Николай Леонов - Пять минут до расплаты
Глава 9
Татьяна Владимировна, домработница Зеленского, выглядела сегодня, пожалуй, еще более испуганной и растерянной, чем вчера вечером. Видимо, прибытие под конвоем участкового и сама атмосфера правоохранительного заведения настолько ее потрясли и морально раздавили, что женщина даже не сразу узнала Гурова.
– Здравствуйте, Татьяна Владимировна! – завидев ее на пороге кабинета, радушно поздоровался Лев Иванович. – Вы уж извините, что пришлось подождать, пока я освобожусь. Работа такая, ничего не поделаешь. Проходите, присаживайтесь.
Женщина на деревянных ногах приблизилась к столу Гурова и осторожно опустилась на краешек стула. В руке ее был зажат носовой платок. Она нервно мяла тонкую ткань пальцами и поминутно то протирала уголком платка края губ, то терла им виски.
– Татьяна Владимировна, вы, надеюсь, не забыли, как меня зовут? – спросил Гуров больше для порядка и изумился, увидев, что женщина мелко и отрицательно затрясла головой.
– Извините, запамятовала, – только и выдавила она из себя, напряженно косясь по сторонам.
– Татьяна Владимировна, успокойтесь, посмотрите внимательно на меня, – засмеялся Гуров и пару раз щелкнул пальцами в воздухе, привлекая ее внимание. – Я Лев Иванович Гуров. Мы с вами вчера встречались на квартире Тимофея Олеговича Зеленского. Вспомнили?
Женщина недоверчиво посмотрела на него, однако взгляд ее был уже более осмысленным. Понадобилось еще секунд десять, чтобы она вздохнула полной грудью и наконец признала его.
– Здравствуйте, Лев Иванович, – с каким-то облегчением поздоровалась женщина и неожиданно добавила: – А на вас сегодня галстук совсем другой.
Раз женщина заметила новый галстук, надо было полагать, что ее сознание пришло в полный порядок.
– Правильно вы, Татьяна Владимировна, заметили – галстук я поменял и рубашку тоже, – добродушно сказал Гуров. – Какая внимательная вы женщина. А я вчера с вашей знакомой беседовал со второго этажа. Ее зовут Надеждой Сергеевной. Знаете такую? Интересная старушка. Она и о вас, и о вашей маме так много хорошего рассказала.
На лирические отступления у Льва Ивановича времени не было, однако надо было как-то расслабить, расшевелить домработницу. Он боялся, как бы женщина снова не замкнулась в себе, не спряталась в раковину, словно улитка.
– Ой, вы вправду виделись с Надеждой Сергеевной? – ожила от похвалы домработница. – Такая приятная женщина. Я к ней иногда захожу, чтобы ей не скучно было. А то она же целый день одна сидит.
– Да, познакомились мы с ней, поговорили. Действительно приятная дама, – согласился Гуров. – Что же вы, Татьяна Владимировна так расстроились, попав к нам в гости?
– Да уж какие гости? – отмахнулась женщина. – Только я к дому Тимофея Олеговича подошла, как участковый коршуном на меня налетел и за собой потащил – мол, приказано доставить на допрос к следователю. И мальчику – помощнику, он тоже строго сказал. Не знаю, как Дима, а я перепугалась очень сильно, даже вас сразу не узнала.
– Но теперь-то пришли в себя? Вот и славно! – одобрительно кивнул Гуров. – Давайте с вами поговорим, попробуем что-то вспомнить о вашем хозяине Тимофее Олеговиче.
– Да что я о нем могу сказать? – пожала плечами Татьяна Владимировна. – Квартиру я убирала, вот и все.
– Ну уж не скажите, – добродушно погрозил ей пальцем Гуров. – Женщина убирала квартиру и ничего не знала, не видела, не понимала. Прямо фантастика какая-то.
– Ну а что вам рассказывать-то? – смущенно опустила глаза домработница.
– А все, что вы видели, – серьезно сказал Гуров. – Бывает так, что мы на мелочи внимания не обращаем, а ведь из них вся наша жизнь состоит. И иногда эти самые мелочи могут поведать такие интересные вещи, разгадать такие тайны, что порой диву даешься. Так что спокойно и подробно расскажите о своей работе у Тимофея Олеговича.
– Да что говорить-то – прихожу, убираюсь, – неуверенно сказала домработница.
– Сколько времени вы занимаетесь этим? – Гуров решил взять инициативу в свои руки.
– Да уж четыре… Хотя нет – почти пять лет. Как отец подарил на свадьбу квартиру Тимофею Олеговичу, так я в ней и убираюсь.
– Вот процесс и пошел, – обрадовался Лев Иванович. – Значит, Тим женат. И на ком, если не секрет?
