Сергей Протасов - Не зарекайся.Опасное путешествие в Одессу
На пересечении со МКАДом Петр Иванович обнулил счетчик пробега.
Выехав из города по трассе М-1, он набрал скорость сто километров в час, и не спеша покатил по разгруженной дороге, наблюдая огромную пробку из припозднившихся дачников. Когда едешь из города один, то по мере удаления от МКАД начинаешь чувствовать себя все более одиноким. В Москве даже ночью достаточно активное движение, особенно по центральным магистралям. Рыскающие по разгруженным улицам автомобили, неожиданно опережающие рычащие мотоциклисты, светофоры, иллюминация и реклама, витрины магазинов создают впечатление приобщенности к суматошной жизни. За городом ситуация постепенно меняется. После освещенных московских улиц путешественника вдруг облепляет темнота, движение становится упорядоченным и скучным. Участки дороги, оборудованные фонарями освещения, встречаются все реже и человек все глубже погружается в размышления, а размышления у Петра Ивановича были безрадостными. Глядя вперед на сузившееся пространство, он снова прокручивал в уме произошедшее с ним за последние сутки. По радио заиграла композиция «The Road to Hell» Chris Rea, и вслушавшись в слова, ему стало не по себе. Нехорошие предчувствия, которые теперь трудно было отогнать, наваливались всей своей безысходностью и необъяснимостью. Он остался один во всей вселенной, и где-то далеко страдала и плакала его любимая Леночка. Искала его помощи, а он сидел неподвижно за рулем автомобиля и ехал не туда, где она сейчас его ждет.
Появившееся с самого начала этой истории ощущение нереальности происходящего, сменилось у Петра Ивановича ощущением неестественности. Что-то упорно не стыковалось и голова раскалывалась от вопросов, не находивших ответов.
«Вроде все просто, — начал анализировать он ситуацию. — Перво-наперво, следует отстраниться и взглянуть на ситуацию непредвзято. Нашел же слово «непредвзято»! — разозлился он на себя. — С Котенком беда! Я чувствую, что она в опасности, может быть ее уже нет в живых. Господи, Боже! Может быть она страдает от боли, может быть… — слезы навернулись ему на глаза. Первый раз с момента исчезновения жены Петр Иванович заплакал. — Девочка моя милая, Господи, что же это такое? Чем мы провинились? Господи! Господи! Что же делать? Что же делается? Как я жить-то буду? — Только и мог простонать он».
Слезы текли и ослепляли его. Петр Иванович сбросил скорость, открыл окно и закурил. Отупение и отчаяние овладели им. Он очень хотел, но не мог взять себя в руки. Его можно понять. Еще вчера утром он был счастлив. Светило солнце, жизнь казалась прекрасной. Он любил и был любимым. Были планы, надежды.
«Ну, хватит! — постарался остановить этот поток Петр Иванович. — Слезами горю не поможешь. Что мы имеем? Давай по порядку. В ресторане все было как обычно. Потом… Вышел из туалета, ее нет. Есть мой телефон, сигареты, зажигалка и грязные чашки. Она сама вышла куда-то. Сама! По словам Толика она выходила одна. Тут два варианта. Первый: она планировала уйти и ушла, как только представилась возможность. Второй: кто-то ее неожиданно вызвал. По первому варианту что? А что тут может быть? Захотела уйти и ушла. Ну-ну, спокойно, — поняв, что гнев опять накатывает на него и нужно отвлечься, он взглянул на указатель топлива. — Надо заправиться».
Заправившись до полного бака, Петр Иванович продолжил движение и снова погрузился в размышления. Ночь достигла уровня максимальной темноты. Стало прохладнее. Насекомые чаще стали разбиваться о ветровое стекло. Дворники не справлялись с работой и размазывали их трупы. Сквозь перемазанное стекло стало плохо видно дорогу. Встречные машины ярко светили в глаза, разметка местами пропадала — ехать было весьма опасно. Он устроился за, увешанным лампочками, как новогодняя елка, дальнобойщиком на дистанции около пятидесяти метров и глядел только на его задние огни. Теперь стало легче.
Ему вспомнился вечер, когда он впервые увидел Леночку. Это было в декабре 2007-го года на корпоративе компании Ford, куда он был приглашен как главный редактор журнала, размещающего рекламу компании. До кризиса в стране оставалось еще несколько месяцев. Рекламный рынок рос, рекламные отделы и PR-службы не знали ни в чем отказа. Столы ломились от угощений, за трибуной горой возвышались дорогие подарки клиентам. Он помнил тот пятничный вечер 28 декабря. Погода холодная и сухая, в помещении было достаточно душно. Гостей было, наверное, человек сто пятьдесят, плюс сотрудников компании — человек сто. Многих Петр Иванович знал, но незнакомых было больше. Он не слишком любил такого рода мероприятия, но положение, что называется, обязывало. Ford на тот момент входил в пятерку самых крупных рекламодателей журнала. Большой зал на втором этаже отеля «Ритц-Карлтон» на Тверской был наполнен звоном посуды, музыкой и гулом голосов. Время от времени срабатывали фотовспышки. Петр Иванович был в этот вечер за рулем, но один бокал шампанского он решил себе позволить.
