Лоуренс Гоуф - Аквариум с золотыми рыбками
– Нет, – сказал Фэрт. – Я не уверен.
– Ну, тогда, может быть, и передал…
– Замечательно, – сказал Фэрт. – Это значит, что подкрепление может приехать, а может и не приехать.
Послышалось какое-то негромкое жужжание.
– Что за шум? – насторожился Ламберт.
– Дверь гаража.
Резко повернувшись, Фэрт бросился к заднему бамперу.
Ламберт, опустившись на корточки, попытался выглянуть из-под «аспена», но ему не удалось разглядеть въезд в гараж. Раздался выстрел. Обернувшись, Ламберт ударился головой о ручку дверцы; шляпа его упала в лужу. Он поднял ее и, встряхнув, водворил на место. Раздался еще один выстрел – Фэрт, облокотившись о багажник, выстрелил наугад. Ламберт бросился к капоту и открыл огонь, ежесекундно нажимая на спуск, так что выстрелы его слились в единый гул. Расстреляв всю обойму, он рискнул выглянуть.
– Что-нибудь увидел? – шепотом спросил Фэрт.
– Дверь гаража не двигается.
– Внутри заметно какое-нибудь движение?
– Нет, – ответил Ламберт. Он выбросил пустые гильзы и перезарядил револьвер.
– Думаешь, мы его уложили?
– Откуда я знаю? Если хочешь, сбегай вниз и посмотри.
Фэрт сделал вид, что обдумывает это предложение. Он заметил, что они уже собрали вокруг себя зевак и находятся в центре всеобщего внимания. Оглядевшись, он заметил десятки людей, глядевших на них из окон и с балконов соседних домов. Он приветственно помахал пожилой супружеской паре, стоявшей на балконе на противоположной стороне переулка. Мужчина поднял набалдашник трости и помахал в ответ. Фэрт прицелился в переднюю шину «форда» и дважды выстрелил. Второй выстрел попал в цель – свист вырывающегося из шины воздуха звучал как последние вздохи умирающего. Фэрт палил до тех пор, пока не кончились патроны.
– Прикрой меня, – сказал он Ламберту, выпрямившись во весь рост и убирая револьвер. Смешно было прятаться за «аспеном», в то время как множество людей вокруг безбоязненно наблюдали за ними, стоя на виду. Ламберт тоже вышел из-за прикрытия и, прицелившись, открыл огонь по «форду». Лопнула еще одна шина – «форд» осел набок, словно смертельно раненный зверь. Фэрт подошел к дверце «аспена» и, открыв ее, вынул из зажигания ключ. Затем направился к багажнику. Пуля Ламберта угодила в лобовое стекло «форда». Публика разразилась аплодисментами. Фэрт открыл багажник и достал дробовик – мощный браунинг. Зарядив оружие, он услыхал далекий вой дюжины приближающихся сирен и понял, что они с Ламбертом уже упустили свой шанс. Он взял курок браунинга, направил дуло на «форд» и выстрелил с бедра. Пуля пробила металлическую дверь гаража, Фэрт услышал звон стекла где-то за дверью. Он выстрелил еще раз. Заряд картечи огненными струйками рассыпался по бетонному полу съезда. С расстояния в пятнадцать футов Фэрт умудрился промахнуться два раза подряд.
Бородатый мужчина, стоявший на одном из балконов в одних подштанниках, принялся кричать что-то неразборчивое, однако – сомнений быть не могло – явно нелестное для полицейских.
Фэрт крепко прижал браунинг к плечу, тщательно прицелился и выстрелил четыре раза подряд, чуть ли не очередью.
Раздался глухой взрыв – «форд» мгновенно превратился в огромный огненный шар. Фэрт попятился, поднял руки, прикрывая лицо от нестерпимого жара. Задымилась деревянная стена соседнего дома. Росший поблизости кустарник съежился и почернел.
Сирены теперь выли где-то совсем рядом. Фэрт почувствовал ужасную усталость. Он прекрасно понимал: они почти настигли неуловимого убийцу с «магнумом-460» – и упустили его. И хотя именно Ламберт не вызвал подкрепление, это дела не меняло. Фэрт знал, как работает система: обоих – под одну гребенку. Он с досадой швырнул заряженный дробовик в багажник. Оружие от удара разрядилось, пробив в заднем крыле «аспена» дыру величиной с кулак.
Человек, стоявший под дождем в одних подштанниках, издал восторженный вопль.
Глава 12
Снайпер всегда был один, и ему было одиноко. Он нуждался в компании, а потому прихватил с собой в постель приемник с ночным диск-жокеем. Диск-жокей не обладал талантом собеседника, зато у него был приятный голос, а в монологе он был просто бесподобен.
