Николай Леонов - Каталог киллерских услуг
– Ты, лейтенант, на всякий случай зайди с тыла к этой самогонщице. Если это тот, про кого мы думаем, то он бегает шибко. Будем дуть на воду, ничего не поделаешь. И будь внимателен, потому что у него и оружие может иметься.
Стаканников молча кивнул и сразу же отправился обходить дом Скрябиной с тыла. Через минуту он исчез за забором. Гуров вернулся назад, окинул улицу внимательным взглядом и решил, что ему стоит зайти во двор.
И в тот самый момент, когда он закрывал за собой калитку, внутри дома оглушительно бабахнул выстрел. Гуров вздрогнул от неожиданности, но, не раздумывая, бросился вперед. Он успел сделать всего несколько шагов, как вдруг в доме с треском вывалилось одно из окон, а из него вместе с обломками рамы выпал полковник Крячко. Однако, падая, он успел заметить Гурова и махнуть ему рукой, призывая ложиться.
В серьезных случаях Стас редко ошибался, поэтому Гуров подчинился и незамедлительно рухнул на землю. И надо сказать, очень вовремя. Секундой раньше в разбитое окно высунулась рука с обрезом, и снова грянул выстрел. Заряд пролетел над Гуровым, а он, мысленно возблагодарив судьбу и Крячко, быстро отполз в сторону и достал из-под пиджака пистолет.
Стас тоже вооружился и отползал за дом, прижимаясь к стене. При этом он все время смотрел вверх на окна, болезненно морщась и беззвучно шепча ругательства. Рука с обрезом скрылась, и больше из дома никто не стрелял, но вскоре оттуда послышался зычный незнакомый голос:
– Слушайте сюда, менты! У нас заложница. Если не дадите нам уйти, мы ей матку наизнанку вывернем. Начальство вас за это вздрючит будь здоров! Звездочки полетят – только загадывай желание!
Гуров слегка приподнялся и крикнул в ответ:
– Ты за наши звездочки не беспокойся. Ты о себе подумай! С этим баловством с заложниками попадешь под закон о терроризме – получишь пожизненное. Тебе оно надо?
В доме, видимо, произошло небольшое совещание, а потом тот же голос озвучил ответ:
– Кому какой срок отмерен – это один бог на небе знает. Я вас предупредил. Будете нам мешать – прикончим эту шлюху.
Внезапно пронзительно завизжала женщина, да так, что Гурова мороз продрал по коже:
– Нет! Нет! Не надо!!! Прошу вас!
Крик резко оборвался, словно женщине вставили в рот кляп. Гуров подождал немного, а потом опять крикнул, стараясь казаться спокойным:
– Эй, господа бандиты! Не делайте того, чего потом не удастся поправить! Люди торопятся, а оттого и ошибаются. Отпустите женщину, и будем договариваться. У вас все равно нет выхода – дом окружен!
На этот миролюбивый призыв никакого ответа не поступило, и Гуров решил, что пришло время посоветоваться с Крячко. Не спуская глаз с дома, он пополз туда, где с выражением озабоченности на лице лежал Крячко.
– Здравия желаю, господин полковник! – пробормотал Крячко, когда Гуров оказался рядом. – А я уж не чаял с вами встретиться… на этом свете. Пугнули меня знатно! До сих пор поджилки трясутся.
– У меня тоже трясутся, – успокоил его Гуров. – Что называется, попали мы с тобой на ровном месте, да мордой об асфальт. Сколько их там?
– Не успел сосчитать, – признался Крячко. – Но, думаю, как и говорил Стаканников, человека два, не больше. Видел-то я вообще одного и то мельком. Он меня рассмотрел лучше. Правда, все равно не попал. Я оказался быстрее пули. Но это он, Лева! Как мы и надеялись. Если хочешь, могу тебя поздравить.
– Потом поздравишь, – мрачно ответил Гуров. – Когда нас с тобой обоих выпрут из органов за абсолютную профнепригодность. Как ты думаешь, насчет женщины они блефуют или…
– Я думаю – или, – сразу ответил Крячко. – Человек, который, не раздумывая, стреляет в полковника милиции…
– Откуда ему знать, что ты полковник? Выглядишь ты, в лучшем случае, как капитан. Хотя, конечно, разница тут небольшая – отморозки, они и есть отморозки. Что будем делать?
– Придется выпускать их, Лева, – вздохнул Крячко. – Деваться некуда. Выпускать и объявлять перехват.
– Обидно, Стас! Только нарыли гада и тут же отпускать, – сказал Гуров. – Может, попробуем сами разобраться? Отвлеки их разговорами, а я попробую в дом проникнуть.
– Этих ребят не разговорами, – скептически заметил Крячко, – их базукой отвлекать надо. Отпускать надо, Лева! Иначе море крови будет.
– А мы все-таки попытаемся, – упрямо сказал Гуров. – Пока будем отпускать, да подмогу вызывать, эти разделятся и уйдут как партизаны. Ищи потом ветра в поле. Главное, в дом попасть.
– Это тебе не небоскреб с подземным гаражом и вентиляционными колодцами, – сказал Крячко. – Здесь все на виду. Нереально это. Лучше тогда за пределами дома их брать. То есть в любом случае отпускать надо.
