Джон Вердон - Зажмурься покрепче
Что ж, по крайней мере, интервью объясняло, почему в домике садовника было так пусто. Хотя объяснение было неполным — оставалось неясным, почему не нашли ни одежды, ни обуви, ни туалетных принадлежностей в ванной комнате. И куда делся упомянутый компьютер? А главное — если предположить, что Флорес решил все забрать с собой, то почему он оставил калоши?..
Гурни оглядел разложенные перед ним документы. Он отчетливо помнил, что видел два заявления о происшествии вместо одного, и захотел взглянуть на второе. Оно аккуратно лежало под первым.
Оно было составлено в полицейском участке Тэмбери после звонка, поступившего 17 мая 2009 года в 16:15 — ровно через неделю после убийства. Звонивший представился как доктор Скотт Эштон, проживающий по адресу Бэджер-Лейн, 42, Тэмбери, Нью-Йорк. Звонок принял сержант Кит Гарбелли, а копия была направлена в региональный отдел бюро криминальных расследований старшему следователю Д. Хардвику. Гурни понял, что держит в руках копию оригинального отчета.
Заявитель сообщил, что сидел за столиком в южном патио особняка с видом на главный газон и пил чай, как всегда делал в хорошую погоду. Внезапно раздался одинокий выстрел, сразу после которого его чашка разбилась. Он тут же забежал в дом через дверь патио и позвонил в полицию Тэмбери. Когда я прибыл на место, по дороге вызвав подкрепление, звонивший выглядел крайне обеспокоенным. Я произвел допрос в гостиной особняка. Заявитель не мог точно вспомнить, откуда раздался выстрел, и сказал, что «издалека, примерно с той стороны», махнув рукой за окно в задней стене, в направлении лесистых холмов примерно в 300 метрах от особняка. Других подробностей заявитель предоставить не смог, однако предположил, что выстрел, цитирую, «может быть как-то связан с убийством моей жены». При этом на вопрос, как именно эти события могут быть связаны, ответить не сумел. По его предположению, Гектор Флорес мог желать также и его смерти, но ни мотива, ни логики объяснить не смог.
К заявлению была приколота стандартная форма, в которой значилось, что заявление было переадресовано в бюро криминальных расследований ввиду того, что убийством занимались именно они. В форме фигурировали три лаконичные записи и одна пространная; все четыре были подписаны инициалами ДХ.
Осмотр владений Эштона: лес, холмы — без результатов. Опрос соседей — без результатов.
Реконструкция чашки показала, что выстрел прошел сверху вниз и слева направо, что позволяет предположить, что именно чашка, а не сам Эштон, была мишенью стрелявшего.
Фрагменты пули, обнаруженные в патио, слишком малы для полноценной баллистической экспертизы. Предположительно пущена опытным стрелком из винтовки малого или среднего калибра с усиленным зарядом и сложным прицелом.
Предположения насчет типа оружия и исходной мишени были переданы Скотту Эштону с целью уточнить наличие у него знакомых с подобным оружием и соответствующими навыками. Эштон в ответ растерялся. После настойчивого допроса назвал двух человек, владеющих похожим ружьем, а именно себя и отца Джиллиан, доктора Уитроу Перри. По его словам, Перри любил охоту и был блестящим стрелком. Про собственное ружье («Везерби» 257-го калибра) Эштон утверждает, что приобрел его по настоянию того же Перри. Когда я попросил показать ружье, Эштон обнаружил, что оно исчезло из деревянного футляра, где обыкновенно хранилось, запертое в шкафу кабинета. Он не смог вспомнить, когда точно видел ружье последний раз, но предположил, что два или три месяца тому назад. Я спросил, знал ли Флорес о существовании ружья. Эштон ответил, что Флорес вместе с ним ездил в Кингстон, где и было приобретено ружье, а также что именно Флорес смастерил дубовый футляр, где оно хранилось.
Гурни перевернул форму в поисках отчета о допросе Уитроу Перри, которое логичным образом должно было последовать, поискал в стопке, но отчета не было. Возможно, это значило, что допроса также не было. Иногда важные стадии расследования пропускали при передаче дела от одного следователя другому — что в случае неряшливого Блатта было бы неудивительно.
Настала пора второй чашки кофе.
Глава 13
Все страннее и страннее
Возможно, дело было в свежей дозе кофеина или в том, что после нескольких часов, проведенных в кресле, хотелось какой-то смены деятельности. Возможно, причиной была неприятная перспектива провести ночь за чтением бумаг без явно обозначенных приоритетов, или же причиной могло быть беспокойство, вызванное отсутствием допроса и общей неопределенностью насчет местонахождения Уитроу Перри 17 мая. Возможно, все вместе это сыграло свою роль, а последней каплей оказалась внезапно осенившая его мысль. Гурни достал мобильный и позвонил Хардвику.