Снайпер лежал на спине. Приемник покоился у его локтя, упираясь в ребра. Снайпер безумно устал, но заснуть ему не удавалось. Он включил на полную мощность термостат, но все равно то и дело поеживался, лежа в своем спальном мешке. Холод пробирал до костей, и каждые несколько минут его тело внезапно содрогалось, словно в эпилептическом припадке, повторявшемся снова и снова, мучительном и изматывающем, опустошавшем душу…
Он повернулся на бок, подтянув к груди колени, пытаясь сохранить тепло, уходившее из его тела капля за каплей. Поворачиваясь, он задел локтем ручку настройки. Эфир заполнился шумом и треском, а голос диск-жокея, теперь едва различимый, вскоре и вовсе исчез. Однако Снайпер этого и не заметил. Он думал об убийстве Энди Паттерсона и о последовавшей затем погоне. Он видел себя у задней стены подземного гаража – гаража, внезапно заполнившегося оранжевым огненным облаком.
Хорошо еще, что полиция оперативно среагировала на выстрелы на Джервис-стрит. Его не покидало жуткое чувство, что, появись они несколькими минутами позднее, плешивому парню и его светленькой подружке была бы крышка. Ему пришлось собрать в кулак всю волю, чтобы не обращать внимания на две прекрасные мишени, стоявшие как истуканы в залитом светом вестибюле. Мужчина с женщиной отвлекли на себя его внимание. И ему это не нравилось. Но все же… Хотя поступок этот и явился в высшей степени иррациональным, он некоторое время забавлялся подобной мыслью: а что, если пристрелить заодно и тех двоих? Но прежде он хотел убедиться в том, что с Энди Паттерсоном покончено. Паттерсон был главной мишенью.
А потом он услыхал его – вой приближавшейся сирены. Отвратительный рев. Всему когда-нибудь приходит конец. Большинство людей об этом знает, но вряд ли кто-нибудь верит в это по-настоящему, потому что если по-настоящему в это верить, то невольно задумаешься и о последствиях. Все дело в удаче. Снайпер был профи, но все же дал волю эмоциям, позволил себе задержаться на месте преступления, а все потому, что хотел увериться относительно Паттерсона. Ведь замысел состоял в том, чтобы убить его, и он хотел прежде всего осуществить именно этот свой замысел. Но уйти оказалось не так-то просто. Ему бы не замечать их вовсе. Но на сей раз ему так повезло, что он не мог расстаться с навязчивой мыслью: может быть, он уже использовал всю ту удачу, что отпускается человеку на целую жизнь? Он терялся в догадках: почему к преследователям не присоединились другие полицейские машины? На Вест-Энде всегда дежурит семь-восемь бригад. Стоило им включить радиосвязь, и они заблокировали бы его за пять минут.
Снайпер пристально глядел в потолок. Его начали одолевать сомнения: а не ошибается ли он, полагая, что ему удалось уйти? Что, если им доподлинно известно, кто он такой? Что, если они в это самое время уже перекрыли все движение в прилегающих районах, оцепили здание, бесшумно вошли в вестибюль, в лифты, затаились на лестницах, тихо крадутся по коридору? Серые, неприметные люди с оружием в руках?
Сомнения постепенно превратились в уверенность, уверенность – в страх. Снайпер нащупал провод и выдернул вилку из розетки, выключив приемник. Сначала он слышал лишь один звук – собственное дыхание, неглубокое и прерывистое. Затем услышал далекий гул машин и наконец, – звуки, непосредственно окружавшие его, почти неуловимое человеческим слухом дребезжание стекла, глухую пульсацию невидимых моторов, жужжание кондиционеров, тихое пощелкивание ламп… и скрип поднимающегося лифта.
Снайпер потянулся к лежавшему на полу револьверу. Пальцы его наткнулись на пыльную салфетку… В конце концов нашелся и револьвер. Он взвел курок. Дождь яростно колотил в стеклянную балконную дверь. В порывах ветра шевелились занавески. Снайпер выбрался из спального мешка, не одеваясь, прокрался в коридор, вперив взгляд в тоненькую полоску света под дверью. Он услышал, как раздвинулись двери лифта, как глухо зазвучали чьи-то голоса. Он поднес к глазам левую руку. Светящийся циферблат его часов показывал 3.15. Глухая ночь – самое время для внезапного налета.
Снайпер медленно подкрадывался к двери. Отодвинул задвижку, стараясь не шуметь. Затем так же бесшумно отпер замок. И подняв револьвер на уровень груди, распахнул дверь и выскочил наружу; в коридоре ни души. Двери лифта были открыты, но внутри пусто. Снайпер сжимал массивную рукоятку револьвера обеими руками; палец – на спусковом крючке. Внезапно раздался лязг ключа в одной из дверей. Затем последовал взрыв смеха и послышался женский голос – громкий и пронзительный. Он сделал несколько шагов и замер. Секунду спустя Снайпер повернулся и исчез в своей квартире, захлопнув за собой дверь, однако даже не потрудившись запереть ее. Стрелка термостата застыла на 86 градусах. Он бросил револьвер на пол и забрался в спальный мешок. Сердце его бешено колотилось. Его била дрожь. Он свернулся клубком. Никогда ему еще не было так холодно.
