Эд Макбейн - Валентинов день

– Что случилось? – спросил Симмс. – Опять что-нибудь нарушили? Я уже сделал дополнительные выходы и везде повесил указатели. Что на этот раз?

– Мы не пожарники, – объяснил Карелла. – Мы копы.

– Какая разница? Кто бы ко мне ни приходил – пожарники или копы, – приходится раскошеливаться. В чем дело?

– Вы знаете Бабблз Цезарь?

– Знаю, – ответил Симмс.

– Она работает у вас?

– Да, она у меня работала. – Не знаете, где она?

– Не имею ни малейшего представления. А в чем дело? Она что-нибудь натворила?

– Похоже, она пропала без вести.

– Это преступление?

– Не обязательно.

– Тогда зачем вы ее ищете?

– Хотели бы поговорить с ней.

– Вы не одиноки в этом желании, – сказал Рэнди Симмс.

– Что вы имеете в виду?

– Только то, что все, кто сюда заходит, хотят поговорить с Барбарой. Она очень привлекательная женщина. Очень неспокойная, но и очень красивая, – объяснил Симмс.

– Она доставляла вам хлопоты?

– Да, но не по работе. Барбара всегда приходила вовремя, когда положено, выходила на сцену, не грубила посетителям. Так что по работе никаких неприятностей не было.

– Тогда о каких хлопотах вы говорите?

– У нас случилась пара драк.

– Из-за Барбары?

– Да.

– Кто?

– Не понял.

– Кто дрался?

– А, не помню. Посетители. Смешно, что ни говорите. Мужчина наблюдает, как женщина раздевается, и забывает, что находится в общественном месте и что это игра. Он начинает представлять, что он с ней наедине и что она раздевается только для него. Когда загорается свет, иногда эти фантазии проходят. Когда одна и та же мысль возникает у двоих, недалеко до беды. Человеку, который думает, что девочка принадлежит ему и раздевается для него, не нравится, что у соседа такие же мысли. Бац, и в дело идут кулаки. Мы выбрасываем таких на улицу или, по крайней мере, раньше выбрасывали. Сейчас нет.

– Сейчас вы им позволяете драться? – удивился Хоуз.

– Нет. Сейчас просто мы им не даем шанса пофантазировать.

– Как вам это удается?

– Очень просто. Убрали девочек.

– Ого! Изменили лицо клуба?

– Да. Убрали девочек и оркестр. Оставили только первоклассного джазового пианиста. Напитки, слабый свет, спокойная музыка. Приходите со своей девочкой и можете держать за руку ее, а не руку дамы, которая извивается на сцене. За последние две недели не произошло ни одной драки. – Почему вы пошли на это, мистер Симмс?

– В основном из-за Барбары. Это из-за нее разгоралось большинство драк. Думаю, она провоцировала их. Она выбирала пару самых здоровых посетителей и начинала их обрабатывать, сначала одного, потом другого. Затем в ход шли кулаки. Когда она перестала выходить на работу, у меня остались только второсортные девочки. Без нее представления в "Короле и королеве" проходили по-любительски, неинтересно. А держать просто так оркестра нет смысла.

– А что, с оркестром тоже были неприятности?

– Сколько угодно. Один из парней, тромбонист, оказался наркоманом. Я никогда не знал, когда он выйдет на работу, а когда отправится блевать в канаву. Затем без предупреждения исчез и барабанщик. Просто не вышел на работу и все. А барабанщик важная персона в оркестре, который играет чувственную музыку. Так я очутился без исполнительницы главного номера и без барабанщика. Можете представить себе, что тут было?

– Давайте-ка окончательно все выясним, – предложил Карелла. – Вы говорите, что Барбара и барабанщик исчезли одновременно?

– Да, в одну и ту же ночь.

– Когда это произошло?

– Точно не помню. Кажется, за несколько дней до Валентинова дня, – ответил Симмс.

– Как звали барабанщика?

– Майк, а дальше забыл. Какая-то итальянская фамилия – язык можно сломать. Нет, не помню. Помню только, что она начинается на "Ч".

– Барбара и Майк дружили?

– Кажется, нет. По крайней мере, я ничего такого не замечал. Ну болтали, как болтают девочки с музыкантами, но ничего серьезного. Кажется, я понимаю. Думаете, они смылись вместе?

– Не знаю, – ответил Стив Карелла. – Во всяком случае, это возможно.

– Между девочками и музыкантами все возможно, – согласился Рэнди Симмс. – Поверьте, без них лучше. Пианист сейчас играет спокойную музыку. Все молча слушают в полумраке. Здорово! Никаких драк, интриг.

– Не можете вспомнить фамилию барабанщика?

– Нет.

– Ну хоть попробуйте.

– Могу только сказать, что она начинается на "Ч". Никогда не мог запомнить итальянские фамилии.

– Как называется оркестр? – спросил Карелла. – По-моему, никак. Это была сборная группа.

– Ну а лидер хоть был?

– Ну не совсем лидер. Просто парень, который собрал их вместе.