Прохаживаясь по залу и размышляя, когда же можно будет незаметно уехать, он увидел незнакомую девушку, которая о чем-то оживленно говорила с субтильным молодым, лысеющим мужчиной интеллигентного вида. Этот мужчина работал директором по рекламе крупного рекламного агентства. Звали его Михаил и они были давно, но шапочно, знакомы. Сегодня про существование этого агентства давно забыли, оно погибло во второй половине 2008-го года. Девушка продолжала что-то рассказывать, Миша смеялся и отхлебывал вино из высокого фужера. Надо сказать, что вид у него был счастливый. Почему-то это не понравилось Петру Ивановичу. «Чего это он такой довольный?» — подумал он и прошептал под нос — «а девочка-то красивая». Ему очень хотелось подойти и познакомиться с ней, но как это сделать он не представлял. И не придумал ничего лучшего, как уставиться на старого знакомого. Через несколько секунд, почувствовав взгляд, тот обернулся к Петру Ивановичу. Видно, что ему не хотелось отрываться от собеседницы и, тем более, приглашать к разговору кого-то еще, но вежливость взяла верх. Он улыбнулся и кивнул, приглашая подойти. Внимательно разглядывая девушку, Петр Иванович приблизился к ним.
— Леночка, познакомься, это Петр Иванович Басов, главный редактор и… мой старый друг, — вежливо представил его Михаил.
— Очень приятно, но мы знакомы. Меня зовут Елена Бескова, наша компания размещает у вас рекламу, так что макеты вы получаете непосредственно от меня. Мы общались только по телефону, а теперь вот и познакомились лично. — Ответила Лена и улыбнулась.
Петр Иванович кивнул и улыбнулся в ответ, пытаясь сделать вид, что вспомнил. Он почувствовал, что хотел бы видеть эту девушку, как можно чаще. Похоже, она поняла, какое впечатление произвела на него, но повернувшись к Михаилу, сказала только ему:
— Пошли курить, или ты в этот раз по-настоящему бросил?
— Покури с Петей, а мне надо кое с кем поговорить… по работе, — ответил он.
— Ну понятно, всё как обычно, — лицо Лены сделалось жестким. — Я поняла. Извините Петр, составите мне компанию? А ты едешь домой на метро…
Тогда у Петра Ивановича сложилось мимолетное ощущение, что между Леночкой и Михаилом что-то есть, но позднее Елена Владимировна объяснила, что с момента потери мужа она никого к себе близко не подпускала, и Михаил — это просто друг, который помог в трудное время, но всегда оставался при этом только другом. Он ей неинтересен, как мужчина вообще. Петр Иванович принял эти объяснения, отметив про себя, что едва ли сама Леночка, обладающая яркой и своеобразной красотой, не представляла для Михаила интерес. «Впрочем, это его проблемы, — подвел он черту под своими размышлениями. — Другом семьи он стать не захотел, а то, что моя жена красавица и, наверняка нравится многим мужчинам, нужно принимать как данность».
Такой была их первая встреча. Очарование первого свидания и начала нежной романтической истории погрузили Петра Ивановича в сладостную эйфорию приятных воспоминаний. Он потряс головой, стараясь вернуться в реальность и сосредоточился вновь на текущих проблемах. Красные габаритные огни впереди идущего грузовика и проносящиеся навстречу по левой стороне фары машин напоминали о трагической действительности.
* * *Ближе к полуночи затянувшийся разговор собеседников стал приобретать агрессивные нотки. Их взаимная неприязнь и некоторое противостояние с помощью алкоголя проявлялась уже неприкрыто, и, видимо, перерастала постепенно в сдержанную ненависть. Нападал в основном бывалый Колян, чувствующий превосходство, много повидавшего в жизни, лагерника над сдержанным интеллигентом.
— Что ты мне голову морочишь, дядя, — изображая злобу, веселился он. — Что в этой жизни вообще можно понять? Ты мелешь ерунду, начитался газет. То, что печатают в газетах нужно фильтровать, то, что говорят по телеку вообще слушать не надо. Брехня для умственно отсталых! Думай и все станет понятно, а не можешь думать спроси у умных людей, вроде меня.
