Алексей Макеев - Особый прием Гурова
– Значит, будет, – пообещал генерал и, покинув их, уехал на службу.
– Ну, все, Володя, – сказал Гуров. – Пора и нам возвращаться, потому что нам здесь делать больше нечего – криминалисты не только свою работу лучше нас знают, но и понимают, что от нее их судьба зависит.
Они втроем сели в «Волгу» и отправились в город.
– Высадите меня возле гостиницы, – попросил Лев и, уже выходя из машины, добавил: – Володя! Кабинет в полном твоем распоряжении. Если будешь поздно возвращаться, не шуми.
Он скрылся за дверями гостиницы, а Костя довез Никитина до управления и вместе с ним вышел, прихватив как кофе с пирожками, так и чай с ватрушками. Проводив Володю до кабинета, поставил пакеты ему на стол и сказал:
– Давай, думай! От тебя сейчас не только человеческие судьбы зависят, но и, если я правильно понял, твое собственное будущее. Я за стеной, – показал он пальцем, за какой именно. – Шарахнешь по ней чем-нибудь, и я приду. – Потом поставил на стол блюдце со словами: – Это пепельница, тебе теперь все можно. – И вышел из кабинета.
Оставшись один, Никитин некоторое время сидел в полнейшей растерянности, но все же заставил себя собраться и вспомнить все, что ему говорил Гуров, потому что тот ничего и никогда не говорил зря и явно давал ему какую-то подсказку.
– Как он сказал? – бормотал Володя себе под нос. – Все, что я видел и читал. Ну, видел я за два дня многое, а вот читал, – посмотрел он на огромную кипу уголовных дел и материалов доследственных проверок и передернулся. – Неужели придется все это по новой читать? Нет, с этим подождем. А вот на съемки взглянуть еще раз надо. Итак, эмоции – в сторону. Королев и Багров – два совершенно обычных человека, на которых было совершено покушение, вот и будем плясать от этой печки.
Несколько раз посмотрев все, что сняли местные журналисты, он вскочил со стула и начал мерить шагами кабинет, кроя себя последними словами и чуть не плача от бессилия:
– Да, что же я за кретин такой! Идиот, болван!
Тут открылась дверь, и в кабинет вошел Костя. С ходу оценив ситуацию, выключил компьютер и решительно произнес:
– Пошли!
– Куда? – огрызнулся Никитин.
– В подвал. Тебе сейчас расслабиться надо. А как нервы отпустит, ты успокоишься, посмотришь на все свежим взглядом и сразу поймешь, что надо.
– Ты меня там пытать собираешься? – неудачно пошутил Володя, но Костя его понял и серьезно объяснил:
– Мы там у себя собственный тир организовали, потому что стрельба очень хорошо стресс снимает, по себе знаю.
Решив, что хуже все равно не будет, потому что толку от него сейчас никакого, Никитин махнул рукой и пошел за ним.
Тир был оснащен самым современным оборудованием, и, когда они вошли, Володя от удивления даже присвистнул. Их встретил старик в очках и в забавной коричневой кроличьей душегрейке – в подвале было прохладно.
– Степаныч, вот человека переклинило, надо помочь. И еще, завари нам своего чая с травами, – попросил Костя.
– Чай я заварю, а где что лежит, сам знаешь, – проворчал старик, бросая ему связку ключей, и ушел.
Константин достал из шкафчика наушники, протянул Володе и, кивая на мишени на противоположной стороне, велел:
– Стреляй!
Никитину очень не хотелось опозориться перед Костей – все-таки из столицы прибыл, и он, достав свой пистолет, начал тщательно целиться.
– Ты что, на соревнованиях? – усмехнулся Костя. – Стреляй от души! Как получится!
Володя махнул на все рукой и, не думая о результатах, стал действительно стрелять как получится, до тех пор, пока патроны не кончились.
– А теперь давай по движущимся, – предложил Константин, перезарядив его пистолет.
Никитина невольно охватил азарт, он даже немного повеселел и уже с удовольствием расстрелял всю обойму.
– С двух рук хочешь попробовать? По движущимся? – протянул ему Костя свой пистолет.
– По-македонски? Да я не умею, – удивился Володя.
– А ты попробуй!
Каждый мужчина, сколько бы лет ему ни было, все равно в душе мальчишка, вот и Никитин не удержался. Кем уж он себя считал в этот момент, неизвестно, но оторвался он по полной.
– Полегчало? – спросил его Костя, забирая пистолет.
– Да, отпустило, – глядя на него с благодарностью, ответил Володя. – Только вот патроны…
– Не волнуйся! Я тебе обе обоймы перезаряжу. А сейчас еще чаю попьем, и совсем в норме будешь.
В комнатке Степаныча их уже ждал заваренный чай, а сам он ушел прибираться после них. Чай был действительно замечательный, душистый, крепкий и горячий, так что немного подмерзший Володя согрелся.
