Алексей Пронин - Время жестких мер
– Переживу. Про таблетки не забыл?
– Обязательно приму, не волнуйся, – хохотнул Вадик и бросил трубку.
Он устроился на диване с ноутбуком. Набрал в поисковике «Реалком, Н-ск». Головной офис на Красном проспекте, пара филиалов – в левобережной части города и в «академической» зоне. На работу приглашались курьеры, специалисты по пиару, художники, знакомые с компьютерной графикой и «Фотошопом». Выполнялись любые работы, связанные с рекламой, продвижением товаров, услуг и нужных личностей. Фирма предлагала раскрутить свой бизнес. «Ребята, давайте жить нужно!» – взывал с шапки сайта юмористический призыв. Он пощелкал по ссылкам. Генеральный директор – Князев Максим Леонидович, коммерческий директор, ведущие специалисты, номер лицензии, все такое… Телефоны приемной, отделов, бухгалтерии. «Мы ждем вас в любое удобное для вас время с 11–00 до 12–30 и с 13–30 до 16–00»…
Ничего интересного на сайте не было. Он вернулся к поисковику, отстучал «Максим Леонидович Князев». Генеральный директор АО «Реалком», 69-го года рождения, выпускник радиотехнического факультета, основатель многоотраслевой компании «Техносвет», благополучно скончавшейся в памятном августе 98-го, создатель рекламной фирмы «Ультрафон» с уставным капиталом в пять тысяч рублей, ставшей впоследствии тем самым акционерным обществом «Реалком». Пара фотографий – наконец-то… Снимки сделаны на светской вечеринке в клубе «Папарацци». Фон – желудочно-кишечная жизнь, гирлянды шаров, дамы в туалетах, на переднем плане мужчина – весь из себя безукоризненный, от улыбки до грамотно подобранного галстука – беседует по душам с заместителем губернатора трижды орденоносной области, вернее, что-то назидательно ему вещает, а тот внимательно слушает, мотая на ус. Второе фото было сделано примерно там же. Господин Князев на фоне шаров произносит спич. Павел закрыл глаза, извлекая из памяти образ. Не совпадало. Он не слишком отчетливо рассмотрел господина на «Х-5», но это был другой мужчина. У того лицо было недоброе, а у этого – нормальное. Князев – шире, тот – поуже, да и вообще. Совсем другой типаж.
Никаких адресов, состава семьи, биографических подробностей. Он порылся в записной книжке, произвел звонок.
– Да! – рявкнул Генка Миллер, оперативный уполномоченный центрального отдела полиции.
– Не отрываю? – осторожно осведомился Павел.
– Понятия не имею. – Генка заговорил потише. – Я же не вижу, за что ты там дергаешь.
– Прости, не знаю твоего графика, но для всех нормальных людей сегодня выходной…
– Параболический график. Дежурю. Просиживаю штаны в управлении.
– Тогда я подскочу? – обрадовался Павел.
– Подскакивай, мне-то что, – хмыкнул Генка, – но пить мне сегодня нельзя. А если принесешь пиво и будешь квасить в моем присутствии, не стерплю, закрою до вторника.
– Почему до вторника?
– А потому что после вторника я должен что-то предъявить в связи с твоим задержанием, но мне лень…
Генка Миллер – доблестный работник правоохранительных органов – был полной противоположностью Вадику Кондратьеву и правильным копом. Ленивый, с чутьем, не любитель крупных взяток и других вещей, плохо влияющих на сон. Поджарый, с густой шевелюрой, оттопыренными ушами, склонный к перепадам настроения – в глубине души Генка был неплохим парнем, но об этом знали только те, кто с ним общался не менее двадцати лет, то есть бывшие одноклассники. Он сидел в рабочем кабинете, взгромоздив ноги на стол, и таращился в компактный телевизор, повествующий о том, как правительство бурно развивает нашу экономику.
– У вас отличная секретарша, – похвалил Павел.
– Это не секретарша, – покосился на него Генка. – Это пациентка женского лепрозория. Подарок полковника Литвинова. У нее нет семьи, поэтому все свободное время Саша проводит на работе. Никто не знает, где нашел это чудо полковник. Злые языки утверждают, что на дороге. Шла Саша по шоссе… Он почему-то решил, что теперь нас ничто не должно отвлекать от работы.
– Но отвлекает, – предположил Павел.
– Еще как. Выкладывай.
– Я должен настроиться.
– Ну, елы-палы… – развел руками Генка и едва не рухнул с одноногого стула. – Настроиться раньше ты, конечно, не мог. Ладно, садись, настраивайся. Если считаешь, что в нашем пыточном кабинете такая способствующая атмосфера…
Он понимал, что Генку не проведешь. Как и большинство ленивых людей, Генка обладал всеядным любопытством и шокирующей проницательностью. Он обожал чужие тайны – за неимением собственных. Болтуном он, правда, не был, и это вселяло надежду. Но раскрываться полностью не хотелось, о чем он тактично и поведал капитану полиции.