– Развелся он со Светочкой, – грустно доложила Татьяна Владимировна. – Только год и прожили вместе. А уж такая хорошая девочка ему, непутевому, досталась. И ласковая, и умница – институт закончила, сейчас работает адвокатом. А уж на лицо какая приятная, и фигурка словно из слоновой кости точеная. Но у него же все ветер в голове.
Процесс действительно пошел. Через десять минут Гуров знал историю женитьбы и развода Тимофея Зеленского, биографию и адрес его бывшей жены. Последующие десять минут раскрыли весьма пикантные подробности «ветра в голове», и не только его. К сонму праведников Тим явно не принадлежал и, похоже, в их число не стремился. Домработница была свидетелем диких пьяных оргий, как непродолжительных, так и длившихся по нескольку суток. А уж многочисленные, порой довольно сомнительные подруги Тима перестали смущать даже ее.
– Грех о покойниках так говорить, однако бесшабашным он был и без царя в голове. Вроде и не дурачок, деньги зарабатывать умел, но как вожжа под хвост попадет – только держись. И к женщинам нехорошо относился, словно и боялся их, и будто зло срывал, и вместе с тем не мог без них обходиться ни дня. А последнее время еще и совсем дерганым стал, каким-то нервным, невыдержанным. Да уж все для него прошло – пусть земля ему будет пухом, – приложив платок к глазам, бабьим причитанием закончила воспоминания Татьяна Владимировна.
Отпустив домработницу, Гуров попытался сосредоточиться. Портрет убитого Тимофея Зеленского постепенно из безликого наброска сына «великого» отца, а по совместительству – «талантливого сценариста и режиссера телевидения» стал принимать реальные очертания. И эта реальность Льва Ивановича не радовала. Отношение Гурова к объекту стало отдавать брезгливостью. А это было недопустимо ни с точки зрения этики, ни, тем паче, с позиции профессионализма. И еще крайне раздражал информационный хаос, все более захлестывающий сознание, а главное – напрочь отметающий всякую логику.
Вспомнив о телевизионном прошлом убитого, Гуров достал листок с записями Веселова, который вчера пытался выйти на коллег Зеленского по работе на телевидении. С великим трудом пробившись через короткие гудки вечно занятого телефона, он договорился с главным режиссером программы «Корень жизни», автором которой был Тим, о встрече сегодня в семнадцать часов.
Это подразумевало, что к восемнадцати часам на доклад к Орлову он не попадет по уважительной причине. Собственно, еще вчера, услышав приказ генерала о докладах по расследованию убийства Зеленского в девять и в восемнадцать, вторую цифру Гуров всерьез не воспринял. Он решил, что генерал погорячился и скоро эта горячка пройдет. И вообще, с утра, как правило выспавшись, являться пред ясны очи руководства еще куда ни шло, а уж к вечеру порой и без начальников, и их ценных указаний бывает тошно и тоскливо.
Однако настроение Гурова, и так не ахти какое от бессонной ночи и бестолкового вала информации, ухудшилось и без вмешательства начальства, когда ему доложили о первых результатах работы криминалистической лаборатории. Экспертиза остатков содержимого найденного под кроватью шприца подтвердила его догадки. Тот, кто им пользовался, кололся героином. И ложку, в которой готовили раствор, обнаружили в мойке на кухне. А анализ следов крови, снятой с иглы, с точностью до восьмидесяти процентов определил, что наркотик себе колола женщина, которая была ко всему еще и ВИЧ-инфицирована. Чтобы исключить ошибку, Гуров попросил криминалистов, чтобы тест повторили, а также вторично и тщательно исследовали труп Зеленского на наличие ВИЧ-инфекции. Предварительные анализы ничего подобного не выявили.
Ближе к обеду вернулся довольный жизнью Крячко. Причем не один, а с двумя продавщицами магазина, около которого нашли «Ауди». Обе прибывшие, одна более подробно, но издали, а вторая ближе, однако мельком, как обычных посетителей, которых за день проходит уйма, наблюдали предполагаемых убийц.
Отправив привезенную парочку на составление фоторобота подозреваемых, Крячко устало плюхнулся за свой стол, который стоял напротив стола Гурова, и нарисовал картину событий, произошедших у магазина в поздний вечер субботы.
В это время посетителей, как правило, немного, и скучающие продавцы иногда обращают внимание не только на людей, находящихся в зале, но и наблюдают за прохожими за окнами или потенциальными покупателями, подъехавшими к магазину на машине. Продавщица кондитерского отдела, которую доставил Станислав, как раз и маялась бездельем в нужное время и в нужном месте.
Где-то в районе девяти часов вечера у входа остановилась темно-синяя «Ауди». Дверца со стороны пассажира открылась, и из нее вышел мужчина. Водитель оставался в машине. Мужчина, прежде чем зайти в магазин, немного замешкался у входа. Он обратил внимание на банкомат, секунду подумал, обернулся к машине и указал на него водителю пальцем.
