Рут Ренделл - С любовью насмерть, Дун...
— Так что, вы говорите, случилось с Кален Лэрд?
— Совершенно ничего о ней не знаю, инспектор. Просто миссис Морпет как-то сказала, что она вышла замуж за торговца автомобилями. Так глупо распорядиться своей жизнью! — мисс Фаулер затушила сигарету, ткнув ее в керамическую пепельницу, гоже, очевидно, самодельную, покрашенную в ядовитейшие цвета красками, которыми пестрят плакаты с рекламой.
Когда она заговорила снова, в ее голосе послышалась легкая грусть:
— Они заканчивают школу и уходят, и мы забываем их, а через лет этак пятнадцать в первом классе появляется кроха, и ты смотришь и думаешь: где я видела эту мордочку раньше? Ну, конечно, я ее видела — это же была ее мама!
«Димфна и Присцила, — подумал Берден, — вот тебе пожалуйста. Пройдет немного времени, и мордочка Димфны с рыжей копной волос всколыхнет в памяти мисс Фаулер давно ушедшее».
— И все-таки, — сказала она, словно прочтя его мысли, — всему есть предел. Думаю, что через два года я удалюсь на покой.
Берден поблагодарил ее за список и попрощался. Когда он вернулся в полицейский участок, Уэксфорд показал ему письмо от миссис Кац.
— Все указывает на то, что убийца — Дун, сэр, — сказал Берден. — Кто бы этот человек ни был. Так что нам остается ждать известий из Колорадо.
— Нет, Майк, надо действовать дальше. Абсолютно ясно, что миссис Кац не знает, кто такой Дун. Самое лучшее, на что мы можем теперь надеяться — это если она сумеет нам побольше сообщить об этом деле и пришлет последнее письмо, которое получила от миссис Парсонс. Между прочим, Дуном может оказаться какой-нибудь приятель миссис Парсонс, с которым она дружила, когда училась в местной школе. Будем надеяться, что у нее таких приятелей было не так уж много.
— Я размышлял над этим, сэр, — сказал Берден, — и решил, честно говоря, как сказала бы мисс Фаулер, что послания к Минне в тех книгах совсем не похожи на творения молодого парня, если, конечно, это не был какой-то особо одаренный молодой человек. Уж слишком они изящны, отточены. Дуном мог быть мужчина в возрасте, который увлекся юной девушкой.
— Да, я тоже об этом подумал, — сказал Уэксфорд. — Потому и проверил все, что касается Пруитта и его рабочих. Пруитт купил ферму в 1949 году, ему тогда было двадцать восемь лет. Он образован и мог бы писать письма в таком духе, но во вторник он точно и определенно находился в Лондоне. Тут не может быть никаких сомнений. Если не предположить, что он вошел в сговор с двумя врачами больницы, с видным специалистом-кардиологом, с медсестрой и вообще с бесчисленными нянечками и сестрами и прочим персоналом больницы и еще в придачу со своей собственной женой. Так, дальше: Дрейкот живет в наших краях всего два года, с 1947 по 1953 год он жил в Австралии. Байсат с Фудом может нацарапать свое имя, а уж о том, чтобы откопать в старинных книгах кусочки поэтических произведений и послать их любимой девушке — и говорить нечего. То же самое относится к Трейнору. Эдвардс в 1950 и 1951 годах был в армии, а Дороти Свитинг вряд ли может что-либо знать о том, как разворачивалась любовная история девушки Минны двенадцать лет тому назад, самой Дороти в то время было не больше семи лет.
— Тогда, выходит, нам ничего не остается, кроме как поработать с этим списком, — сказал Берден. — Думаю, вам будет интересно узнать тут кое-какие имена.
Уэксфорд взял листок и стал его читать. Когда он дошел до Хэлен Лэрд и Фабии Роджерс, он громко выругался. Прежде чем давать список Уэксфорду, Берден написал карандашом рядом с соответствующими именами: «Миссал», «Кводрант» и поставил вопросительные знаки.
— Кто-то считает себя умнее всех, — сказал Уэксфорд. — А я этого терпеть не могу. Роджерс. Вот, из какого она рода. Ее отец — старый Роджерс со своей женушкой живут в Помфрет-Холле, в родовом поместье. Ну, они и богатые! Живут — сплошная показуха, высший шик. С ними все ясно. Поэтому она и не сказала нам, что знала миссис Парсонс. Кто для нее миссис Парсонс? И в разговоре с Дуги тема Дуна могла и не возникать, не было никакого смысла вообще говорить об этом. Но миссис Миссал… Оказывается, она не знала миссис Парсонс и понятия о ней не имеет а ведь они учились в одном классе!
Он даже побагровел от гнева. Берден знал, в какую ярость впадал его шеф, когда его пытались обвести вокруг пальца.
— Я хотел забыть ту историю с кино, Майк, но теперь я, кажется, изменю свое решение. Пожалуй, эту миссис Миссал стоит снова как следует потрясти, — он ткнул пальцем в список. — Пока меня не будет, ты можешь попробовать связаться с женщинами, которые перечислены в списке.
