Фридрих Незнанский - Грязная история
— Расслабься, все равно она уже от нас никуда не денется. Попалась птичка в клетку.
— Попалась-то попалась, но, если и на этот раз слиняет, я из тебя кишки выпущу.
Валерчик знал, что на виду у десятка людей Боксер не станет применять свое холодное оружие. Но этот урод был еще и злопамятным. Поэтому сутенер решил спустить гнев Боксера на тормозах и резонно заметил:
— Это тебе невыгодно. Сразу таких башлей лишишься. Заметь, ежемесячных. А сам же не станешь всю эту кодлу контролировать! С ними знаешь сколько хлопот? А расходов?
— Да знаю я все, — проворчал Боксер и немного сбавил тон. — За кого ты меня принимаешь? Я фишку просекаю. Вот ты, похоже, развесил весла, ни хрена от тебя пользы за весь день!
— Это я-то развесил весла? — не сдержался Валерчик. — Я весь день рву задницу, ищу эту шалаву, а у меня, между прочим, совсем другие дела намечались!
Он тут же осекся. Совсем не хотелось, чтобы Боксер был в курсе, что у него припрятаны деньги на машину.
— Дела у него намечались… — презрительно сплюнул Боксер сквозь зубы и попал прямо в урну. Это его развеселило, и он расслабился. Оба привалились к фонарному столбу у входа в кабак и терпеливо приготовились ждать Гальку.
8
Плетнев успел уже привязаться к своему новому знакомому, и англичанин ему понравился, и все остальные лица уже казались родными. Сколько же он здесь сидит? Лень было даже посмотреть на часы. Но Вольдемар вдруг спохватился, что он человек деловой, и решил прощаться с новым другом.
— Что-то засиделся я. А у меня же дела. Ты не смотри, что у меня вид такой несолидный. — Он хлопнул ладонью по шапочке с помпоном. — Я вообще-то кент крутой, меня здесь все знают. Так что давай, Антон, отрывайся дальше, а я побег. Смотри только не напейся в ноль. Если задержишься в нашем районе, я тут часто бываю. Найдешь, коли нужен буду.
Он хлопнул Плетнева по плечу и устремился к выходу. Антону было так хорошо, что он решил никуда не спешить. Тем более что в баре появилось новое лицо — симпатичная девчонка в таком отпадном наряде, будто только что покинула стриптиз-клуб. Офигительный вырез открывал все ее прелести, и Антон почувствовал, что они притягивают его, как магнитом. А когда взгляд его упал на коротенькие шортики, которые и наполовину не закрывали ее аппетитную попку, он не стал противиться своему желанию познакомиться поближе с хозяйкой этого чуда природы и небрежной походкой направился к дивному явлению. Она стояла посреди бара с несомненно недовольным видом. Как-то не вязалась ее внешность с внутренним состоянием. Был в этом некоторый диссонанс. Антон считал себя хорошим психологом и понял, что у красотки проблемы.
— Мне кажется, вас кто-то обидел, — приступил он сразу к врачеванию ее раненой души.
Но девушка вполне владела собой и сухо ответила:
— Нет. Вам это действительно кажется.
Она даже отвернулась от него и сделала несколько шагов в сторону, к тяжелой шторе, которая закрывала от глаз завсегдатаев подсобные помещения.
— Это неправда… — пленительно улыбнулся Плетнев, хотя девица уже не видела его улыбку, так что зря он старался. — Но я готов оградить вас от всех неприятностей. Я могу… Доверьтесь мне.
Сексапилочка проигнорировала его предложение и даже не обернулась к нему. Она оживилась только тогда, когда из-за занавески появился здоровенный моряк, вытирая клетчатым носовым платком руки. Убойная девица нетерпеливо шагнула вперед. Плетнев начал понимать, почему она так неприветливо отнеслась к его ухаживаниям.
— Ты что, там душ принимал? — злобно спросила она у матроса. И тихо добавила: — Придурок. И бар придурочный. Один туалет, да и тот вечно занят.
Матрос скользнул удивленным взглядом по недоброму лицу девушки, потом взглянул на улыбающегося Плетнева, и на его лице тоже расцвела улыбка. Он хлопнул Плетнева по плечу, многозначительно указал взглядом на скрывшуюся за занавеской злючку и пожал плечами. Мол, что возьмешь с этой красотки, если она не в духе?
Плетнев решил с ним согласиться. Действительно, что с нее возьмешь? Ну, ошибся он. Не вовремя подкатился к ней. Так могла бы по-человечески объяснить. Не дети же они — стесняться таких естественных надобностей!
