Елена Топильская - Ход с дамы пик
Войдя в горпрокуратуру, я заколебалась — идти мне прямо к заместителю прокурора города договариваться о передаче дел или сначала зайти к следователю Коруновой, глянуть в материалы дела об убийстве театральной художницы Базиковой. Заколебалась настолько, что даже подбросила монетку. Выпало идти к начальству.
Евгений Кириллович встретил меня приветливо, как обычно, но и несколько настороженно. А как еще можно встретить следователя, который по собственной инициативе нагружает себя делами в количестве, превышающем разумные пределы?
— У вас есть список дел, подлежащих передаче? — Зампрокурора города сразу взял быка за рога, наверное, опасаясь, что я передумаю. — Вы берете четыре дела, насколько я знаю со слов Владимира Ивановича? Одно и так у вас в производстве.
— Шесть, Евгений Кириллович.
— Уже шесть? — удивился он. — Что, со вчерашнего вечера еще парочка нашлась?
— Нашлась, — кивнула я.
— Так что, маньяк?
— Очень похоже, тьфу-тьфу-тьфу.
— А что это вы так? — подозрительно посмотрел на меня Евгений Кириллович. — Не дай Бог, если это маньяк, мы ж от прессы не отобьемся. Хорошо еще, что они не пронюхали…
— Просто если это маньяк, то искать его будет проще, чем раскрывать каждое из этих убийств в отдельности.
— Вы думаете? — Евгений Кириллович грустно посмотрел на меня. — Дай Бог, чтобы дела раскрылись, а то ведь житья нам не дадут. Генеральная долбить будет…
— Вот-вот, Евгений Кириллович. Я как раз хотела вас попросить: чтобы не поднимать шум, давайте запросим каждое дело в отдельности, якобы с целью оказания практической помощи, и не будем раздувать слухи о серийных преступлениях.
— Так. Понятно. Я хотел вам предложить бригаду создать, подключим следователя из милиции, чтобы вам самой не бегать по пустякам, вы бы только руководили и направляли.
— Спасибо, Евгений Кириллович, вот этого как раз не надо. Согласуйте с ГУВД закрепление за мной оперуполномоченного Синцова, а все следственные действия я выполню сама, так вернее.
— Вы уверены?
— Конечно. Я предпочитаю допрашивать сама. Осматривать тоже. Справлюсь.
— А дела района? С ними как? У вас ведь хронические кадровые проблемы, кроме вас и Горчакова, рассчитывать не на кого. Может, в обмен на те дела, что вы забираете, ваш район передаст свои?
— Евгений Кириллович, вряд ли это имеет смысл. Загубленные дела никто не возьмет. А передавать дела в хорошем состоянии, по которым все отработано, жалко.
— Тоже верно, — согласился Евгений Кириллович. — Так что сами закончите?
— Закончу.
— А не надорветесь?
— Не впервой.
— Хорошо, — зампрокурора дал понять, что вопрос решен и разговор закончен. — Идите в канцелярию, и раз уж вы настаиваете на секретности мероприятия, сами оформите запросы на дела и сопроводительные к ним, как считаете нужным. Одно дело ведь у нас, в Управлении по расследованию особо важных дел?
— Да, у Коруновой.
— Вот с него и начните, а потом, потихоньку, придут другие дела…
— Евгений Кириллович, потихоньку меня не устраивает; я должна получить все дела сегодня. Я на машине, и если вы подпишете запросы, я сегодня же всех объеду.
— А что за спешка? — удивился зампрокурора.
Я открыла было рот, чтобы объяснить, что за спешка, но передумала. Не буду путать высокое начальство, объяснять, что наш маньяк убивает по субботам, а до ближайшей субботы осталось пять дней.
И пять ночей, но это уже имеет значение для меня, а не для него.
— Я хочу как можно быстрее составить сводный план расследования, — дипломатично ответила я и попала в точку. Очень довольный Евгений Кириллович снял телефонную трубку и предупредил Корунову, что я забираю у нее дело, а документы на передачу оформим в самое ближайшее время.
Через три минуты я уже сидела в кабинете Коруновой и отдыхала душой. Вера Корунова, приятнейшая женщина средних лет и средне-русской внешности, оказывала на меня просто психотерапевтическое воздействие. Следователем она работала всю сознательную жизнь, с перерывом на рождение двоих детей, и в отличие от подавляющего большинства наших общих коллег, не исключая и меня, прожила все эти годы с одним и тем же мужем, которого любила без памяти, и он платил ей тем же. В общем, мне ее дом всегда представлялся идеальным домом, а она — идеальной женщиной, и я была поражена, когда Вера, не успела я ступить на порог ее кабинета, сообщила мне, что я очень вовремя забираю дело, поскольку она ложится в клинику неврозов и все дела передает.
