Николай Леонов - Аферисты (Мутное дело)

– Честное слово, товарищи, никогда в жизни ничего подобного не слышал! – заявил он. – Это какая-то научная фантастика, честное слово! Вам бы, полковник, книжки писать! Таких ужасов напридумывали, что волосы дыбом. У тебя в милиции, Георгий Дмитриевич, тоже фантазировать любят, но до московских товарищей им далеко… Учись!

– Полковник просто делает себе рекламу, – хищно сказал генерал Томилин. – Пиар, как говорится. В Москве это модно. Только он не понимает, что играет с огнем. У нас таких вещей не понимают.

– Почему же? – возразил Визгалин. – Реклама имеет большое значение. Но есть реклама и есть антиреклама. Боюсь, что фантазии полковника в конечном итоге сослужат ему плохую службу. Мы здесь смотрим на конкретные результаты, а не на воздушные замки. Не знаю, может быть, в Москве как-то иначе, но не думаю, чтобы там сидели глупые люди. У меня есть основания надеяться, что там нас тоже поймут…

В последних словах содержался весьма прозрачный намек, который должен был, судя по всему, произвести на Гурова должное впечатление. После этого господин Визгалин посчитал разговор законченным и решительно поднялся. Его спутники немедленно сделали то же самое. Но перед уходом Визгалин на всякий случай все-таки добавил:

– У вас есть еще время хорошенько подумать. Я совершенно официально заявляю, что ваши измышления насчет неких сумм, которые я передавал якобы сомнительным личностям, не имеют ничего общего с действительностью. То же самое я готов и под присягой подтвердить. Учтите это, полковник, пока не поздно! Я понимаю, каждый имеет право на ошибку, но когда человек упорствует в своих заблуждениях, его бьют по рукам. Я не прощаюсь!

Он повернулся и вышел. Его помощник выскочил за ним с быстротой мыши, а Томилин многозначительным жестом поправил на голове генеральскую фуражку, еще раз ожег Гурова взглядом и вышел, чеканя шаг как на параде.

– Я уже чувствую, как у меня немеют руки, – пожаловался Крячко. – Хотя, по логике вещей, по рукам должен будешь получить в первую очередь ты, Лева.

– А знаешь, этот сердитый господин во многом был прав, – усмехнулся Гуров. – Человек, упорствующий в своих заблуждениях, бывает больно наказан. И мне думается, что Визгалин имел в виду прежде всего себя, а не нас с тобой. Эти грозные предупреждения на самом деле не что иное, как мольба о снисхождении.

– Как-то странно он умоляет, – заметил Крячко. – Меня в некоторые моменты даже мороз по шкуре продрал.

– Ну, как умеет, так и умоляет, – развел руками Гуров. – Вот только жаль, что покаяться он не хочет. Усложняет он нам работу, Стас. Пока что у нас насчет денег и в самом деле слабовато. Ну кто видел, как Визгалин передавал деньги бизнесменам? Да никто! Кто видел, как собирали эти деньги под дождем? Опять же никто – только свои. И, кстати, ни тот, ни другой факт преступлением не является. Нет в законе статьи, запрещающей давать кому-то деньги или подбирать деньги упавшие.

– Они умышленно исказили картину на месте преступления, – подсказал Крячко. – Это уже статья.

– Слабо! Все равно слабо! – махнул рукой Гуров. – Труднодоказуемо и не слишком серьезно. Но ведь факт, что Визгалин примчался! Только слегка жареным запахло, а он уже тут как тут. Значит, с этими деньгами что-то нечисто. Изначально здесь таится какая-то афера.

– Ну, это еще более труднодоказуемо! – махнул рукой Крячко. – Видел, как они все окрысились? Даже в прокуратуре один Боголепов кажется мне надежным мужиком. Его шеф играет с местным руководством в какие-то свои игры, и в любую минуту они могут договориться. Попробуй тогда до них добраться! Этого Визгалина наверняка кто-то сверху прикрывает.

– Ну, не стоит карабкаться на сотый этаж, если можно сесть в лифт, – заключил Гуров. – У нас теперь есть Косматый и его дружок Вельский. Сегодня мы с тобой доложили в Москву, и завтра, я думаю, появятся уже первые результаты. Мне кажется, долго Вельский прятаться не будет. Не та фигура. Но зато он должен быть посвящен в секрет этих полутора миллионов… И знаешь что? Сделаем-ка мы с тобой ход конем! Прикинемся, что испугались, и обратимся в беспорядочное бегство.

– Мы едем в Москву? – догадался Крячко.

– Завтра же, – ответил Гуров.

