Николай Леонов - Бросок кобры
– Мы выполняем заказ, который вы неосмотрительно приняли, вы получаете все деньги, отдаете две трети и долг. В дальнейшем мы обеспечиваем вас новыми заказчиками. Они будут, так как получение долгов – животрепещущий вопрос сегодняшнего бытия. Отношения никак не оформляются, никто ничего не пишет. Договорились?
– Мне надо подумать, – ответил Гай.
– Разумно. Надеюсь, пять минут вам хватит. – Дуров взглянул на часы, вытянул ноги, устроился в кресле удобнее.
* * *Слежка за Аляшиным прекратилась. Наружное наблюдение проследило зa азербайджанцем Рзаевым и его молодым соотечественником, убедилось, что они селив самолет и улетели в Баку. Артем Дуров работал в казино, в свободное время отсыпался в своей однокомнатной квартире, ни в чем предосудительном замечен не был. “Волга”, которая в свое время была задержана для проверки, один день была разгонной и возила различных депутатов, потом, видимо, была закреплена за председателем комиссии депутатом Котовым Григорием Давыдовичем, рьяным коммунистом, человеком из окружения Зюганова.
Наружное наблюдение пришлось снять, сыщики Гуров и Крячко оказались у разбитого корыта. Больше часа они вели пустопорожние разговоры в кабинете генерала Орлова. Гуров дважды вспоминал Павла Усова, утверждал, что без бывшего коллеги данное дело не обошлось.
– Я устал от тебя. Лев Иванович, – сказал наконец Орлов. – Ты зациклился на Павле. Мы уже трижды проверяли, он работает на даче министра, практически не выходит с территории. Установить за дачей наблюдение нам никто не позволит. Эту зону курируют достаточно квалифицированные люди. И хватит об этом, если у тебя появится что-нибудь конкретное, готов выслушать.
Когда сыщики вернулись в свой кабинет, Крячко сказал:
– Положение у нас паршивое. Хуже нет, чем ждать и догонять. Что-то тебя гложет, Лев Иванович, поделись.
– Ты, как и Петр, любишь оперировать фактами, у меня их нет, – ответил Гуров. – Я могу лишь рассуждать на отвлеченные темы. Начнем с Аляшина. Наблюдение за ним выглядит странным, необъяснимым, но если предположить, что между Аляшиным и организатором убийства его брата достигнута договоренность, то почти все становится ясно.
– Мне можно встревать или помолчать? – спросил Крячко.
– Валяй.
– Коли достигнута договоренность, к чему наблюдение?
– Станислав, ты так привык изображать из себя недоумка, что и со мной играешь, – раздраженно ответил Гуров. – Аляшина припугнули, он согласился долги брата вернуть. Но страх – чувство проходящее. А когда за тобой постоянно следует машина с четырьмя амбалами, страх не проходит, а усиливается. Мы с тобой ломали головы, почему их четверо, когда вполне достаточно двоих. Организатор действа умышленно засветил свое наблюдение и прессинговал жертву. Когда вы остановили “Волгу”, рядом с водителем сидел Рзаев? А на заднем сиденье, между прочим, сидел молодой русский парнишка.
– Володин Степан Иванович, двадцать четыре года, после армии работал год в милиции, – сказал Крячко. – Сейчас охранник-“шестерка” в мелком СП.
– Разумно в машину наружного наблюдения рядом с водителем сажать усатого азербайджанца? – тихо спросил Гуров и вздохнул. – Наши наблюдатели не работают, отбывают номер. Они должны были в первый же день нам сообщить, что объект умышленно засвечивается. И с тобой Рзаев вел себя вызывающе. Думается, что пацана Володина в экипаж взял бывший опер Дуров. Он присматривается к мальчишке, имеет на него виды. Вот тебе и весь фокус с наблюдением.
– Но были другие машины и другие люди.
– Нам не сообщили, как “вели” Аляшина. Просто организатор данного действа тоньше и умнее наших обычных клиентов. Он такой, как ты или я, опытный сыщик.
– Опять Павел Усов? Ты, Лев Иванович, не решаешь задачу, а подгоняешь решение под нужный тебе ответ.
– Полагаешь? – Гуров смотрел на друга грустными, казалось, поблекшими глазами. Это уже не был статный, самоуверенный, ироничный сыщик, теперь Гуров походил на усталого и не уверенного в себе человека. – Возможно, возможно, однако вряд ли, Станислав. Подожди, я вот сейчас возьму себя в руки и тебе обязательно врежу. У тебя ничего нет? – Он щелкнул по горлу.
– Я законопослушный чиновник, не держу.
– Ты большой лгун и садист! – Гуров поднялся из-за стола, потянулся, распрямил плечи. – Какие основные качества присущи Павлу Петровичу Усову? Тщеславие и стремление к власти.
