Николай Леонов - Бриллиантовая пуля
– И ремонт там идет полным ходом, и мебель уже в Италии заказали. Только она об этом не знает – любит он ей сюрпризы устраивать, – добавил Геннадий.
– Он не сюрпризы любит, он ее любит, – поправил его Матвей.
– Саныч, а если ее к Косте отвезти? – спросил Гуров.
Костей звали жившего далеко в тайге старика-знахаря, который просто чудеса творил, чему сам Лев Иванович был свидетелем.
– Да разговаривал я с ним. Не может он ничего сделать, – хмуро ответил Романов. – Потому что ревматоидный артрит – это тебе не рак! Рак где-то в одном месте сядет, и если его вовремя захватить, то вылечить можно. А ее болезнь – это системное заболевание всего… Понимаешь? Всего организма, при котором он сам себя жрет! Мужики! Давайте пластинку сменим! – вдруг предложил он, видимо, эта тема была для него очень болезненна.
– Ладно! – все поняв, произнес Гуров. – И кого же вы в преемники Косолапову подготовили, если это, конечно, не секрет?
Виталий кивнул в сторону Романова:
– Вон сидит, морда наглая!
– С кем пьиходится аботать! – горестно завопил тот, подражая Либерзону, но особого веселья в его голосе не было, так что шутка не удалась.
– Брось, Сашка! – совершенно чисто, без малейшего акцента сказал Борис. – У тебя все равно ничего не получится. Нет в тебе ощущения того многовекового трагизма, что у моего богоизбранного народа.
– Это случайно не потому, что он зять губернатора, муж его дочери Натальи? – спросил Лев Иванович.
– А при чем здесь это? – удивился Виталий. – Не только он с Потапычем в родстве. Мишка, например, на моей дочери женат, Степан – на Генкиной, а Емельян – на Мотиной, Матвея то есть.
– То есть вы взяли область на семейный подряд? – усмехнулся Гуров.
– А народу что, от этого хуже стало? – спросил Матвей. – У нас ни в ясли, ни в детсады, ни на квартиры очередей нет, в школах и в техникуме все классы с компьютерами, церковь, как игрушка, на солнце куполами сверкает, больница по последнему слову техники оборудована, в магазинах есть все, что только душе угодно, и каждый может позволить себе это купить.
– Понял, был не прав. Кстати, Саныч, а почему тогда не ты Андрею Сергеевичу по поводу Савельева позвонил, а Косолапов?
– Ну, одно дело муж племянницы, и совсем другое – любимый зять и к тому же губернатор области, на территории которой пол-Европы легко помещаются да еще полно места остается, – объяснил Александр.
– Сашка прав, то, что он зять Потапыча, здесь совсем ни при чем, просто он из нас самый молодой, дольше всех проработать сможет, – сказал Геннадий.
– Но ведь старший сын Косолапова еще моложе? – удивился Лев Иванович.
– Так-то оно так, – согласился с ним Виталий. – Мужик он умный, и с характером все в порядке – я его себе в преемники готовлю, потому что у меня одни девки. Но вот область он не потянет. Не боец он, понимаешь, Иваныч? Нас всех жизнь хорошо поколошматила, всеми колесами проехалась, мы удар держать умеем, а вот он уже домашний, а те, кто младше его, тем более.
– Я понял, что ты имеешь в виду, – кивнул Гуров. – Ладно, с этим все ясно. Значит, все сладкие кусочки в области разобраны, и делиться ими вы ни с кем не собираетесь? – Мужики кивнули. – Черные лесорубы, черные старатели, браконьеры, которые за рубеж всякие редкости толкают, и прочая нечисть в области есть?
– Исключительно крестным знамением подчистую вывели, – усмехнулся Матвей.
– Что с наркотиками? Судя по отчетности Тарасова, так сплошная лепота, – продолжал Гуров.
– Даже близко нет, – подтвердил Матвей.
– Генерал постарался?
– А! – отмахнулся Геннадий. – Нашел кого вспомнить! Это же не работник, а пустое место! Вешалка для погон!
– Сами! – значительно проговорил Матвей. – Все сами!
– И тоже при помощи крестного знамения? – иронично уточнил Гуров.
– Ну, можно и так сказать, потому что из лыж крест вполне сделать можно и из лыжных палок – тоже, – подумав, ответил тот.
– Не понял! – насторожился Лев Иванович.
– А все очень просто! Когда у нас тут этой гадости развелось столько, что уже сил не было терпеть, а ментовка – ни тпру ни ну, мы это дело в свои руки взяли. Если государство не в силах свой народ защитить, значит, самим справляться надо, – объяснил Борис. – Для начала мы собак закупили, которые на наркоту натасканные, и в аэропорту свою службу организовали.
