Фридрих Незнанский - Волга впадает в Гудзон
Все собравшиеся этим поздним вечером в кабинете Александра Борисовича — Слава Грязнов, Галочка Романова, Володя Дубинский — немедленно повернулись к сидевшему, по обыкновению, в самом дальнем от начальства углу Валерию. Следователя это ничуть не смутило.
— А что тут рассказывать, — пожал он плечами, — по-моему, все и так ясно! Мансуров — птица сами знаете какого полета. В таких случаях, когда жертва столь высокого, да еще фактически государственного уровня, при формировании оперативно-следственной группы представители нашей замечательной ФСБ вводятся в нее с неизбежностью, верно?
Он обвел глазами присутствующих и, поскольку все молчали, продолжил:
— Лично я не помню ни одного случая, чтобы было иначе — кроме нынешнего. Спрашивается: почему? Отвечаю: наши давние друзья «оттуда» по каким-то причинам не пожелали светиться в расследовании официально, занявшись явно провальной версией терроризма. Какой, к черту, терроризм, когда даже взрывное устройство само по себе свидетельствует, что они к этому никакого отношения не имеют?
— Ты это о том, что террористы обычно используют помимо тротила начинку из металла? — поинтересовалась Галя Романова.
— И об этом тоже. Есть еще кое-какие тонкости с этой адской машиной… И не только с ней!
— Еще что-то? — Галочка смущенно улыбнулась. — Извини, я не видела экспертного заключения.
— Ну тебе оно вроде бы и ни к чему, но… Словом, сама схема преступления совершенно для террористов нехарактерна: эти господа обходятся, во всяком случае обходились до сих пор, взрывами в чистом виде, не говоря о том, что таких следов, как наши киллеры, не оставляют! Все в курсе, что в кустах, где сидел снайпер, остались не только гильзы, но еще и полиэтановый коврик, на котором этот гад со всеми удобствами устроился в ожидании жертвы? А еще что-то вроде выломанной неподалеку рогатины, на которую он явно опирался в момент прицела.
В кабинете повисло молчание, и Померанцев продолжил.
— Ясное дело, без этого он бы мог и не справиться со своей задачей: у «клина», если кто не знает, такая отдача, что новичку в этом деле мало не покажется.
— Валерий, — вмешался Турецкий, — ты вроде бы хотел о другом сказать. Насчет подробностей покушения и убийства в необходимой для работы мере все проинформированы.
— Сейчас скажу… Так вот, как вы думаете, почему фээсбэшники официально в нашу группу не входят? А я вам скажу почему: чтобы информация по расследованию тоже не шла, во всяком случае по их каналам. Конечно, за исключением информации по совершенно идиотской террористической версии! А это значит что?
— Ладно, хватит умничать, — не выдержал Вячеслав Иванович, — все уже и так давно поняли, что это может означать: кто-то из их же сотрудников или — бери выше — словом, персонажей, имеющих доступ к следственной информации в их системе, подозревается в… Ну ясно в чем!
— Вот именно! — кивнул Валерий и торжествующе посмотрел на Турецкого.
Александр Борисович, обнаружив, что его подчиненный наконец выговорился, не выдержал и улыбнулся Валерию, прежде чем ответить на его довольно-таки длительный монолог. Выговориться своему «важняку» он дал преднамеренно, хотя с самого начала понимал, куда тот ведет, и даже был с ним целиком и полностью согласен: зная темперамент Померанцева, он понимал, что пока того мучают соображения такого рода, перейти к сути дела в его присутствии не удастся.
— Ясно мыслишь, Валерий, но это ни для кого не новость, — доброжелательно произнес Турецкий. — Что тут можно сказать? Разве что заочно поблагодарить упомянутых тобой коллег из ФСБ за то, что на сей раз они дали нам с вами возможность спокойно работать, проявив весь наш профессионализм в полной мере…
— Вы это серьезно?! — Валерий, округлив глаза, уставился на своего шефа. — А как насчет того, чтобы поделиться со следствием своей информацией о подозреваемом?!.. Ни хрена себе «возможность работать», да это же… Словом, это обычные их дела, Александр Борисович! Ухмыльнуться и понаблюдать со стороны, как мы кувыркаемся и тычемся в углы — в основном тупые и вообще не туда.
— Так уж и не туда? — Турецкий прищурился. — Что ты этим хочешь сказать, Валерий? Что на сегодняшний день у тебя результатов пока что ноль?
— Я этого не говорил, — мгновенно снизил тон Померанцев. — Кое-что, конечно, есть.
— Вот сейчас и выясним, что именно, — подвел черту Александр Борисович. — Но начнем, извини, не с тебя. Пропустим вперед даму?