— Вера, какая клиника неврозов? — потрясенно спросила я. — Я не знаю более уравновешенного человека, чем ты!
— Дорогая моя, я не за себя боюсь, а за своих домашних. Я ж тебе говорила: после трудового дня иду домой и себя успокаиваю — мои домашние тут ни при чем. И когда вхожу, сразу их всех предупреждаю — прячьте ножи.
— Вера, поверить не могу! Неужели так плохо?
— Ну, а ты как думаешь? Стала бы я иначе прохлаждаться в психушке? — И она улыбнулась мне мягкой, просто завораживающей улыбкой. — Я на грани нервного срыва.
— А что муж твой говорит?
— А что он может говорить? Лечись, дорогая, а то, не дай Бог, инвалидность получишь и придется со следствия уйти…
— Правда, что ли?
— Ну конечно. Показать тебе фотки моих деток? — И она вытащила из сумки цветные фотографии младшего сына — красивого подростка с огромными внимательными глазами — и старшей дочери. Дочь, явно будущая фотомодель, была одета в предельно рискованную кофточку, причем нижнего белья под ней не наблюдалось.
— Какая шикарная девчонка! — сказала я Вере, возвращая фотографии. — Парень у тебя тоже хорош, но Инка — просто Клаудиа Шиффер.
— Да уж! — Вера легко вздохнула, все с той же улыбкой. — Говорю этой паршивке — что ж ты лифчика не носишь, с твоим выменем. Она мне отвечает — у меня вырез большой, некрасиво, если лифчик будет из-под кофты торчать. Я ей говорю — значит, если лифчик торчит — это некрасиво, а если сиськи торчат — красиво? Так?
Мы с ней посмеялись, и Вера еще раз сказала мне, что рада, что дело Базиковой забираю именно я.
— Понимаешь, это дело мне в душу запало. Базикову эту жалко, и так мне хотелось раскрыть… Ты не волнуйся, у меня все отработано. Даже местные гопники, я их всех допросила, и даже одежду с них поснимала и на кровь исследовала. Ничего. Опера говорят, никаких там перспектив. Может, ты раскроешь?
— Может, раскрою. Тьфу-тьфу. — Я постучала по краю стола.
— По столешнице не стучи, все равно толку не будет.
И я постучала по ножке стула.
— У меня похожее дело есть, там тоже старушка убита, и тоже один ножевой удар в спину.
— Да ну? — Вера напряглась. — Неужели серия?
— Похоже на то, — осторожно сказала я.
— То-то я смотрю, у меня традиционными методами ничего не получается. А там, оказывается, серия.
— Вер, я, конечно, дело прочитаю, а ты мне сейчас можешь сказать, есть там хоть что-нибудь, за что можно зацепиться?
— Так. — Вера сосредоточилась и помолчала. — Первым делом я попыталась установить, где на нее убийца наткнулся? То ли шел за ней, то ли ждал в подъезде. Ничего не получилось.
— Да? — заинтересовалась я. — Ты тоже искала точку, где они встретились? У меня по последнему трупу такая же ситуация: не могу понять, где он девочку потерпевшую подхватил?
— Я ногами весь ее маршрут протопала. От театра там недалеко. Если только он ее в театре приметил?..
— А еще что, Вера? Там хоть какие-то свидетели есть?
— Есть свидетельницы, которые видели, как Базикова уходила из театра. Ну, капельдинерши там местные, естественно, они все ее хорошо знали. Она была в хорошем настроении, напевала: «Уж вечер, облаков померкнули края», — и ушла, держа в руке программку спектакля, между прочим, оформленную по ее рисунку.
— Слушай, может, эта программка привлекла внимание? — спросила я. — Ее же, насколько я знаю, прямо на рану положили? Там на ней отпечатков никаких нету?
— Я думала об этом, — медленно сказал Вера. — У нее поверхность шероховатая, отпечатков пальцев не дождешься; я вот на потожир ее отдала, может, хоть группу крови получим…
— Вер, а что за шляпная булавка? Которую похитили?
— А, да. Это зацепка хорошая. Необычная вещь, если у кого-то найдут, трудно ему будет объяснить ее происхождение. Я у нее дома нашла такую парную булавку, дочь показала и выдала ее. Вторая булавка при деле, тебе для образца. В картотеку похищенных вещей я ее поставила, хотя надо мной долго смеялись.
— Действительно железная?
— Да, с петелькой на конце. Ценности никакой не представляет.
— Вера, а кто труп нашел?
— Труп нашла доктор из «неотложки». Ее вызвали к женщине из этого дома, которая живет на последнем этаже. Докторша вошла в парадную и обнаружила тело. По времени получается, что Базикова только-только успела дойти от театра до дома. Докторша попыталась оказать помощь, но сразу констатировала смерть, вызвала от жильцов квартиры на первом этаже милицию и находилась при трупе до ее приезда.
