Бойтесь данайцев - Вильям Михайлович Вальдман
В конце концов Борька, по достоинству получивший прозвище «Танк», сломал слабые оборонительные рубежи приятеля и утащил его на танцы. Это было началом конца.
Володя долго стоял в стороне, высматривая Борьку, но того нигде не было, а вскоре он обратил внимание на девушку, которая в отличие от других танцевала очень медленно и смотрела вокруг себя словно невидящими глазами. Она понравилась ему. Знакомство состоялось быстро, и после танцев Володя сначала хотел повести ее к Борьке домой побалдеть от Высоцкого, но потом передумал и пошел провожать Клаву в общежитие текстилькомбината, где она жила. Оказывается, Клава приехала из отдаленной области, хотела поступить в педучилище, но не набрала баллов. Домой возвращаться было стыдно, поэтому она сообщила, что учится, а сама пошла работать с тем, чтобы на следующий год вновь испытать конкурсное счастье.
Вечер был теплый, безветренный, они шли по темной улице, разговаривая о разных пустяках. Володя даже не смог бы объяснить, чем приглянулась ему эта угловатая, долговязая, курносая девчонка, с короткой черной челкой, в общем — ничего особенного.
До общежития уже оставалось рукой подать, когда от стены дома с аркой отделилось несколько фигур, шесть или восемь, наверное, все же шестеро, но все рослые, крепкие. Странно, но Володя сумел разглядеть их нагловатые улыбки, хотя черты лиц были смазаны темнотой. Он крикнул Клаве: «Беги!» и боковым зрением успел заметить, как она метнулась под арку во двор общежития. Он облегченно вздохнул: за ней никто не побежал. Сам же он прижался спиной к стене дома, защищая свой тыл.
— Мы не курящие и сколько времени — знаем, — гордо объявил тот, что подошел ближе. — Курить вредно, а счастливые часов не наблюдают, поэтому гони бабки, — и осклабился еще шире, ударив Володю по лицу.
У того была с собой десятка — все его богатство до очередной зарплаты, и отдавать ее этим подонкам он не собирался. Держать удар он мог, все-таки три года посещал секцию бокса, однако удар был достаточно сильным, в голове слегка зашумело. Без подготовки, даже не размахнувшись, Володя нанес в переносицу врагу свой коронный прямой левой, из-за которого тренер уговаривал не бросать бокс. Парень безмолвно рухнул на землю, и в этот момент в конце улицы Володя увидел мигалку патрульной машины.
— Атанда! — крикнул кто-то из нападающих, и через миг они дематериализовались, оставив на поле брани своего приятеля, который по мере приближения машины начал подавать признаки жизни, однако подняться не мог.
По рации вызвали «Скорую». Пожилая женщина-врач, осмотрев пострадавшего, сказала: «Перелом переносицы», и парня увезли в больницу. Увезли и Володю, но недалеко — в оперпункт. Там старший сержант отобрал у него объяснение и оставил до утра для выяснения личности, хотя Володя показывал ему пропуск на фабрику и говорил, что личность он установленная.
Хорошенькое дело, размышлял он, оставшись один, тебя грабят и тебя же задерживают. В конце концов он успокоился: утром придет начальство, все образуется и он пойдет домой. Он не предполагал тогда, что может быть иначе и отпустят его только через полтора года.
Утром его допросили, он рассказал все, как было, подтвердил свое объяснение, написанное накануне. Но еще через день его ознакомили с показаниями потерпевшего Демина, который утверждал, что он, Демин, возвращался с девушкой вечером и около ее общежития на него с целью ограбления напал Володя со своими дружками.
— Но это же ложь, товарищ капитан! — возмутился Володя.
— Не все так просто, молодой человек, как вам кажется. Мы нашли эту девушку. Ее действительно зовут Клава. Клава Горюнова, — уточнил капитан.
— Ну, слава богу, так спросите у нее, — обрадовался Володя.
— А мы уже спросили: она полностью подтверждает показания Демина.
Юноша ошеломленно смотрел на следователя, долго молчал, потом попросил:
— Пусть она мне это сама скажет.
— Вот и хорошо, — согласился капитан, — очную ставку проведем завтра.
«Почему завтра?» — удивился тогда Володя, но лишь в «зоне», обдумывая случившееся, понял, девушку надо было подготовить, поскольку ей предстояло солгать.
Очная ставка прошла на редкость гладко.
— Знаете ли вы сидящего перед вами человека и не имеете ли к нему личных счетов? — спросил следователь у Клавы, после того, как Володю привели из камеры и усадили напротив девушки. Не ожидая ее ответа, Володя тихо сказал, глядя девушке прямо в глаза:
— Здравствуй, Клава. — Она не ответила на приветствие, но Володя почувствовал, что внутренне она напряглась. Мельком зыркнув на юношу угольками глаз, она выложила:
— Это тот самый парень, который вместе с другими напал на нас с Юрой, когда мы вечером возвращались с танцев.
«Ага, значит этого подонка зовут Юрочкой. Интересно, если она меня видела только в группе с другими нападавшими, откуда мне известно ее имя?» — мелькнуло у Володи.
Между тем следователь спросил его, знает ли он сидящую перед ним девушку и в положительном случае не имеет ли к ней личных счетов.
— Девушку я не знаю, личных счетов не имею.
— Но вы ее назвали Клавой, — напомнил ему следователь.
— Я обознался, — вежливо улыбнулся Володя.
— Однако ее именно так зовут. — Следователь стремился пройтись горячим утюгом по последним шероховатостям этого простого дела.
Володя молчал, и здесь на помощь следствию пришла Клава:
— А ведь Юра, когда его этот ударил, крикнул: «Клава, беги!» Вот он и запомнил.
Следователь с осуждением посмотрел на Володю, затем оформил протокол очной ставки и дал им подписать. Клава медленно читала протокол, шевеля при этом губами, потом так же медленно подписала. Володя подписал, не читая.
Он отказался от адвоката, но так как закон не разрешает оставить несовершеннолетнего без правовой защиты, ему выделили адвоката по госзащите, то есть бесплатно. Адвокаты к таким клиентам обычно относятся без особого энтузиазма и, как правило, такие дела поручаются молодым, начинающим.
Поначалу, когда Володя побеседовал с выделенным ему защитником — молодой, интересной, модно одетой женщиной, у него появился слабый проблеск надежды. Так хотелось верить, что все образуется и кошмарное недоразумение выяснится, и справедливость восторжествует. Но уже при следующей встрече понял: эту надежду питала лишь молодость и красота адвокатессы. Стоило