– Потом настропалили своих бойцов, – продолжил Геннадий, – отловили всех наркодилеров, вывезли их за город, на лыжи поставили, запас продуктов в дорогу дали, направление показали и пожелали счастливого пути. Да еще предупредили, что, если кого-нибудь из них еще раз в городе увидим, то разбираться будем по законам военного времени. А уж кто куда дошел, мы не интересовались.
– То есть действовали методами насквозь неконституционными, – укоризненно покачал головой Гуров.
– А у нас тут сызмальства все на лыжах стоят, и эти сволочи тоже не новички были. Ничего, жить захочешь – выгребешь! – ответил ему на это Виталий.
– Да, немало, должно быть, трупов по весне из-под снега появилось, – заметил Лев Иванович.
– Если и появились, то скелеты – звери же подчистую объедают, – равнодушно бросил Максим и, почувствовав неприязненный взгляд Гурова, жестко добавил: – Какой ты добренький, оказывается, Иваныч! А вот каким бы ты был, если бы у тебя на глазах твой собственный, родной, единственный ребенок от ломки корчился? Если бы он на родную мать с ножом кинулся за то, что она ему денег на дозу не дала, а в тебя по этой же причине из ружья стрелял? Если бы он и тебя, и ее, и всех на свете последними словами проклинал? Если бы он деньги и вещи из дома начал воровать? Если бы он сейф топором попытался взломать, а когда не получилось, то разрубить, чтобы деньгами разжиться?
– Извини, Максим, – тихо произнес Гуров. – Ты его вылечил?
– Он умер от передоза, – отвернувшись, буркнул тот. – А все со школы началось!
– Саныч! Ну, мальчишку-то ты к Косте мог отвезти, – удивился Гуров. – Ты же сам говорил, что он от наркомании лечит!
– Я предлагал, – начал было Романов, но Максим перебил его, пояснив:
– Жена моя бывшая на дыбы встала. Орала как резаная, что не позволит, чтобы над ее единственным сыночком какой-то безграмотный дед мудрил, – зло процедил он. – У нас с ней резус-факторы разные, поэтому только один ребенок и получился. Она над ним с детства тряслась, как над хрустальным. Вот и стали лечить его здесь, а он, из больницы сбежав, на квартиру к такому же, как он, наркоману отправился. Когда я туда ворвался, друг его был крепко под кайфом, а мой сын уже… – он отвернулся. – Видно, дозу не рассчитал.
– Говорили мы тебе, что нужно было на своей жениться, а не из Хабаровска привозить, – буркнул Геннадий. – И ребенок у тебя тогда был бы не один.
– Все мы задним умом крепки, – горестно отмахнулся от него Максим.
– И где сейчас твоя бывшая жена? – спросил Гуров.
– Развелся я с ней, купил билет, дал немного денег и к родителям отправил.
– Имущество делить не пыталась? – поинтересовался Стас.
– Заикнулась было, а я доступно объяснил, что с ней будет, если она об этом еще раз хотя бы подумает. Жить ей еще не надоело. Я снова женился, и сейчас у меня уже трое: сын и две дочки, и это еще не конец. Главное, успеть их на ноги поставить, в люди вывести и дело свое передать.
– Не хотели мы тебе об этом говорить, но раз Максим сам начал… – вздохнул Матвей. – В общем, мы тогда, во время похорон Максима-младшего, над его гробом поклялись, что заразы этой в нашей области не будет! И клятву свою выполнили! Периодически бывают попытки наркоту сюда завезти, но мы свое слово всегда держим, и от курьеров этих уже и следа не осталось.
– Тоже на лыжи поставили? – спросил Гуров.
– Нет, они экстремалами оказались – полюбили из вертолета прыгать, – туманно ответил Геннадий.
– Ага! И, видимо, без парашюта, – догадался Стас.
– Это уже беспредел, – снова покачал головой Лев Иванович.
– Вы поймите, мы не нападаем! – напористо говорил Виталий. – Мы, кого надо, предупредили, чтобы к нам сюда не совались, так что их риск – их ответ.
– Более того, мы кое с кем за одним столом не один час просидели, договориться пытались, – добавил Матвей. – Предлагали ежемесячно платить, чтобы только нас в покое оставили, словно дань, что когда-то русские татарам платили! – Его голос звенел от ярости. – А они нам в лицо рассмеялись и сказали, что у нас денег не хватит, чтобы от них откупиться.
– Эти фашисты объявили нам войну до полного нашего уничтожения, а мы просто защищаемся! – сказал Борис. – Мы свой народ и детей своих спасаем! Кто это сделает, если не мы? Тарасов, который то ли есть, то ли нет, потому что толку от него никакого?
– Понял! Был не прав! Простите! – совершенно искренне покаялся Лев Иванович. – Значит, генерал вам в этом деле не помощник. Но вы ему приплачиваете?
– С какого перепуга? – возмутились мужики.