— Надо учитывать, что это все-таки женская школа, — проворчал Берден недовольно. — Девушки, выходя замуж, меняют фамилии, не то что мужчины.
— Ничем не могу помочь! — рявкнул Уэксфорд. — Ко мне уже дважды наведывался мистер Грисвальд с тех пор, как началось следствие, все время торопит, держит за горло.
Грисвальд был главным констеблем. Берден уловил, о чем идет речь.
— Ты же его знаешь, Майк. Чуть следствие затянется — он тут же поднимает на ноги весь Скотленд-Ярд, — Уэксфорд повернулся и вышел, а Берден остался в кабинете с письмом и списком.
Но прежде чем начать охоту за женщинами, соученицами Маргарет Годфри, Берден решил еще раз внимательно прочесть письмо. Оно показалось ему интересным в том смысле, что вносило поправку в сложившееся у всех предубеждение относительно цельности ее характера. Получалось, что она была не столь уж чиста и непорочна, и ей были свойственны слабости.
«Если вы просто покатаетесь в машине пару раз и пообедаете вместе в ресторане (да еще за тебя заплатят) — не знаю, на твоем месте я не была бы такой щепетильной», — писала миссис Кац. А между тем она и представления не имела, кто такой Дун. Миссис Парсонс всегда это скрывала, в том-то и заключается загадка, да и вообще это как-то странно: почему надо было утаивать имя молодого человека, которому она нравилась, от кузины, своей родственницы и к тому же близкой подруги?
«Странная женщина, — думал Берден, — и очень странный молодой человек. И отношения между ней и Дуном, если подумать, тоже какие-то ненормальные. Миссис Кац пишет: «Все-таки никак не могу взять в толк, почему ты так боишься этой встречи…» — и дальше: «Между вами же не было ничего такого…» Что значит: «ничего такого»? Что она имеет в виду? Но миссис Парсонс чего-то боялась, а чего? Сексуальных домогательств? Миссис Кац считает, что миссис Парсонс всегда была излишне подозрительной. Как оказалось, имела на то основания. Любую порядочную женщину насторожило бы столь ретивое ухаживание со стороны мужчины. И однако «ничего такого» между ними не было. И миссис Парсонс совсем не стоило быть такой уж щепетильной».
Берден ломал голову, а разгадка не приходила. И письмо, и женщина, которой оно было адресовано — все было покрыто тайной. Отложив в сторону письмо, Берден снял телефонную трубку. Пока ему были ясны две вещи: Дун не домогался миссис Парсонс в том смысле, в каком это принято понимать; он ждал от нее чего-то другого, и это пугало ее, а в глазах кузины представлялось чем-то невинным, вполне безобидным и потому проявление щепетильности в данном случае выдавало ненужную подозрительность со стороны миссис Парсонс. Берден понял, что зашел в тупик, и замотал головой, как человек, замороченный путанной, трудноразрешимой проблемой, от которой надо избавиться. Он начал набирать номер.
Он попробовал набрать номер телефона, стоявший напротив фамилии «Бертрам», потому что фамилия на букву «А», Ансли, в телефонном справочнике отсутствовала. Кроме того, там не значились Пенстман и Сакс. Вердену ответил мистер Бертрам, который сказал, что он холост и ему восемьдесят лет. Затем Берден попробовал позвонить Дитчамам (других Дитчамов в книге не было), но ему никто не ответил, хотя он долго не опускал трубку, с бессмысленным упорством слушая мерные гудки зуммера.
У миссис Долан было занято. Берден подождал минут пять и позвонил еще раз. Она сняла трубку. Да, ответила она, Маргарет Долан ее дочь, но теперь она не Долан, а Хит, миссис Хит, и живет не здесь, а в Эдинбурге. Но, во всяком случае, Маргарет никогда не приводила домой девочку по фамилии Годфри. Она дружила с Джэнет Проубин и с Дердри Сакс, и, насколько верно она помнит, у них была своя постоянная, тесная компания.
Мать Мэри Хэншоу умерла, и Берден разговаривал с ее отцом. Да, его дочь все еще живет в Кингсмаркхэме. Замужем ли? Мистер Хэншоу неожиданно разразился громким хохотом. Берден не прерывал его, терпеливо ожидая, когда тот отхохочется. Наконец мистер Хэншоу успокоился и сказал, что его дочь определенно замужем, и чем нет никаких сомнений, и зовут ее не Мэри Хэншоу, а миссис Хедли, и что в настоящий момент она находится в больнице.
— Мне бы хотелось с ней поговорить, — сказал Берден.
— Конечно, это можно, — ответил мистер Хэншоу и опять развеселился. — По вам придется надеть белый халат, вот что. Она как раз сейчас производит на свет дите, оно у нее уже четвертое. Я-то думал, вы оттуда звоните, хотите мне сообщить радостную весть.