– Прохладно тут, – заметил он. – То-то Степаныч в душегрейку кутается.
– Да, кстати, у нас тут можно всякую женскую всячину из кролика недорого купить, так что, если тебе чего надо, ты скажи, а наши девчонки сходят и выберут.
– Да некому покупать, – усмехнулся Никитин.
– До сих пор не женат?
– Уже не женат, – поправил его Володя. – Понимаешь, девчонки же о нашей работе по книгам и фильмам судят, а там – сплошная романтика. А как столкнутся с нашей работой поближе, когда ты утром ушел, и неизвестно, вернешься ли, а еще дергают тебя на службу ночь-полночь, вот и начинают искать чего-нибудь поспокойнее.
– А дети есть?
– Нету – она не хотела. Все боялась, что ей их одной растить придется, если со мной что-то случится. А мать нас троих, между прочим, одна поднимала, да еще в такое время, о котором сейчас и вспомнить-то страшно. И ничего! Выросли! Сестренка в техникуме преподает, братишка – программист, а я вот в полицию пошел.
– Ничего! Встретишь еще свою судьбу, – успокоил его Костя.
– При нашей-то работе! – хмыкнул Володя и спросил: – А вот ты встретил?
– Еще не получилось, – признался тот и, переводя разговор на другую тему, похвалил его: – А ты ничего стреляешь!
– А ты?
– Неплохо, – скромно потупившись, ответил тот. – А вот Маринка шмаляет – будь здоров! – И объяснил: – Сестренка двоюродная! Дяди Олега младшая дочка! Она биатлоном занималась и могла бы многого достичь, да вот бросить пришлось.
– Травма? – сочувственно спросил Володя.
– Ага! Что-то вроде! Арбузную косточку проглотила! И вырос у нее в животе арбуз!
– Извини.
– Она же девчонка домашняя! Кроме школы и спорта, ничего не видела! Вот на сборах все это и случилось – ей тогда едва семнадцать исполнилось, – вздохнул Костя. – Был у них там один красаве́ц! Трахал все, что движется! А она втюрилась в него, как дурочка! Вот он ее и оприходовал! Она беременность от всех скрывала – стеснялась, да и боялась, что до соревнований не допустят. Отстрелялась-то она тогда нормально, а вот гонку завалила. Да какая ей гонка, если у нее токсикоз был такой, что она и есть-то ничего не могла! Вот тогда и открылось все это. Взял дядька этого красавца за жабры, и зарегистрировали их, чтобы у ребенка в графе «отец» прочерка не было. Квартиру им сделал. Так эта сволота сначала потихоньку мотался, а потом уже и стесняться перестал. Если мужик по природе своей кобель, то это пожизненно. Приходил домой, а от него то духами чужими разит, то трусы в губной помаде. А уж что он на сборах и соревнованиях вытворял, только он знает. Маринка два года терпела, никому ничего не говорила, не жаловалась, вот он и решил, что ему все позволено. А потом, когда он ее ударил, не выдержала. К дядьке не пошла – знала, что он эту гниду просто убьет. Мне все рассказала – я же что ее, что Надюшку с детства защищал.
– Это сестра ее?
– Ну да, старшая. За военного замуж вышла, вот и кочует с ним теперь по гарнизонам. Две девчонки у нее – жаль, что редко они к нам приезжают, только в отпуск.
– И что же ты с этой сволочью сделал?
– Я тогда Маринку с дочкой у своей матери оставил, ключи у нее забрал и к ним поехал. Вещички этого гада собрал, дождался, когда он вернется, и поговорил с ним по-мужски.
– Он живой? – усмехнулся Никитин.
– Не поверишь! Я его даже пальцем не тронул! Просто внятно объяснил, чтобы сваливал он из квартиры, а после развода – из города, потому что, если я его еще раз увижу, ноги-руки переломаю так, что он потом даже учителем физкультуры никуда не устроится. А уж морду его смазливую так «под хохлому распишу», что в его сторону даже кривая, косая, горбатая и хромая плюнуть не захочет.
– Поверил?
– Когда надо, я бываю чертовски убедителен, – широко улыбнулся Костя. – Так что одна сейчас Маринка живет. Зато племяшка у меня – чудо! Юлькой зовут. Пять лет девчушке, а она до того смышленая, что иногда не знаешь, что ей и ответить. Маринка тренером в детской спортивной школе работает, а тетя Клава с внучкой занимается – с двумя другими ей редко доводится повозиться, вот она ее и холит-лелеет.
– Забалована, наверное, до невозможности, – заметил Володя.
– Чего нет, того нет. Слова «нет» и «нельзя» она очень хорошо знает, – возразил Константин и спросил: – Как? Прочистились мозги? В норму пришел?
