Жорж Сименон - Мегрэ ошибается
— Вы поверили ей?
— Может быть, он и на самом деле так поступил. Мужчины в этом возрасте способны на все.
Мегрэ не смог удержаться от улыбки.
— Я не спрашиваю вас, где вы прятались со вчерашнего дня.
— Этого я вам не скажу. Я свободен?
— Совершенно.
— А на выходе ваши люди меня не задержат?
— В самом деле, лучше будет, если вы часок проведете в этом квартале, пока не отменят приказ о вашем розыске. На площади Дофин есть маленькая пивная, где вы будете в полной безопасности. А еще лучше, если вы снимите комнату в ближайшем отеле и завалитесь спать.
— Я не засну.
На пороге он обернулся:
— А что вы с этим сделаете?
Мегрэ понял:
— Если никто из родственников не потребует выдачи тела…
— А я могу потребовать?
— При отсутствии родственников…
— Вы только скажите мне, как это сделать?
Он хотел устроить Лулу пышные похороны, и чтобы за гробом шли их общие друзья из кафе и все, кто знал Лулу в квартале Барбе.
Мегрэ задумчивым взглядом проводил удалявшийся по коридору силуэт музыканта, медленно закрыл дверь и минуту неподвижно стоял посередине кабинета.
Глава 7
Было около шести часов, когда автомобиль уголовной полиции остановился на авеню Карно, напротив дома, в котором жили супруги Гуэн. Рано стемнело, и в этот день, впрочем, как и в три предыдущих, солнце совершенно не могло пробиться сквозь тучи.
В комнате консьержки горел свет. Светились окна и на пятом этаже, у профессора, в левой части его квартиры. Окна некоторых квартир тоже сияли огнями.
Сидя на заднем сиденье автомобиля, в пальто, которое сковывало движение, с торчащей изо рта трубкой, Мегрэ казался таким мрачным, что водитель, вынув из кармана газету, спросил шепотом:
— Вы позволите?
Странно, что он мог читать при свете уличного фонаря.
Дурное настроение не покидало Мегрэ всю вторую половину дня. Хотя это и не было полностью дурным настроением, но коллеги знали об этом, и на набережной Орфевр пошли слухи, что комиссара сейчас лучше не трогать.
Он не покидал своего кабинета, лишь два-три раза заглядывал в комнату инспекторов, окидывая их таким взглядом, словно забывал, зачем он пришел.
Комиссар быстро закончил несколько дел, ожидавших своего завершения уже с неделю, примерно в половине пятого позвонил в больницу в Нейли.
— Профессор Гуэн сейчас на операции?
— Да. И кончит не раньше, чем через час. Кто его спрашивает?
Мегрэ положил трубку и еще раз перечитал рапорт Жанвье, касавшийся опроса жильцов дома на авеню Карно. Выстрела не слышал никто. На том же этаже, что и Луиза, жила мадам Меттефель, еще довольно молодая вдова, которая в понедельник вечером была в театре. Этажом ниже семья Кремье устраивала в это время ужин на двенадцать персон, закончившийся очень шумно. Они, естественно, ничего не слышали.
В половине шестого, когда Мегрэ снова позвонил в больницу, ему ответили, что операция закончилась и профессор переодевается. Именно тогда комиссар вызвал машину.
Авеню Карно была улицей довольно пустынной — ни прохожих, ни машин. Через плечо водителя Мегрэ прочитал заголовок на первой странице газеты: «Пьеро-музыкант на свободе».
Как он и обещал, комиссар передал эту информацию репортерам. Часы на приборной доске слабо светились, стрелки показывали двадцать минут седьмого. Если бы поблизости было бистро, комиссар с удовольствием пропустил бы стаканчик. Он даже пожалел, что с этой целью не остановился по пути.
Только без десяти семь перед домом остановилось такси.
Этьен Гуэн вышел первым и с минуту стоял неподвижно, ожидая, пока его ассистентка покинет машину.
Профессор стоял около фонаря, и его силуэт отчетливо вырисовывался на фоне улицы. Он был примерно на полголовы выше Мегрэ и так же широк в плечах. Судить же о фигуре профессора было трудно, поскольку развевающиеся полы пальто, слишком широкого и длинного, явно не по моде, скрывали ее очертания. Шляпа была надета набекрень, видимо, профессор не очень заботился о своем внешнем виде. Он производил впечатление когда-то сильного, но затем похудевшего мужчины.
Когда машина отъехала, Гуэн с минуту слушал, что ему говорила ассистентка. Скорее всего, она напоминала ему о завтрашних визитах.
