Иэн Рэнкин - ВОПРОС КРОВИ
— Мы проявим чуткость, — тихо, но настойчиво сказала Шивон.
— Вы, может быть, и проявите, но беспокоите меня в данном случае не вы. — Он по-прежнему глядел на Ребуса.
— Будет не лишним услышать, как все было, из уст очевидца, — сказал Ребус. — Как вел себя Хердман, что говорил. В то утро его, кажется, никто не видел — ни соседи, ни люди на причале. Нам надо восполнить некоторые пустоты.
Хоган вздохнул:
— Прежде всего, прослушайте записи. — Подразумевались магнитофонные записи бесед с Джеймсом Беллом. — Ну а если и после этого вам захочется встретиться с ним лично… тогда посмотрим.
— Спасибо, сэр, — проговорила Шивон, почувствовав, что настал момент сказать что-нибудь любезное.
— Посмотрим, никаких обещаний я не даю. — Хоган предостерегающе поднял палец.
— И загляни-ка еще раз в его финансовые бумаги, хорошо? — добавил Ребус. — На всякий случай.
Хоган устало кивнул.
— А, вот вы где! — прогремел чей-то голос. К ним по коридору поспешал Джек Белл.
— О господи! — пробормотал сквозь зубы Хоган. Но внимание Белла было сейчас приковано к директору.
— Эрик, — громко заговорил он, — какого черта мне приходится слышать, что вы не желаете выступить с признанием плохой охраняемости школы?
— Школа хорошо охранялась, Джек, — сказал Фогг со вздохом, показывающим, что это не первый их спор на эту тему.
— Полнейшая чепуха, и вы об этом знаете. Послушайте, все, что я пытаюсь сделать, — это доказать, что уроки Данблейна никого ничему не научили. — Он поднял палец. — В наших школах не приняты достаточные меры безопасности. — Вверх последовал второй палец. — Город наводнен оружием. — Он сделал паузу для пущего эффекта. — Надо что-то предпринять, вы должны понимать это! — Он прикрыл веки. — Я чуть сына не лишился!
— Но школа не может быть крепостью, Джек, — умоляюще сказал директор. Результата эти слова не возымели.
— В девяносто седьмом, — продолжал наступать Белл, — как следствие Данблейна было запрещено ручное оружие выше двадцать второго калибра. Законопослушные владельцы сдали свои пистолеты. И что мы имеем в результате? — Он оглядел присутствующих, но ответа не дождался. — Такое оружие сохранили у себя лишь маргиналы, и подонкам стало теперь гораздо легче разжиться любым видом пистолетов, какой им только вздумается!
— Вы выбрали себе неподходящую аудиторию, — сказал Ребус.
Белл уперся в него взглядом.
— Возможно, это и так, — согласился он, опять выставив палец, — потому что все вы пока что демонстрируете полнейшую неспособность справиться с возникшей проблемой!
— Но позвольте, сэр… — попытался возразить Хоган.
— Да пусть его кипятится, Бобби, — прервал его Ребус. — Пар выпустит — в школе теплее станет.
— Как вы смеете! — рявкнул Белл. — Почему вы решили, что имеете право так со мной разговаривать?
— Наверное, право это я получил, когда меня избрали, — парировал Ребус, напирая на последнее слово. Он тем самым намекал на сомнительный способ, каким депутат шотландского парламента получил свой статус.
В наступившей тишине зазвонил мобильник Белла. Едва успев окинуть Ребуса презрительно-насмешливым взглядом, он повернулся на каблуках и, отступив на несколько шагов дальше по коридору, ответил на звонок:
— Да? Что? — Он взглянул на свои часы. — На радио или на телевидении? — Он снова помолчал, слушая. — По радио местному или общенациональному? Я выступаю только по общенациональному. — Он отошел еще дальше, дав возможность своей аудитории несколько расслабиться, обменявшись понимающими взглядами и жестами.
— Так, — сказал директор, — полагаю, мне будет лучше вернуться к…
— Вы не против, если я провожу вас до вашего кабинета, сэр? — осведомился Хоган. — Остались еще два-три дела, которые нам с вами стоит обсудить. — Он кивнул Ребусу и Шивон: — А вы — за работу!
— Да, сэр, — покорно согласилась с ним Шивон. Коридор неожиданно опустел, в нем остались только они с Ребусом. Надув щеки, Шивон с шумом выпустила воздух: — Ну и фрукт этот Белл!
Ребус кивнул:
— Готов урвать для себя максимум возможного даже из несчастья.
— В противном случае он не был бы политиком.
— Волчья свора, верно? Забавно, как всё иной раз оборачивается. Ведь вся его карьера могла полететь к черту после того задержания в Лейте.
— Думаешь, с его стороны это своего рода месть?
— Будь его воля, он бы нас с грязью смешал, с потрохами слопал, так что уж лучше нам быть для него движущимися мишенями.