– Чужая тайна, вникаешь, Генка? Разберусь – и ты будешь первым, кто обо всем узнает.
– Ладно, говори, – поморщился опер. – Проситель, блин…
Павел распаковал нож, аккуратно, стараясь не заляпать пальцами, положил посреди стола. Генка неприязненно покосился, соорудил сложную мину.
– Не вздумай ничего возбуждать. Я сам разберусь, поскольку ни в чем не уверен. Возможно, этим ножом пытались убить человека. Не убили. Нож владельцем был утерян. Пробей, пожалуйста, пальчики. Не исключено, что в вашей базе они есть.
– Смешной ты, – пожал плечами Генка, – если им пытались убить, какого хрена обладателю ножа оставлять на нем отпечатки? Трудно надеть перчатки?
– Не настаиваю на их наличии, – допустил Смолин, – но прошу проверить. Киллер не рассчитывал на то, что потеряет его. Все произошло случайно.
– Что произошло? – по инерции спросил Генка. Тоскливо посмотрел на одноклассника, на потолок, разобрался в своих желаниях «выходного дня», раздраженно поморщился. – Ладно, храни свою тайну. Пусть лежит, отнесу завтра криминалистам.
– Спасибо, – улыбнулся Павел. – И еще одна просьба. Рекламное агентство «Реалком». Головной офис – Красный проспект, 64. Генеральный директор Князев Максим Леонидович. Нужен домашний адрес.
Генка хмуро разглядывал однокашника, воздерживаясь от вопросов. Покачал головой, включил компьютер, демонстративно отвернув монитор от посетителя. Некоторое время пребывал в виртуальном мире, ухмылялся – видимо, заглянул по дороге в порносайт.
– Смотри, – повернул монитор и ткнул в нужную графу. – Это адресная база налоговиков, у них есть ВСЕ: квартиры, машины, виллы на Багамах, кто из коммерсантов где прописан и каких любовниц они посещают по вторникам. Вот это тот, кто тебе нужен. У тебя есть десять секунд, чтобы запомнить. И не трепать языком, где добыл информацию. Время пошло.
– Спасибо, Генка… – Смолин лихорадочно бегал глазами по колонкам букв и цифр.
– Спасибо – много, – зевнул опер. – Ящика «Будвайзера» вполне хватит…
Из «реальных» адресов имелись два. Городская квартира и особняк на Ордынском шоссе. Он пожалел, что выпил. Пришлось весь день мотаться на такси. В семнадцать сорок пять он сидел на лавочке в глубине микрорайона и рассматривал дом – многоступенчатое сине-белое сооружение «переменной этажности». С обратной стороны действительно был банк (он прогулялся, посмотрел, не нашел на стоянке никакого «Витца»). К дому пристраивали торговый павильон – было слышно, как строители возводят сложные конструкции из мата. Просматривалась подстанция и красивая надпись с готическими завитушками: «Миру – мир, студенту – beer!»
Двадцатая квартира располагалась в крайнем подъезде. Туда он и подался, выбросив сигарету. У подъезда паслись двое: малолетний бутуз и пожилая женщина – видимо, бабушка. Воспитательный процесс выходил из-под контроля – малыш с громким смехом убежал во двор – общаться с единомышленниками. Бабушка, вздохнув, нацепила очки и развернула газету.
– Здравствуйте. – Смолин показал адвокатское удостоверение. – Мы могли бы побеседовать?
Собеседница попалась не вредная, общительная, интеллигентная. Он тоже блеснул воспитанием и озабоченностью корпоративными интересами своей компании, желающей связаться с руководством АО «Реалком».
– Здесь он живет, – сообщила доброжелательная женщина, – в двадцатой квартире. Четыре комнаты у них. А мы с дочкой – напротив, в двадцать второй. Катенька бизнесом занимается, приходит поздно, весь день сижу с Егоркой, иногда и с Данилкой приходится посидеть. Хорошие люди эти Князевы, вежливые, добрые…
Смолин сглотнул. Кира считала, что сына зовут Данилкой. Крышу сносит, адвокат?
– Вы нормально себя чувствуете? – насторожилась женщина.
– Температурил вчера, – признался Смолин. – Все в порядке, Анна Григорьевна. Как вы считаете, Максим Леонидович сегодня дома?
– Даже не надейтесь. Сегодня вам как раз не повезло. Вчера уехали. Еще зашли, предупредили – дескать, на море уезжаем, Анна Григорьевна.
– На море? – испугался Смолин.
– На местное, – успокоила соседка. – Наше водохранилище патриотически настроенные сибиряки называют морем, – женщина засмеялась. – Я работала на шлюзах гидротехником и тоже называла эту лужу морем. У Князевых хороший дом на Ордынском шоссе, в двух шагах от водохранилища. Частенько туда уезжают и живут там. А на работу Максим Леонидович прямо с моря и ездит. Вот только не знаю, где это, извините…
