Вячеслав Денисов - Дежурные сутки

Ее глаза на секунду помутнели и превратились в два глубоких голубых озера. Одна за другой по щеке скатились две слезинки…

— Все! — скомандовала медсестра. — Ступайте! Я вам запрещаю общение!

— Ты, Маринка, главное — не волнуйся! — тарабанил Кравцов, выталкиваемый медсестрой. — Все будет о'кей! Работу тебе толковую подыщем! С мужиком нормальным познакомим!

Сотрудница поликлиники уже стала применять борцовские приемы, чтобы вытолкать из палаты цепляющегося за дверь Кравцова.

— Я еще на свадьбе твоей погуляю!.. — уже в коридоре крикнул Марк.

Подойдя к столу дежурной медсестры, он тяжело опустился на стул и некоторое время тупо смотрел прямо перед собой. Потом, в ожидании Ширшова, который отбирал объяснение у врача «Скорой помощи» по поводу состояния раненой, взял со стола журнал сообщений, который этот врач забыл на столике и, скорее повинуясь привычке лезть куда не просят, чем по необходимости, стал его перелистывать.

Внезапно его лицо побледнело, и он стал уже целенаправленно изучать потертую тетрадь, которую врачи «03» передают из смены в смену.

— Скажите, — обратился он к медсестре. — Вот этот адрес в журнале… По нему проживает человек, который за последние два месяца шесть раз вызывал «Скорую помощь».

Медсестра взглянула на записи.

— Да, я знаю этот адрес.

— Мне нужна карта этого больного и вы, для расшифровки медицинских манускриптов.

Через пару минут, отмахнувшись от Ширшова, который закончил с врачом, Марк листал довольно объемистую тетрадь с вклеенными в нее листками. Медсестра стояла рядом и при необходимости переводила с латыни диагнозы и названия лекарств…

«Я еще на свадьбе твоей погуляю!»

Погулять на ее свадьбе оперу не пришлось. Марина Максейкина умерла через десять минут после его ухода. Он об этом узнал только через три часа, когда стоял и тупо слушал вновь заступившую медсестру, сжимая в руке коробку апельсинового сока…

— И что, она ничего не сказала? — спрашивал Бурков, глядя то на одного, то на другого. — Совсем ничего? Марк?

— Нет, — глухо ответил Кравцов.

— Жить-то будет?

— Не знаю.

— Я про мнение врачей спрашиваю.

— Те тоже не знают.

— В киоске Смирнов работает. Его патруль привез. Хозяйку вызвали, она говорит, что из киоска ничего не пропало, даже деньги. — Бурков бросил ручку на отработанные за ночь материалы. — Странно все это.

— Да уж, — согласился Ширшов. — Страннее не бывает. Режут продавщицу, а выручку с товаром не забирают.

— Может, спугнул кто злодеев? — высказал предположение Гурт.

— Спугнул? Она там, врачи говорят, минут тридцать пролежала! — воскликнул следователь. — Из нее крови полведра вытекло!

Марку порядком надоел этот бестолковый разговор, и он поднялся с деревянной скамьи.

— Я у себя буду…

Глядя, как за ним закрывается дверь, Ширшов пробормотал:

— Нет… Парню конкретно отдохнуть нужно…

Кравцова на полпути к кабинету остановил сержант, помощник дежурного Буркова.

— Марк Иванович, а зачем Дробыш эту бабу в отдел приволок?

— Не твое дело. Будешь ее оформлять — спроси девичью фамилию. Это очень важно. Как узнаешь — сразу сообщишь. Только не вздумай мне из дежурки по телефону звонить! Понял?..

Зайдя в кабинет, Марк сел за стол. Ждать и ловить преступника на проколе больше не имело смысла. Еще час назад Кравцов никогда бы этого не сделал, посчитав такое действие поспешностью, но сейчас, после посещения больницы, он понял, что преступник просчитывает его ходы. Он хотел утром ехать к Максейкиной — кто-то пытается заставить ее замолчать. Раз так, то и об остальном преступник также догадывается, потому что именно Максейкина была ключевой фигурой во всей этой истории. Вымогательство, Вагон… Какой, к дьяволу, может быть Вагон на улице Василевского двадцать первого июля, если шестнадцатого его задержали «межрегиональники» за сбыт героина?! Ваганов Сергей Сергеевич уже пять дней мозолил свое седалище на шконаре одной из камер СИЗО! Вот она, справочка, исполненная рукой оператора ИЦ! Витя Бурков постарался, когда на своей «шохе» на обед ездил…

Наступил момент, когда настала пора форсировать события. Кравцов звонил следователю прокуратуры Мишке Крамскому.

— Слушаю, Крамской.