— Это ты-то «движущаяся мишень», так огрызался?
— Развлечься каждому охота, Шивон. — Ребус кинул взгляд в пустоту коридора. — Как думаешь, Бобби оправится?
— Честно говоря, он был просто на себя не похож. Между прочим, ты не считаешь, что его следует поставить в известность?
— По поводу чего?
— Что семейство Реншоу с тобой в родстве.
Ребус пригвоздил ее взглядом:
— Это грозило бы осложнениями. Не думаю, что Бобби в настоящий момент так остро нуждается в дополнительных сложностях.
— Ну, тебе решать.
— Верно. Решать мне. И оба мы знаем, что я никогда не ошибаюсь.
— Я как-то забыла об этом, — сказала Шивон.
— Счастлив напомнить вам, сержант Кларк. Всегда к вашим услугам.
5
Полицейский участок Саут-Квинсферри помещался в приземистом, по большей части одноэтажном, похожем на коробку здании через дорогу от епископальной церкви. Объявление возле входной двери заверяло заинтересованных лиц, что участок открыт для приема граждан с девяти до пяти во все дни, кроме субботы — воскресенья, и что осуществляет прием «специально выделенный сотрудник». В другом объявлении утверждалось, и это вопреки бытующим слухам, что город все двадцать четыре часа патрулируется полицией. В этом унылом месте и допрашивались свидетели по делу, все, кроме Джеймса Белла.
— Здесь уютненько, правда? — сказала Шивон, войдя через главную дверь. В маленькой и тесной приемной находился один-единственный констебль. Отложив в сторону мотоциклетный журнал, он привстал с места.
— Вольно, — сказал Ребус, в то время как Шивон предъявляла свое удостоверение. — Нам надо только прослушать магнитофонные записи Белла.
Полицейский кивнул и, отперев внутреннюю дверь, провел их в мрачную комнату без окон. Стол и стулья здесь явно знавали лучшие времена. Покоробленный настенный календарь от прошлого года на все лады расхваливал товары местного магазина. На шкафу с картотекой стоял магнитофон. Офицер снял его со шкафа и, поставив на стол, включил. Отперев шкаф, он отыскал в нем прозрачный пакетик с нужной кассетой.
— Это первая из шести, — пояснил он. — За нее вы должны расписаться.
Шивон исполнила эту формальность.
— Пепельницы в пределах досягаемости имеются? — осведомился Ребус.
— Нет, сэр. Здесь курить нельзя.
— Но на такое количество информации я не рассчитывал.
— Так точно, сэр. — Констебль старательно отводил взгляд от перчаток Ребуса.
— Есть хотя бы чайник?
— Нет, сэр. — И после паузы: — Соседи иногда приносят нам термос или что-нибудь вроде куска пирога.
— Шанс, что они сделают это в ближайшие десять минут, у нас имеется?
— Думаю, вряд ли.
— В таком случае — вперед! Совершите набег, и посмотрим, какой оценки заслуживает ваша предприимчивость.
Констебль замялся:
— Но я должен находиться на месте.
— Мы постережем эту крепость, сынок, — сказал Ребус; скинув пиджак, он повесил его на спинку стула.
Констебль недоверчиво окинул их взглядом.
— Мне с молоком, — сказал Ребус.
— Мне тоже, и с сахаром, — добавила Шивон.
Констебль задержался еще на секунду-другую, глядя, как они устраиваются с максимумом комфорта, который только и могла предоставить убогая комната. Затем он попятился вон и прикрыл за собой дверь.
Ребус обменялся с Шивон взглядом заговорщика. Шивон вытащила блокнот с записями, касавшимися Джека Белла, и Ребус еще раз перечитал их, пока она ставила кассету.
Восемнадцать лет… сын депутата шотландского парламента Джека Белла и его супруги Фелисити, администратора театра Траверс. Место проживания семейства — Баритон. Джеймс собирается поступать в университет, где хочет изучать политологию и экономику. По отзывам преподавателей, хорошо успевал в школе. «Своенравный, не очень общительный, но при необходимости умеет быть обаятельным». Активным видам спорта предпочитает шахматы.
По размышлении Ребус решил, что ОКК своих материалов, похоже, не представила.
Беседовавшие с Джеком Беллом полицейские представились как инспектор Хоган и консультант Худ. Взять на интервью Худа в качестве ответственного за связь с общественностью и прессой в этом деле было хитрым ходом. По долгу службы он должен был выслушать оставшегося в живых парня и кое-что из услышанного предложить журналистам в расчете на ответные услуги. Иметь прессу на своей стороне очень важно, не менее важно, чем держать ее, насколько это возможно, под контролем. А к самому Джеймсу Беллу журналистам и на пушечный выстрел не приблизиться. Им придется довольствоваться Грантом Худом.