Женщина прошла с профессором до подъезда, протянула ему темный кожаный портфель, который до этого она держала в руках, проводила его долгим взглядом, когда он шел к лифту, и, наконец, повернула в сторону площади Терн.
— Поезжай за ней.
— Хорошо, патрон.
Машина медленно катила по улице. Люси Деко шла быстро, не оглядываясь по сторонам. Это была невысокая брюнетка, довольно пухленькая. Она повернула за угол, на улицу Акаций, вошла в колбасный магазин, затем в булочную и лишь потом, метров через сто, скрылась в подъезде довольно старого дома.
Мегрэ еще минут десять просидел в машине, а затем направился в комнату консьержки, чье жилище разительно отличалось от помещения привратницы дома на авеню Карно. В маленькой комнатке теснились широкая тахта и детская кроватка.
— Мадам Деко?
— Пятый этаж, направо. Она только что пришла.
Лифта в доме не было. Комиссар нажал кнопку звонка и услышал приближающиеся шаги.
— Кто там?
— Комиссар Мегрэ.
— Минутку.
В ее голосе не было ни удивления, ни испуга. Шаги отдалились, и мадам Деко открыла дверь лишь через несколько минут. Мегрэ понял почему, когда увидел ее в пеньюаре и домашних тапочках.
— Входите, — сказала она, с явным интересом глядя на комиссара.
Квартира, состоявшая из трех комнат и кухни, содержалась в необычайной чистоте, пол был натерт до той степени, что можно было поскользнуться. Мегрэ вошел в гостиную, в которой находились обитый полосатой материей диван, полки с книгами и проигрыватель со стопкой пластинок. Над камином, в котором только что был разожжен огонь, висела фотография Этьена Гуэна в рамке.
— Я могу снять пальто?
— Пожалуйста.
Красивой она не была. Черты лица неправильные, слишком толстые губы, но вся ее фигура излучала обаяние.
Указав комиссару рукой на кресло, она устроилась на краешке дивана, прикрыв полами халата голые колени.
Она ни о чем не спрашивала, а просто смотрела на комиссара так, как некоторые люди смотрят на какую-то знаменитость, о которой много слышали, но увидели впервые.
— Я не хотел беспокоить вас в больнице.
— Это было бы довольно трудно сделать, я все время находилась в операционной.
— Обычно вы ассистируете профессору при операциях?
— Всегда я.
— Давно?
— Десять лет. До этого я была его студенткой.
— Вы врач?
— Да.
— Сколько вам лет, простите?
— Тридцать шесть.
Она отвечала на вопросы комиссара без колебаний, довольно равнодушным голосом, но тем не менее Мегрэ уловил недоверие, а возможно, и некоторую враждебность.
— Я пришел, чтобы прояснить кое-какие детали в проводимом мною следствии. Вам, вероятно, известно, что у нас все должно проверяться.
Она спокойно ожидала вопроса комиссара.
— Если не ошибаюсь, в понедельник вечером вы приехали за шефом на авеню Карно около восьми?
— Верно. Я остановила такси и позвонила профессору из комнаты консьержки, сказав, что жду внизу.
— Вы всегда так поступаете?
— Да. Я поднимаюсь наверх только в том случае, когда надо что-то сделать в кабинете профессора или взять какие-нибудь документы.
— Где вы его ждете?
— У лифта.
— Значит, вы знаете, что он задержался по пути?
— Он на несколько минут задержался на четвертом этаже. Думаю, что вы в курсе событий…
— Да.
— Почему же вы не спросили самого профессора?
Мегрэ предпочел промолчать.
— Ваш шеф вел себя как обычно? Вам не казалось, что он чем-то озабочен?
— Он был озабочен только состоянием здоровья больного.
— В такси он вам ничего не говорил?
— Он вообще неразговорчив.
— Вы приехали в больницу Кашен сразу после восьми. Что было потом?
— Сразу же направились в палату больного в сопровождении дежурного врача.
— И целый вечер провели в палате?
— Нет. Профессор провел там примерно полчаса, он опасался послеоперационных осложнений. Я предложила ему пойти отдохнуть.
— В какое время это было?
— Я знаю, что вы уже спрашивали об этом в больнице.
— Вам сказала об этом дежурная медсестра?
— Это не имеет значения.
— Так во сколько же профессор пошел наверх?
— Около девяти.
— Вы поднялись с ним?
— Я осталась с больным ребенком.
— Знаю. В котором часу профессор спустился вниз?
— Около одиннадцати я поднялась наверх предупредить его о том, что началось то, чего он ждал.
— Вы вошли в комнату, где он отдыхал?