– Как его звали?

– Эллиот. Эллиот Чамберс.

– И еще, мистер Симмс, – продолжил Стив Карелла. – Агент Барбары сказал нам, что она в момент исчезновения жила с двумя другими девушками. Не знаете с кем?

– Одну знаю, – сразу же ответил Рэнди Симмс. – Мэрла Филлипс. Она тоже выступала у меня.

– Не знаете, где она живет?

– Ее адрес в журнале. – Владелец клуба посмотрел на детективов. – Найти?

– Найдите, – попросил Карелла.

– Ну и что нам это дает? – спросил Коттон Хоуз на улице. Стив Карелла пожал плечами.

– Поговорю с музыкантами. Может, узнаю фамилию барабанщика.

– У них большие кисти?

– Понятия не имею, – ответил Карелла. – Но что-то уж слишком большое совпадение. Оба смылись, исчезли в одну и ту же ночь.

– Да, – согласился Хоуз. – Ну а что с Мэрлой Филлипс?

– Может, ты заскочишь к ней?

– Идет, – ответил Хоуз.

– Видишь, какой я добрый? Себе беру музыкантов, а танцовщиц оставляю тебе.

– Ты женатый мужчина, – сказал Хоуз.

– И отец к тому же, – кивнул Карелла.

– Верно, и отец.

– Если понадобится моя помощь, я буду в участке.

– Какая мне может понадобиться помощь? – удивился Хоуз.

Мэрла Филлипс жила на первом этаже дома, находящегося в четырех кварталах от "Короля и королевы". На почтовом ящике были написаны сразу три фамилии: "Филлипс, Цезарь и Смит". Хоуз нажал кнопку, дождался ответного звонка и вошел в дом. Квартира находилась в углу коридора. Он позвонил. Дверь открылась почти немедленно.

– Ого! – воскликнула Мэрла Филлипс.

Конечно, он ее сразу узнал и тут же удивился, почему он сегодня такой рассеянный? Когда Симмс сказал, как зовут девушку, он почему-то не вспомнил ее.

– Мы с вами встречались в конторе мистера Тюдора? – спросила девушка. – Да, это я.

– Коттон, да? Ну что ж, входите, Коттон. О, парень, вот это сюрприз! Я зашла всего минуту назад. Вам повезло, что вы меня поймали. Через десять минут я собиралась уйти. Входите, входите, а то простудитесь в коридоре.

Коттон Хоуз вошел в квартиру. Только стоя рядом с девушкой, он понял, какая она высокая. Детектив попытался представить, как она выглядит на сцене, и едва устоял на ногах.

– Не обращайте внимания на разбросанное белье, – извинилась Мэрла. – Я живу с Тэффи, актрисой. Не бойтесь, все пристойно. Хотите выпить?

– Нет, благодарю вас, – ответил Хоуз.

– Слишком рано? Можно вас попросить, Коттон?

– Конечно.

– Мне нужно узнать, не звонил ли кто-нибудь. Накормите, пожалуйста, кота. Бедняжка, должно быть, совсем умирает с голода.

– Кота?

– Да, сиамский кот. Он где-то в квартире. Как только вы начнете греметь на кухне, он сразу же прибежит. Еда под раковиной. Откройте консервы и положите в миску. И нагрейте, пожалуйста, ему молока. Он не пьет холодное.

– Хорошо, – сказал рыжий детектив.

– А вы душка. Идите, покормите кота. Я мигом.

Девушка отправилась к телефону, а Хоуз – на кухню. Когда он открывал под бдительным оком немедленно объявившегося сиамского кота консервы, то услышал голос Мэрлы.

– Кто? – спрашивала она по телефону. – Не знаю такого. Ладно, я позвоню ему позже. Больше никого? О'кей, спасибо.

Она положила трубку и пришла на кухню.

– Вы до сих пор греете молоко? – удивилась Мэрла Филлипс. – Оно будет очень горячим. Выключайте.

Хоуз снял с плиты кастрюльку и налил молоко в миску, стоящую на полу.

– О'кей. Теперь идите за мной. Мне нужно переодеться. Через пять минут у меня позирование. Я подрабатываю натурщицей. Разные соблазнительные фотографии для мужских журналов. Быстрее идите сюда. Быстрее!

Он вошел в спальню, в которой стояла двуспальная кровать, большой шкаф, несколько стульев и множество грязных кофейных стаканчиков, деревянных ложек и одежды, разбросанной везде, где только можно.

– Извините за беспорядок, – сказала Мэрла. – Тэффи страшная неряха.

Она швырнула на пол свой пиджак, одновременно разуваясь. Затем начала вытаскивать из юбки блузку.

– Отвернитесь, пожалуйста. Извините.

Хоуз отвернулся, удивляясь, почему Мэрла Филлипс раздевалась без стеснения перед глазами десятков мужчин в клубе, но находила неприличным делать то же самое перед одним-единственным. "Женщины…" – подумал он и недоуменно хмыкнул про себя. За спиной послышался шорох одежды.