Алексей Макеев - Успеть раньше смерти
– Да, я как-то не привык отмечать юбилеи, – сказал Гуров. – Но я хотел поговорить не о прошлом, а о настоящем. Меня оно особенно тревожит. Мне кажется, в нем главная причина вашего нездоровья.
– Что вы имеете в виду? – нахмурился Булавин. – Этих подонков, которые пытаются меня запугать? Булавина еще никому не удавалось запугать! Никогда! КГБ был смертоносной, всесокрушающей машиной, но и он не заставил меня дрогнуть! И вы думаете, что парочка сопливых нацистов смогут то, что не удалось всесильному КГБ? Че-пу-ха!
Такой оборот Гурова озадачил. Он почувствовал себя на редкость глупо. Старик отказывался видеть опасность там, где она присутствовала откровенно и недвусмысленно.
– Но... В конце концов дело не в том, испугались вы или нет, – сказал он. – Дело в том, что эти сопливые нацисты, как вы выражаетесь, могут вас убить. Они могут убить кого-то из ваших домочадцев. Они могут сжечь дом. Да мало ли каких бед они могут натворить! Тем более что их деятельность приобретает системный характер. Сначала этот подозрительный тип в саду... Кстати, совсем не мальчишка! И он чудом не проломил мне голову. Затем могильная плита...
– А что могильная плита?! – с каким-то бабьим взвизгом перебил его художник. – Это-то вы к чему приплели? Не касайтесь тонких струн моей души, заклинаю вас! Эта плита – как напоминание, как знамение!.. Вы, заурядный человек, беретесь судить о том, что явно выше вашего понимания!
– Да я ведь еще ничего не успел сказать! – добродушно удивился Гуров. – А плиту я видел, и она мне очень не понравилась. Такое совпадение имен – вещь невероятная, тем более что имя-отчество у вас не самое банальное. У меня сложилось впечатление, что эту плиту специально для вас и положили.
Ирина негодующе фыркнула. Булавин уставился на Гурова так, будто тот сказал что-то не очень членораздельное, но очень гнусное. Но разговаривать затем он предпочел уже с Марией.
– Прости, дорогая, я не всегда понимаю твоего мужа, – заявил он. – Ты сама-то его понимаешь? Наверное, браки действительно заключаются на небесах, потому что представить себе большее несовпадение душ... Впрочем, ты скажешь, что это не мое дело, и будешь права. Но в этом случае мне хотелось бы попросить избавить меня от странных фантазий, которыми фонтанирует этот во многих смыслах достойный человек...
– Это не фантазии, – хладнокровно вмешался в монолог Гуров. – Сочетание имени, фамилии и отчества поразительное. И надо же, чтобы такая плита находилась именно в том месте, где вы решили поселиться! По-моему, такое совпадение невольно должно насторожить. Но не в плане знамения, а в плане, ну, не знаю, хотя бы злой шутки, что ли!.. Насколько я понял, у вас имеются враги, Эраст Леопольдович. Вы как кость в горле у крупной строительной компании. Вы стараетесь припугнуть их, они стараются припугнуть вас... Почему нет? Такие люди вполне могут нанять кого угодно, чтобы устроить вам веселую жизнь. Пока дело не зашло далеко, настоятельно рекомендую обратиться в милицию...
– К этим держимордам? – скривился Булавин. – За кого вы меня принимаете, дорогой? Я уже сказал вам, что никого не боюсь, и буду решать свои проблемы сам, без вашей милиции!
– Без милиции не получится, – покачал головой Гуров. – Вам ведь нужно установить факт сговора, факт заказа преступления. Нужно провести расследование, возможно, установить слежку за руководством строительной компании, отслеживать их телефонные разговоры...
– Послушайте меня, молодой человек! – с легким оттенком превосходства произнес Булавин. – Милиция никогда не занималась тем, о чем вы говорите. Они способны только брать взятки и пытать невинных. Вопрос со строительной компанией – это вопрос, который будет решаться на высоком уровне. Даже если эти бутылки с бензином, это разбитое окно – их рук дело, попытки эти обречены на провал. Мои связи и мой авторитет не позволят отпихнуть меня вот так просто. Я добьюсь того, что этих Иванов, не помнящих родства, лишат лицензии!
– Лишить лицензии такую фирму очень непросто, – сказал Гуров. – Доказать криминал было бы очень кстати.
Булавин снова нахмурился, молча заглянул в бокал, потом поднес его к губам, посмаковал во рту коньяк.