– Ладно, по рукам! – сказал Гуров. – Опять, значит, они убегают, мы догоняем. Тогда делаем так – ты на связи, вызывай дежурную часть и на всякий случай Петру звони. А я с ним пока поторгуюсь. Отвлеку внимание.
Крячко кивнул и полез в карман за телефоном. А Гуров опять прополз вдоль дома и, пригибаясь, взобрался на крыльцо. Входную дверь бандиты запереть не успели или не захотели. Легонько толкнув ее плечом, Гуров проник в темный коридорчик, заваленный всяким хламом. Дальше была следующая дверь, тоже неплотно прикрытая. Прижавшись к стене спиной, Гуров выставил перед собой пистолет и крикнул в дверную щель:
– Господа бандиты! Предлагаю обмен! Вы отпускаете женщину – мы отпускаем вас, – он вспомнил слова Крячко. – Иначе будет море крови!
– Пошел на…! – гаркнули из глубины квартиры.
И тут же дверь, возле которой сидел Гуров, отбросило выстрелом. В лицо Гурову полетели щепки. Сверху посыпалась штукатурка.
– Зачем мебель портить? – крикнул он. – Предлагаю вам реальную вещь. Отдаете женщину и уходите. В противном случае никого не выпустим. Дом окружен.
В ушах еще звенело от выстрела, и, наверное, он произносил слова громче, чем было нужно. Хотя, строго говоря, смысла в этих словах все равно не было. Гуров это чувствовал. Бандиты явно не желали идти на контакт. Чем все это могло закончиться, можно было только гадать.
Неожиданно из комнат донеслось:
– Слышь, мент, отведи своих от дома, чтобы мы вас видели. Бабу мы вам не отдадим. Отпустим, когда увидим, что все в порядке. Других вариантов не будет. И не вздумайте шмалять – крепко пожалеете!
– Ладно, согласен, – крикнул Гуров. – Только женщину не трогайте, она здесь ни при чем.
– Отводи людей! – хрипло заорал бандит.
– Уже начал! – ответил Гуров и, косясь на дверь, которая теперь была открыта наполовину, выполз из прихожей на крыльцо.
Спустившись вниз, он увидел затаившегося под стеной Крячко. Махнув ему рукой, Гуров объявил:
– Отходим на безопасное расстояние!
Пятясь, они добрались до забора и с пистолетами в руках принялись всматриваться в темные окна злосчастного дома.
– Тревогу я поднял, – сообщил Крячко вполголоса. – А Петру звонить не стал. Не хочу портить себе настроение.
– А оно у тебя на подъеме? – язвительно спросил Гуров. – Завидую!
– Держу пари, что тебе самому неохота звонить Петру, – сказал Крячко. – Он умеет испортить настроение, даже когда его уже и портить некуда.
– Ладно, проехали, – мотнул головой Гуров. – Что же эти подонки задумали? Почему не реагируют на наше отступление? Не верят?
– Я бы тоже не поверил, – заметил Крячко. – Сначала ты сказал, что весь дом окружен, а теперь демонстрируешь кадровый состав из двух человек. Поневоле могут закрасться сомнения.
Молчание затягивалось. И вдруг за домом ударил выстрел, и следом понесся целый каскад звуков – бурный мат, еще подряд два выстрела, крик боли, звон стекла.
– Твою мать! – ошарашенно выругался Крячко.
– Ах, я старый дурак, забыл про лейтенанта! – проговорил сквозь зубы Гуров.
Они сорвались с места и бросились к дому. Там происходило что-то непонятное – трещали доски, сыпалось стекло, а потом снова застучали выстрелы.
– Просто война какая-то! – озабоченно обронил на бегу Крячко, но Гуров его не услышал.
– Обойди дом! – крикнул он. – Только осторожнее!
Сам он опять взбежал на крыльцо, махом проскочил сени и вломился в комнату, предусмотрительно упав на пол и откатившись в угол, за старый пузатый комод, из полувыдвинутых ящиков которого торчали какие-то тряпки. И, как выяснилось, сделал это на редкость предусмотрительно, потому что едва его тело коснулось истоптанных, давно не мытых досок, как из соседней комнаты шарахнули дуплетом – из обреза и какого-то тяжелого пистолета. Сверху на голову Гурову опять посыпались фрагменты обстановки и битая посуда. Скукожившись за своим уродливым прикрытием, Гуров дважды выстрелил в ответ и получил короткую передышку. Враги на какое-то время затихли, затаившись в соседней комнате. Гуров вытер пот со лба и осмотрелся.
Похоже, все окна в доме были выбиты. По комнате гулял свежий летний ветерок с запахами травы и порохового дыма. К ним примешивался слабый, но на редкость интригующий аромат сивушных масел. То ли хозяйка как раз перед перестрелкой наладилась гнать самогон, то ли шальная пуля попала в драгоценный сосуд, нанеся непоправимый урон – выяснить не представлялось возможным. Да и не это было сейчас главным. Гуров гадал, что происходит за стеной – жива ли заложница? Жив ли тот, в кого стрелял Стаканников? Как дела у самого лейтенанта? Он, Гуров, совершил непростительную ошибку – не договорился со Стаканниковым о связи, в результате чего произошла несогласованность в действиях, возможно, имеющая роковые последствия. Однако рвать на себе волосы было некогда, нужно было спасать то, что можно было спасти. И прежде всего нужно было выяснить судьбу заложницы.