В баре между тем развивались события, которые заинтересовали Плетнева. Вокруг одного из столиков сгрудилось человек пятнадцать моряков. Они оживленно что-то обсуждали, говорили на всех языках сразу, и из общего гула Плетнев уловил знакомое слово: «армрестлинг». О-о, это Антон любил. Если у него пока не возникало никакого желания с кем-нибудь подраться, то размять свои косточки хотелось. Даже руки зачесались.
Два здоровенных мужика сидели друг напротив друга с напряженными лицами, сцепившись руками, как клешнями. Вздутые мышцы на их руках производили сильное впечатление, пот градом катился по лицам обоих. Болельщики шумно подбадривали противников и уже готовили ставки на победителя. Один из мужиков, в морской форме английского флота, издал боевой клич и резким движением уложил руку противника на стол. Болельщики взревели, кое-кто разочарованно взвыл. Такой быстрый исход борьбы его не устроил.
Плетнев бесцеремонно протиснулся к столику.
— Ребят… Я тоже попробую. С ним… — показал он на выигравшего. — У меня есть деньги. Сколько на кон ставить?
— Один «гамильтон», — тут же проинформировал его русский моряк, оценивающим взглядом окинув крепкую фигуру Плетнева.
— Что? — не понял Антон. — Мне лучше простым языком объясните, я в вашей моряцкой терминологии не секу.
— Десять баксов, — пояснил кто-то из болельщиков. — Или четыре пива…Но ты лучше руки пожалей. Англичанин — зверь.
Плетневу отчего-то стало смешно. Наверное, оттого, что он только что побил личный рекорд по употреблению алкоголя.
— Да ничего. Руку не оторвет. У него лицо вроде доброе.
Побежденный с разочарованным лицом уступил свое место Плетневу, и тот уселся на стул, поудобнее расставив ноги. Англичанин выставил левую руку, и, когда Плетнев удивленно вскинул брови, его соперник объяснил на вполне сносном русском языке:
— На левых! Моя правая надо отдыхать.
— Как скажешь. Хотя я бы предпочел правой.
Галя влетела в бар в тот момент, когда Плетневу и англичанину один из болельщиков перевязывал руки ремнем. Девушка сразу решила, что самое безопасное место сейчас среди болельщиков, и протиснулась в толпу между разгоряченными от алкоголя и азартного зрелища моряками. Побежденный в качестве утешительного приза тотчас обнял ее за плечи, и Галя перевела дух. Пусть бы они все ее обняли, со всех сторон. Сейчас она бы не возражала. Лишь бы эти уроды — Валерчик и Боксер — видели, что она под надежной защитой. Оглянувшись, она заметила в дверях бара обоих преследователей. Боксер первый увидел ее и толкнул в бок Валерчика. Они даже сделали несколько шагов вперед, но, переглянувшись, неторопливо пошли к выходу. На прощание Боксер послал Гале недобрую улыбку, и она поняла, — будут ждать ее. Хоть всю ночь. Хоть сутки напролет. Надо как-то выпутываться. Спасать свою жизнь. Хотя она и так этим занимается вот уже полдня. Англичанин поглаживал ее по плечу и заглядывал в глаза. Но Галя легонько отстранила его. Она еще не решила, как поступить дальше. Пока она под защитой, но нужно обдумать дальнейшие шаги. А сейчас расслабиться, чтобы набраться сил… Она заставила себя смотреть на состязание и мысленно стала болеть за русского. У него простое открытое лицо, симпатичное и живое. Правда, он слегка в подпитии, а может, и не слегка, — просто умеет собой владеть. Но в случае чего с ним можно и поговорить. Свой всегда поймет и поможет. Особенно такой сильный. Не побоялся вступить в борьбу с этим здоровяком англичанином, хотя заранее понятно, тот его уложит. И действительно, англичанин сначала поиграл с русским, как кошка с мышкой. Даже чуть-чуть поддался, чтобы заинтриговать зрителей. Но только русский напрягся, чтобы уложить руку англичанина, тот незаметным движением корпуса переместил центр тяжести на свою руку и почти уложил руку противника.
— Ой! — вскрикнул русский. — Мамочки! Ты чего?! Больно же…
Он чуть поднял свою руку, и лицо у него покраснело от напряжения. У англичанина на лбу вздулись вены. Народ азартно закричал, и Галя вскрикнула вместе со всеми:
— Давай! Дави его! Ты сможешь!
Плетнев услышал над ухом женский крик, но даже бровью не повел. Он не собирался сдаваться и вполне верил в свои силы. Его забавляло, что болельщики верили в победу англичанина, а не его. Ну что ж, их ждет разочарование.
— Ты откуда сам? — спросил он сквозь зубы у англичанина.
Тот напряженно работал рукой, но переспросил:
— What?
— Where are you from?
— Liverpool…
— А-а…Ливерпуль…Слыхал о таком портовом городишке. А звать тебя как? Name?
— Мickey…Shut up… — выругался англичанин, не поднимая взгляда.