Глава 9

На следующий день, позавтракав от щедрот местной администрации, Гуров и Крячко засобирались в город. Веселого директора пансионата они, как ни странно, больше ни разу не видели. Казалось, он внезапно разочаровался в своих гостях, на которых вначале возлагал неоправданные надежды, и потому не желал больше тратить на них время. Однако каким-то образом он сумел пронюхать об их намерениях, и едва только Гуров сообщил администратору о том, что они выбывают из пансионата, как тот с ловкостью фокусника сунул ему под нос счет за услуги, в который вошло все, что только могла придумать фантазия ветерана бытового обслуживания.

Такая прыть немало позабавила оперативников.

– Кажется, мы здесь уже не фавориты, – смеясь, сказал Гуров Крячко. – Вот он, блестящий пример неотвратимости наказания! Однако, помнится, ваш директор убеждал нас, что все уже оплачено, – обратился он к администратору.

– Извиняюсь, – отозвался тот с дежурной улыбкой. – Если у вас какие-то проблемы, то лучше обратиться к самому Василию Никитичу.

– У нас тут у всех проблемы, – сказал Гуров. – Поэтому мы не будем беспокоить Василия Никитича. Бог с ним.

Они расплатились и поспешили на автобус. Гуров был готов держать пари на что угодно, что про их бегство уже доложено по специальному проводу в самые высокие инстанции.

Приехав в город, Гуров отправил Крячко на вокзал за билетами, а сам заглянул в прокуратуру к Боголепову. Тот был у себя, листал какие-то бумаги и выглядел заметно усталым, словно всю ночь не спал. Подняв на Гурова воспаленные глаза, он вяло поздоровался с ним и опять уткнулся носом в бумаги.

– Тебя уже вызывали на ковер, Павел Сергеевич? – сочувственно спросил Гуров. – Что-то ты неважно выглядишь. А я к тебе с новостью. Даже с двумя. Во-первых, нас вчера навестила дружественная делегация от местной элиты, а вот теперь мы с Крячко уезжаем.

Боголепов сумрачно посмотрел на него и буркнул:

– Скатертью дорога!

Гуров покачал головой, решительно уселся верхом на стул и доверительно наклонился к следователю.

– Да ты вчера не перебрал ли, Павел Сергеевич? – спросил он. – Тебя словно подменили. Что случилось-то?

– А что случилось? – с отвращением сказал Боголепов. – Да ничего не случилось. Все идет так, как и было задумано. Только, жалко, не мной. Вы приехали и уехали. А у меня впереди – сплошная задница. Так что оптимизма от меня сегодня не жди, Лев Иванович.

– Постой, ты же ничего не понял! – воскликнул Гуров. – Мы же не навсегда уезжаем. Есть одна идея…

– Знаешь, Лев Иванович, мне совсем не хочется выслушивать твои прожекты, – поморщился Боголепов. – Мне сейчас к шефу идти объясняться, так что извини…

– Успеешь объясниться! – грубо сказал Гуров. – Сначала мне объяснишь, какая муха тебя укусила и почему ты от меня вдруг нос воротишь. И учти, без объяснения я тебя из кабинета просто не выпущу, хоть что хочешь делай. Потому что разозлил ты меня сильно.

– Слушай, Лев Иванович, не дури! – с досадой сказал Боголепов. – Ну не до тебя, ей-богу! Уезжаешь себе и уезжай – что ты мне-то на мозги капаешь?

Гуров встал, взял следователя за грудки, легко поднял со стула и хорошенько встряхнул.

– Душу вышибу! – тихо, но грозно сказал он. – Ты мужик или красна девица? Я что, должен тут унижаться, уговаривать тебя? Я ради кого сюда приехал?

Силясь высвободиться, Боголепов пробормотал, краснея от натуги и досады:

– Вчера приехал, сегодня уехал… Знаем мы таких… Только пальцем вам погрози… Отпусти! Иди к черту!

Гуров пихнул его обратно на стул и, сунув руки в карманы брюк, заявил:

– Значит, так, слушай меня внимательно, герой-одиночка! Ты ни хрена не понял, а делаешь выводы. Да, мы уезжаем, потому что здесь мы пока ничего не добьемся. Все, что в этой истории касалось местных чиновников, покрыто мраком. В своей солидарности они готовы стоять до конца. Без них мы ничего не узнаем, но и от них мы ничего не узнаем. Вчера у нас в гостях побывали Визгалин и Томилин. Они примерно то же самое и заявили. Но происхождение денег требует объяснения. Мы с Крячко решили зайти с другого конца. Сделаем вид, что уступили нажиму, и отправимся в Москву. Вельский, скорее всего, тоже туда отправится. Вряд ли он ожидает, что его станут там искать. Надеюсь, что нам удастся его быстро взять. Тогда мы узнаем, кто навел его на «Маркет-Тим»…

– А он вам скажет? – иронически спросил Боголепов.

– А куда он денется? – пожал плечами Гуров. – У нас его подельник. У нас еще свидетельница…

– Нет у нас больше подельника, Гуров! – зло сказал Боголепов. – Замочили его ночью в СИЗО, понятно?