Судя по голосу, Миша был полностью истощен как физически, так и умственно. Совместная ночная работа с десятком оперов и отработка информации, стекающейся со всех концов, давали о себе знать.

— С наступившим тебя новым утром, Миша.

— Это ты, Кравцов?..

— Конечно, я. Как продвигается расследование?

— Глухо, как в танке после взрыва.

— Что, совсем ничего не нарыли?

— Потерпевшего пока не опознали. Кстати, это ты давал фото на канал телевидения?

— Я, — признался Марк.

— Ты бы попросил еще в три часа ночи потерпевшего показать для опознания.

— Не знаю, как тебе, а вот мне позвонили и опознали.

Кравцов кожей почувствовал, как напрягся Крамской.

— И кто же это?..

— Давай так, Миша… Я тебе называю фамилию и даю адресок, который нужно посетить. Сам я, как понимаешь, не могу. А ты мне расскажешь, что видел в адресе. И еще передашь содержание разговора с теткой в переднике на месте убийства. Идет?

— Засек, как я с ней болтал?

— А как же… Ну, как?

— Называй адрес.

— Рассказывай про тетку.

— Торгаш.

— Бездарь.

— Ладно… Эта тетка видела из окна, как убитого за три часа до обнаружения привезла к дому машина такси. Только тогда он был одет в идеальный костюм.

— Как она его описала?

— Строгий костюм, серая рубашка, короткая стрижка. — Все?

— Все.

— Тогда мой адрес поищи в справочнике.

— Марк, я тебе серьезно говорю!

— Я тоже. Про костюм — верю. Я это знаю. Но ты рассказал не все. Хочешь раскрыть громкое убийство или нет? Я что-то не пойму…

— Марк, она чушь всякую несла…

— Расскажи про чушь в таком случае.

— Вот привязался! Она жаловалась, что хулиганы в подъезде лампочки выкручивают! Не веришь? Записывай тогда сам адрес — съезди к ней и поговори!

Нет, Крамской не врал. Марк это понимал. Причиной тому было многолетнее знакомство, начавшееся еще в школе. Мишка мог для вида немного повыкобениваться, но он никогда не врал.

— Хорошо. Записывай. Потерпевший — Салмин Егор Антонович, шестьдесят шестого года выпуска, криминальный авторитет. Записал?

— Что, тебе опять сорока на хвосте принесла?

— Записывай дальше. Малая Бетонная, семнадцать, квартира двадцать. Срочно выезжай на адрес и внимательно осмотри хату. Если увидишь что-нибудь подозрительное, сразу позвони мне. Найдешь бутылки, рюмки, стаканы — пусть Смирнов откатывает с них «пальцы» и проводит идентификацию с «пальцами» покойного. Проверь остатки жидкостей на наличие клофелина.

— Уже и в судмедэкспертизе побывал? — пробормотал Крамской, уже поняв серьезность информации.

— Закрепи все документально… Впрочем, извини. Не мне тебя учить… Далее, Миша… — Кравцов ладонью растирал лицо, пытаясь расставить все необходимые действия в логическом порядке. — Сразу звони мне! Если протянешь и не сделаешь этого до конца моего дежурства, убийцу ты уже никогда не найдешь.

— Ни фига себе информация!

— Миша, я тебя прошу, не теряй ни минуты. И главное… В восемь ноль-ноль будь в моем кабинете. Не прощаюсь.

Кравцов с грохотом опустил трубку на аппарат.

Теперь оставалось только ждать. И он ждал.

Подумав, Марк набрал номер Анастасии Эриховны.

Глава 9

— Марк Иванович?

— Звоню и думаю — не разбудил ли?

— Нет, что вы…

— Вы себя неважно чувствуете? — озабоченно нахмурился Кравцов.

— Кто же в мои годы чувствует себя хорошо? Здоровье нельзя предсказать. Одни вот пьют безбожно, курят и живут до ста лет. А некоторые, к которым отношу и себя, травками организм питают, диету соблюдают, на свежем воздухе часто бывают, а толку все как не было, так и нет.

— Может, вам действительно гулять чаще нужно?

— Домосед я по своей натуре, Марк Иванович. Люблю дома на диване полежать, почитать. А вы, раз позвонили, значит, не просто так, да? — перевела стрелки Анастасия Эриховна. — Говорите уж, чего там! У вас, молодых, принято со стариками разговор начинать вопросом об их здоровье. Думаете, что тактичность проявляете, а на самом деле подчеркиваете нашу немощность…

Кравцов чертыхнулся и подумал: «А ведь и на самом деле так! Вот умная старуха!»

— Да, Анастасия Эриховна, вы правы. Нужда заставила позвонить вам. Как опытному психологу.

— Пожалуйста.

Кравцов услышал в голосе женщины заинтересованность и готовность помочь.