— Прошу… — Померанцев сделал неопределенно-элегантный жест рукой и стрельнул глазами в Галочку.
Галя Романова к вечеру как раз завершила свой второй рабочий день в качестве личной секретарши Вагина, представившей ее шефу как близкую подругу, вполне способную заменить девушку на неделю отгулов, взятых секретаршей якобы за свой счет… Подписывая этот самый «счет» из своего спецфонда, Константин Дмитриевич Меркулов, по словам Турецкого, поделившегося впечатлениями с Грязновым, только что не плакал…
— Кстати, Галя, вид у тебя такой, словно на тебе воду возили… Что — тяжек труд помощницы олигарха?..
— Ой, Александр Борисович… — Галочка, по обыкновению, покраснела, — честно говоря, я никогда не думала. Честное слово, наружка на целый день — и то лучше. То ему чай пять раз подряд завари, то кофе подай, то восемь факсов отправь, то по телефону ври, что его нет, то на совещание собери тех, кого в офисе уже и след простыл, а по телефонам не достать… Я в первый день даже пообедать не сумела!
— Та-а-ак… Сегодня, надеюсь, тебе это удалось?
— Два раза! — заверила Романова, и мужчины дружно рассмеялись. — Вы не поняли! Второй раз я успела перед совещанием перекусить!
— Ладно, не смущайте девушку. — Турецкий постучал ручкой по столу. — Что у тебя по делу?
— Вот… — Романова открыла сумочку, весьма изящную, приобретенную в качестве реквизита секретарши недавно, достала микрокассету: — Здесь все его телефонные разговоры за два дня…
— Сама-то успела прослушать? — поинтересовался из своего угла Померанцев.
— Не все, только вчерашние… «Жучок» я ему впарила прямо с утра: одна из моих обязанностей — еще и приходить раньше на полчаса, чтобы вытереть пыль в кабинете и приемной, полить цветы и чтоб ровно к девяти пятнадцати кофе был готов, но не передержан. Спятить можно!
— Он что, такой педант? И сам тоже ровно в это время его пьет секунда в секунду?
— Он в это время, Валера, секунда в секунду, уже второе утро подряд входит в приемную, — пояснила Романова.
— Так, ребятки! — Турецкий решительно остановил подчиненных. — Дальнейшими впечатлениями такого рода будете обмениваться после совещания в коридоре. Есть что-то за вчерашний день из интересующего нас в этих записях?
Вопрос был обращен к Романовой, которая мгновенно подобралась и посерьезнела:
— Да, Александр Борисович: совершенно точно — один из разговоров. Вагин звонил Томилину. Думаю, что и еще один — тоже. Записи сегодняшнего дня прослушать не успела…
— В двух словах, Галя: с Томилиным речь шла о чем-то конкретном?
— Упоминалась какая-то ГЭС, и они договаривались о встрече.
— Договорились?
— Томилин попросил его перезвонить послезавтра. То есть теперь уже завтра: сегодня же хоронили Мансурова, вы знаете.
— Что со вторым разговором?
— Он разговаривал с каким-то уголовником.
Турецкий молча, вопросительно уставился на Галю поверх очков.
— Ну, конечно, это я так подумала. Просто он его называл не по имени, понимаете? — Девушка слегка поерзала на стуле. — Типичное такое погоняло. Кличка, по-моему.
— А поконкретнее можешь сказать? — вновь подал голос Померанцев, заслужив тем самым возмущенный взгляд Вячеслава Ивановича, на который, надо сказать, никакого внимания не обратил.
— Могу! — несколько задиристо ответила Романова. — Вначале сказал «Григорий?» а потом «Слушай: Таран!». А тот вообще в ответ практически с фени не слезал.
— Будем надеяться, — сухо произнес Турецкий, — Валерий Александрович свое любопытство на данном этапе удовлетворил. Мы можем продолжить? Спасибо! Галя, если ты устала, можешь идти, надеюсь, за оставшиеся дни в компании Вагина ты все-таки сумеешь разобраться и с его мобильником тоже. Не думаю, что наиболее интересные нам разговоры он ведет из рабочего кабинета. Так, Валерий, вот теперь твоя очередь.
— Как вы знаете, мы с Дубинским занимаемся первым покушением, — с некоторой обидой произнес Померанцев. — То поврозь, то вместе. Все это время, прошедшее с момента гибели Мансурова, я также в меру своих сил и возможностей участвовал и во втором покушении, — в частности, успел разослать все необходимые запросы и постановления и…
— Можно поближе к результату? — сердито поинтересовался Грязнов-старший, которого Померанцев сегодня раздражал больше обычного.