На звонок ответили спустя пять гудков, когда Гурни уже продумывал сообщение для автоответчика.
— Что?
— Какой ты, однако, приветливый, Джек.
— Если бы я знал, что это ты звонишь, я бы вообще не стал стараться. Что у тебя?
— Нехилую кучу документов ты мне оставил.
— Чего, возникли вопросы?
— Ну, передо мной пятьсот страниц текста. Не хочешь подсказать, с чего начать?
Хардвик, по своему обыкновению, грубо расхохотался, издавая звуки, больше напоминавшие охрипший пескоструйный аппарат, чем человеческий смех.
— Гурни, едрить твою налево, где это слыхано, чтобы Холмс спрашивал у Ватсона, с чего начать расследование?
— Сформулирую по-другому, — сказал Гурни, вспоминая, что вытянуть из Хардвика простейший ответ всегда было нетривиальной задачей. — Есть ли в этой куче дерьма документы, которые, по-твоему, мне окажутся особенно интересны?
— Типа фоток голых баб?
Такой пинг-понг мог продолжаться сколь угодно долго, так что Гурни решил изменить правилам игры и заговорить о чем-нибудь другом, чтобы застать Джека врасплох.
— Джиллиан Перри обезглавили в 16:13, — заявил он. — Плюс-минус тридцать секунд.
После краткой паузы в трубке раздалось:
— Охренеть. Как ты это?..
Гурни представил, как Хардвик судорожно вспоминает детали — что было вокруг домика, в лесу, на газоне, — пытаясь понять, что он пропустил. Выдержав достаточно времени, чтобы его удивление и раздражение достигли пика, Гурни прошептал:
— Ответ — в чайной заварке!
Затем он сбросил звонок.
Хардвик перезвонил через десять минут — быстрее, чем Гурни ожидал. Поразительной правдой о Хардвике было то, что в недрах этого одиозного персонажа скрывался потрясающе острый ум. Гурни иногда задумывался, насколько далеко он мог бы пойти и насколько он был бы счастливее, если бы не его мерзкий характер. Впрочем, этот вопрос был применим к куче людей и помимо Хардвика, в том числе и к самому Гурни.
Он принял звонок.
— Чего, согласен со мной?
— Не так чтоб наверняка.
— Наверняка ничего не бывает. Но ты же понял мою логику?
— Ну, — отозвался Хардвик.
Как всегда, он не преминул подчеркнуть интонацией, что понять-то он понял, но не то чтобы впечатлен.
— Когда Эштон позвонил в участок Тэмбери, было 16:15. Он сказал, что бросился в дом сразу после выстрела. Можно предположить, что пока он бежал от столика до ближайшего телефона в доме, выглядывая по пути в окна на предмет снайпера, и пока он набирал номер участка — а это не «911», где сразу берут трубку, и он ждал пару-тройку гудков, — должно было пройти порядка трех минут. Значит, выстрел реально прозвучал в 16:13. Это что касается выстрела. Чтобы связать его с точным временем убийства недельной давности, нужно сделать мощные допущения: во-первых, в чашку стрелял тот же человек, который убил невесту. Во-вторых, этот человек помнил точное время убийства. В-третьих, он хотел что-то сообщить, стреляя в чашку в ту же минуту того же часа того же дня недели. Я уловил твой ход мыслей?
— Примерно.
— Не сказать чтоб это маловероятный сценарий, — произнес Хардвик, и по его голосу было понятно, что он скептично ощерился в своей манере, — но какой нам с этого прок? Какая разница, так дело было или не так?
— Пока не знаю. Но эти вещи рифмуются неспроста.
— Типа отрубленная голова и разбитая чашка — обе посередине стола и с недельной разницей до минуты?
— Да, — ответил Гурни, но тут же сам засомневался. Хардвик умел так пересказать содержание слов собеседника, что они превращались в бессмыслицу. — Но, возвращаясь к куче бумаг, которую ты на меня обрушил, может, все-таки подскажешь, что посмотреть в первую очередь?
— Смотри что угодно, там все такое вкусное. В каждом документе есть хоть одна долбаная изюминка. Я вообще впервые вижу дело, напичканное изюмом до такой степени. И настолько долбанутых фигурантов тоже встречаю впервые. А от себя могу добавить, что я пятой точкой чую: то, как все это выглядит, стопудово не то, как все на самом деле.