– Обычные мужские слабости.
– Зависит от размеров. Пашу они разрывали на части. Его на этом и вербанули. И вот в один прекрасный день человек лишился всего. Он был не слабак, поэтому не сломался и не запил. Если бы такое случилось, его не держали бы в резиденции министра. Убежден, он блюдет себя, поддерживает в хорошей физической форме. При его связях и биографии у него не было заманчивых предложений? Да такие люди сейчас на вес золота. Однако он поселился в глуши, наступил на собственную гордость, прислуживает черт знает кому. Я не имею в виду министра, не знаю его, возможно, он вполне достойный человек.
– Это вряд ли, – ввернул Крячко одно из любимых выражений друга. – Сегодня любой министр в первую очередь человек нужный, управляемый. Другие там не задерживаются.
– В любом случае министр – человек занятой, на даче не живет постоянно, приехал на день отдохнуть, провел нужные переговоры – и в стойло. В имении гуляет семья и прихлебатели, и Павел Усов прислуживает и терпит. Хотя не удивлюсь, что он отыскал в этой команде пару подходящих холуев, которых можно на водке и девочках подловить и вербануть. Но дело не в этом. Такая берлога очень подходит для человека, готовящегося к броску. Уединение, хорошо охраняется, телефон, пять минут от Москвы. Он подбирает людей, обдумывает план, возможно, уже действует.
– Он просто тот человек, которого мы ищем, – сказал Крячко и рассмеялся.
– Станислав, ты напрасно веселишься. Неужели ты не понял, что вся наша жизнь состоит из самых невероятных совпадений?
Зазвонил телефон, и Крячко снял трубку:
– Приемная полковника Гурова. Здравствуйте. Говорит его помощник. Девушка, в нашей организации не занимаются розыгрышами. Из Италии? Хорошо, соединяю, – передал трубку Гурову.
– Здравствуйте. Гуров. Спасибо. От кого? Большое спасибо, обязательно подъеду. Говорите, я запомню. Проточный переулок, восемь, в семь часов, – повторил Гуров. – Я знаю, где этот переулок. До свидания. – Он положил трубку, взглянув на Крячко. – Какая-то актриса привезла мне из Италии от Марии сувенир и письмо.
Сыщики помолчали, оба знали Проточный переулок, который спускался от Садового кольца к набережной.
* * *Сыщики подъехали к Смоленской площади в начале седьмого, припарковались и пошли к Проточному. Переулок был грязный, изрытый. Шли они по разным сторонам. Крячко по четной и чуть впереди.
“Не станет Мария ничего посылать, – думал Гуров. – Тем более писать. Все это очень похоже на ловушку. Но откуда известны Мария и Италия?” Он зашел в подъезд расположенного почти напротив дома восемь, закурил, хотя и понимал, что делать этого не следует. Чувствовал он себя отвратительно, как-то раздвоенно и противоречиво. С одной стороны, звонок был самый обычный, опытному сыщику стыдно так перестраховываться. С другой – настораживало место встречи. Старая Москва, облупленные дома, в которых доживали свой век старики, не согласившиеся уезжать на окраины, а в центре им квартир не давали.
Темнело, в переулке было сумеречно и малолюдно. Если это засада, то киллер будет один, максимум двое, и их надо брать. Но они могут ждать машину, находиться также и в подъезде или дворе. Если это действительно Машина приятельница-актриса, она выскочит из подъезда, начнет оглядываться. А может, она стоит у окна и ждет машину, а он, как дурак, прячется, боится собственной тени.
Станислав спустился по переулку, Гуров друга не видел, но неожиданно услышал его громкий веселый голос:
– Мамаша, здравствуйте! Да не бойтесь, я трезвый и абсолютно безопасный.
– Чего надо? – Голос у женщины был грубый, пропитой.
– Должен был к семи подъехать, да машина заглохла. Девушка меня тут ждет, а я номер дома забыл! – Крячко говорил громко, словно разговаривал с глухим.
– Чего орешь? В округе самая симпатичная девушка – это я! – Женщина хрипло рассмеялась. – У тебя в плаще ничего, случаем, не завалялось? Или только в штанах?
– Озорная ты, мать! – Крячко хохотнул. И тут Гуров увидел вышедшего из двора мужчину. Его серая фигура сливалась на фоне серого облезлого дома. Гурову не был виден Крячко. Судя по доносившимся голосам, Станислав стоял на той стороне, где был подъезд, в котором находился Гуров, до незнакомца метров пятьдесят, автомата у него нет, а для пистолета далековато. Да еще неизвестно, как стоит женщина, может, она мешает стрельбе.
Гуров дослал патрон, снял предохранитель. Мужчина стоял у дома, не двигаясь.
