Алексей Макеев - Изобретатель смерти (сборник)
– Ну, вошли. Сели за столик…
– Какой у вас был номер столика? – быстро уточнил Гуров.
– Не помню. У Наташки спросите, может, она помнит. Ну, принесли чай, пирожки с пирогами. Дети вокруг вовсю веселились – такой шум стоял! Потом на сцене клоуны появились, музыка грохотала. И тут вдруг светильник с потолка упал, да так, что всех сидевших за столиком накрыл. К нему кто-то бросился… Кажется, официантка и какой-то мужик из-за столика, что рядом был, а там на пол кровь капает. Официантка завизжала. Потом один за другим еще два светильника упали, а пол стал наклоняться. Понял я, если нас всех в одну кучу свалит, то передавим мы друг друга, к едрене фене. Наташка от страха замерла, девчонки в голос орут. А тут еще с потолка стекла посыпались. Что было делать? Схватил я ее и к стене кинул, детей следом. Они там съежились, и Наташка все пыталась их как-нибудь под себя спрятать. Я стол схватил, сверху поставил, чтобы их закрыть, только стол этот дурацкий не закрывал ни хрена. Смотрю, и они, и стол сползать начали. Ну, я под стол залез и сверху лег, чтобы их закрыть. Во что руками вцепился, не знаю, помню, что боль была дикая. Помню грохот, помню, как Наташка подо мной вдруг вздрогнула и обмякла. А потом удар по ногам, невыносимая боль и темнота. Очнулся уже здесь.
– Вы действительно герой! Как я и сказал вашему дяде, вы единственный, кто там не растерялся и этим спас свою семью, – сказал Лев, хоть и неприятно было ему это произносить. – А что касается ноги, так с войны мужчины еще и не такими возвращались, но все знали, что они герои и относились к ним с большим уважением.
– Бросьте! – скривился Николай. – Я теперь инвалид! А этого никакими деньгами не окупить! Чего вам еще надо от меня? – Он явно спешил поскорее получить свой коньяк.
– Я не знаю, в каком состоянии ваша жена и сможет ли она ответить на мои вопросы, поэтому попрошу вас помочь мне. – Гуров достал из борсетки файл, а из него лист со схемой расположения столиков и всего остального в павильоне и протянул его Николаю, как и ручку: – Отметьте, пожалуйста, на схеме, где сидели вы и на какой столик упал тот первый светильник. Было бы просто замечательно, если бы вы вспомнили, куда упали следующие.
Чугунов взял лист в руки – каждый его палец был забинтован отдельно, видимо, действительно ногти сорвал, повертел его, посмотрел, подумал, а потом уверенно ткнул ручкой:
– Вот это был наш столик. А тот первый плафон упал на самый крайний во втором ряду справа от нас. По поводу остальных я ничего не знаю – уже не до того было.
Гуров взял у него лист, посмотрел и на этот раз искренне сказал:
– Спасибо вам большое, Николай! Вы нам очень помогли!
Он убрал файл с листком обратно в борсетку, поднялся, вернул стул на место и, пожелав скорейшего выздоровления, вышел, а вот Глеб задержался буквально на минуту, но тут же догнал его в коридоре.
– А теперь узнай, пожалуйста, не могу ли я задать Наталье всего пару вопросов, – попросил его Лев.
Глеб подошел к другой палате, возле которой стоял охранник, осторожно приоткрыл дверь и заглянул, а потом поманил Гурова рукой, шепнув:
– Не спит. Только вы уж потише, чтобы девочек не разбудить.
Они на цыпочках вошли в палату, причем, увидев шедшего первым Гурова, Наталья перепугалась насмерть, но, заметив за его спиной Глеба, тут же успокоилась. Она действительно лежала на широкой, видимо, привезенной из дома кровати, а по бокам у нее, прижавшись к ней, лежали ее дочки, и их лица во сне были безмятежными. Возле стены стояли две детские кроватки, а рядом с ними в кресле дремала пожилая женщина – то ли няня детей, то ли медсестра. Видимо, ночью ей приходилось несладко, вот она и пользовалась моментом, чтобы поспать днем.
– Наталья, это тот человек, который вас нашел, – тихо сказал Глеб, показывая на Льва.
На глазах у женщины тут же появились слезы, и она прошептала:
– Спасибо вам большое! Если бы не вы, мы бы погибли.
– Благодарить надо не меня, а Глеба и его товарищей – они были так решительно настроены, что их бы и танки не остановили, – улыбнулся ей Гуров.
– Я все знаю, но ведь это благодаря вам их пропустили, – возразила она. – И там, в павильоне, вы нас нашли.
– Не стоит благодарности: спасать людей – моя профессия. Наталья, я понимаю, что вам очень больно все это вспоминать, но мне нужно кое-что уточнить.
– Спрашивайте, – кивнула она. – Мне днем колют столько успокоительного, а на ночь еще и снотворное, что я уже не плачу.