– Хорошо, я учту ваши пожелания, – сдерживая эмоции, сказал он. – Надеюсь, больше не будем возвращаться к этому вопросу? Поговорим о чем-нибудь другом... Вы, кстати, когда собираетесь в столицу, дорогая? Должно быть, там уже заскучали без своей примы? Да, настоящие таланты наперечет! Увы, актеру необходима сцена, рампа, аплодисменты! Он привязан к ним, как каторжник к галерам. Художник – другое дело. Художник может жить и творить в любой глуши. Одиночество – его крест и его спасение!
– Да прямо завтра с утра и выедем, – просто сказала Мария. – Сейчас-то в ночь какой смысл ехать?
– Да, это разумно, – кивнул Булавин. – Только не забудь поцеловать меня на прощание. Мне хочется, чтобы наша кровная связь не стала добычей забвения!..
Пятнадцать минут спустя, когда они уже покинули кабинет художника и в некоторой растерянности вышли в сад, Гуров негромко заметил:
– Талантливый человек талантлив, как говорится, во всем. Твой родственник выставил нас так ловко, что я даже почесаться не успел. И причем выставил как бы нашими собственными руками. Честно говоря, на такой оборот дела я не рассчитывал. Но похоже, мы наступили господину художнику на какую-то заветную мозоль. Нет, черт возьми, меня все больше цепляет вся эта история! Если я не разберусь в ней, я непременно заболею!
– Гуров! Ни в какой истории ты больше разбираться не будешь! – заявила Мария. – Завтра рано утром мы заведем машину и уедем отсюда. Долг вежливости мы выполнили, родственные чувства продемонстрировали, в лучах обоюдной славы погрелись... Теперь в течение ближайших пяти-десяти лет можно, я думаю, к этому вопросу не возвращаться. Ты же видишь, что Булавин не хочет, чтобы его спасали! Возможно, ему нравится жить в состоянии стресса. Сейчас многие увлекаются экстремальными видами спорта, с мостов прыгают... А Эраст сражается с призраками кладбища. Тоже занятие. Может быть, таким образом он разгоняет застоявшуюся кровь? Все-таки у человека молодая жена... И вообще, он по характеру боец. Покой нам только снится! А мы лезем к нему со своими советами. Не удивительно, что в конце концов мы ему надоели, и он намекнул, что пора и честь знать. Собственно, ты и сам хотел поскорее отчалить...
– Сначала хотел, но теперь... – сказал Гуров.
– Теперь тем более, – заявила Мария. – Больше не хочу оставаться здесь и дня! У меня тоже имеются амбиции. Как-никак, а я звезда сцены и экрана. У меня фанаты есть! «Не хочется, чтобы наша кровная связь стала добычей забвения!» – передразнила она Булавина. – Нет уж, кровь кровью, а с меня довольно! У советских собственная гордость! Только попробуй завтра не уехать.
– Ну, хорошо, до завтра еще есть время, – покорно сказал Гуров. – Давай хотя бы напоследок прогуляемся по окрестностям. Посмотрим местные достопримечательности. Камень, например, могильный. Он не дает мне покоя. Ну, не могло быть такого совпадения, не могло! Его создали специально, чтобы напугать Булавина, довести до инфаркта!
– Что-то не слишком он напугался! – скептически заметила Мария.
– Я сам удивляюсь, – махнул рукой Гуров. – Но реакция Булавина не отменяет злого умысла неизвестного нам лица. Давай, я попробую изложить тебе свои опасения...
Мария согласилась напоследок «посмотреть достопримечательности», и они не спеша отправились за пределы «замка» в сторону кладбища.
– Может быть, твой родственник и экстремал, – заявил Гуров по дороге. – Но капитал у него приличный, насколько я понимаю. Наверняка существуют люди, которым этот капитал хочется прибрать к рукам. И не ждать его пять, десять, пятнадцать лет... Кто знает, сколько отпущено судьбой человеку? Не редки случаи, когда наследники умирали раньше, чем тот, чьей смерти они ждали.
– Ты намекаешь на жену Ирину?
– Я не намекаю. Я выстраиваю версии. Кому-то явно нужно вывести старика из игры, а возможно, и убить. Но так, чтобы смерть выглядела естественной. Они не слишком хорошо знают этого взбалмошного, капризного и вообще своеобразного человека, а действуют так, как подсказывает им собственный опыт и фантазия. Пока у них не очень получается. Но кто знает, что будет завтра? Кому выгодна смерть Булавина? Разумеется, строительной компании, которой он мешает осваивать огромные средства. Не исключено, что жена тоже замешана. Возможно, она действует в сговоре с кем-то из гостей. Очень подозрительно себя ведет Щеглов. Очень странная фигура! Сомнения вызывает и красавчик Волин. Что он здесь делает, в каком качестве? Я этого не понял. Булавин совсем не обращает на него внимания. Похоже, это, скорее, знакомый его жены. Но и между ними существует какой-то нарочитый холодок. Эти двое как будто специально не обращают друг на друга внимание.