– Тогда скажите, вы помните номер вашего столика в павильоне?
– Да, номер тридцать семь. Он был в третьем ряду как раз посередине, напротив сцены. Я еще обрадовалась, что девочкам будет все хорошо видно. И вообще, это был такой замечательный праздник, все так веселились!
– Наталья, ваш муж отметил тот столик, за которым сидели вы, и тот, на который упал первый светильник. Посмотрите, пожалуйста, все верно? – попросил Гуров и протянул ей схему.
Она взяла ее, посмотрела, опустила, задумалась, снова посмотрела, а потом сказала:
– Насчет нашего столика все правильно. А вот тот… Я точно помню, что он был самый крайний во втором ряду справа от нас.
– А вы случайно не помните, кто за ним сидел?
– Сначала никто, потом какая-то семья: муж с женой и двое детей. А потом вроде уже другая семья, но я могу и ошибаться, потому что… – ответила она, и ее губы задрожали.
– Все, мы уходим, – поспешно произнес Глеб.
– Да-да, Наташа, спасибо вам большое, и поправляйтесь, и вы, и девочки, – проговорил Лев, и они с Глебом вышли из палаты.
В машине Степан с нетерпением ждал Гурова, изнывая от любопытства.
– Поехали к Крячко – может, он уже вернулся, – садясь рядом с ним, сказал Лев. – А нет, так я сам пока все документы почитаю, отчеты уже должны поступать.
– Конечно, поедем, только сначала вы перекусите.
– Нет, потом, – покачал головой Лев. – Сейчас некогда.
– Лев Иванович, давайте договоримся. Сегодня вы будете питаться, как положено. А вечером, вернувшись домой, вы почитаете в Интернете о том, что такое рак поджелудочной железы. Если сочтете эту болезнь достойным завершением своего жизненного пути, вы мне завтра утром так и скажете: «Степа, я хочу умереть от рака поджелудочной железы». И даю честное слово, что я больше никогда, ни разу ни о чем вам не напомню, потому что привык уважать чужое решение. А то, что приготовит Тамара, мы будем просто выбрасывать, чтобы ее не расстраивать, – очень решительно и серьезно произнес Савельев.
Гурову стало стыдно так, как давно уже не было. Он посмотрел на себя со стороны и понял, что ведет себя как последний идиот. Близкие люди желают ему добра, а он, занятый своими нескончаемыми делами, отмахивается от них, как от назойливых мух. Но в конце концов им это надоест, и они оставят его в покое, но хуже от этого будет только ему.
– Прости, Степан, – пробормотал Лев. – Конечно же, я поем. Где там наши судки?
К чести парня надо сказать, что он и слова не произнес, а просто достал пакет с термосами и отдал Гурову. Лев начал есть, а сам в это время думал о том, какой же он дурак. Съев весь куриный супчик с сухариками и выпив стакан настоя шиповника с курагой – вкусно, оказывается! – он пересел в свою машину и оттуда позвонил Степану:
– Степа, можно ехать. – Затем, помолчав секунду, немного виновато спросил: – А ты сам что-нибудь ел?
– Лика сказала, что я здоров, как молодой лось, и способен питаться сосновой корой. Сосны поблизости не оказалось, так что я обглодал березу – ничего, тоже вкусно! – схохмил тот, а потом уже серьезно ответил: – Пирожки по дороге купил. Ну, поехали, что ли!
Четверг. День, вечер и ночь
Сидя за столом и обложившись бумагами, Крячко вид имел необыкновенно важный. Они устроились рядом, Степан достал из кармана и положил на стол прибор, кратко объяснив:
– «Глушилка» на всякий случай, – после чего предложил: – Ну, давайте я первый, что ли. Я, как и обещал, посмотрел, что у нас есть на Зубра. Приблизительно год назад он под другой фамилией вылетал в Германию, а потом несколько раз в Израиль, где задерживался от недели до месяца. У него саркома! Жить ему осталось совсем недолго!
– Вот уж кому я не пожелаю царствия небесного! – с чувством проговорил Стас и зачем-то перекрестился.
– Так вот почему он как с цепи сорвался, – понял Гуров. – Как других убивать, так у него ничего не дрогнуло, а как сам в лицо смерти заглянул, нервы и не выдержали. Потому-то он и торопится, отсюда и сроки такие, что хочет отомстить до того, как сам умрет.
– Вот именно! – подтвердил Савельев. – А с полгода назад, видимо, когда стало окончательно ясно, что ему не поправиться, в его доме появился Николай Чугунов с женой и детьми. Зубр за свою жизнь много нахапал, а завещать на благотворительность или на церковь не стал, решил незаконного ребенка облагодетельствовать. А может, сентиментальным стал, тепла семейного хоть под конец захотелось, на руках у родного человека умереть? Черт его знает, но расклад такой.
