Новогодний сюрприз - Рудольф Васильевич Ложнов
— На каком основании проникаете в частное домовладение и насильно надеваете наручники на невинного человека! — выкрикнул Орлов своим немного писклявым, своеобразным голосом. — У вас есть основания на принудительные действия? Покажите санкцию прокурора, иначе вы очень об этом потом пожалеете!
«Куда делся вчерашний наивный, простоватый парень, глянь, как он ощерился, как злой пёс нацепи!» — отметил я про себя, глядя на разбушевавшегося Орлова. Вот так-то!» Нервы опера при виде разбушевавшегося Орлова, по-видимому, сдали, и он не сдержался:
— Ты, парень, меньше болтай языком, лучше скажи, куда спрятал похищенные ночью вещи? — и он резко дёрнул Орлова за плечо. От резкого толчка Орлов не удержался на ногах, повалился на кровать и руками прикрыл лицо, наверняка, ожидая удара. Грозный вид и угрожающий тон опера Дмитриченко явно не пришлись по душе Орлову, и он злым, ненавистным тоном запищал:
— Вам нужны вещи, вы и ищите! Я тут при чём? Я не похищал никаких вещей!
От такой наглости меня прорвало.
— Ты что, решил поиздеваться?! На этот раз твой номер не пройдёт, запомни! У меня достаточно доказательств, чтобы закрыть тебя надолго. Добровольно не хочешь выдать вещи, пусть будет по-твоему. Джек Фёдорович, прикрепи-ка его к той трубе, пусть отдыхает. Сейчас приведу понятых, и перевернём весь дом и двор. — Я направился было к калитке, чтобы выйти на улицу на поиски понятых, но неожиданно подал голос Орлов.
— Вы думаете, понятые помогут найти вещи? — В голосе появился нагловатый тон, и снова, как ночью, лукавый огонёк блеснул в его глазах.
«Сейчас твой ночной номер не пройдёт, Орлов!» — мысленно отметил я, глядя на него. Вслух сказал:
— Орлов, не осложняй своё положение. Вещи мы непременно найдём. В этом я ничуть не сомневаюсь. Они в этом домовладении. И учти, если добровольно не отдашь, после, когда я запру тебя, поблажек от меня не жди. Подумай об этом!
Мои слова, по-видимому, дошли до него. Он серьёзно задумался. Через какое-то время послышался писклявый голос:
— Если так нужны вам вещи, я скажу, где они. Но только есть у меня условие. — В глазах его снова блеснули лукавые искорки.
Тут уж не сдержался Дмитриченко.
— Я сейчас покажу тебе условие! — и с гневным видом двинулся было на Орлова. Не успел он сделать и двух шагов, как испуганно выкрикнул Орлов:
— Под сеном, на огороде!
— Вот теперь, слушатели, кажется, всё! А дальше, как шло следствие, это уже не так уж интересно. Ну, как, довольна, Валентина Петровна?
— Очень! Получила огромное удовольствие. Ну, везучий же ты, Рудольф Васильевич! — не то с грустью, не то с завистью проговорила Валентина Петровна.
— Какое тут везение, просто помог случай. Ну, может быть, чуть-чуть и везение. Так давайте друзья, наполним, как говорят, бокалы, и выпьем за то, чтобы всем нам в наступившем Новом году немного-то везло!
* * *
Ночь… Безмятежное холодное небо без единого облачка. Миллионы холодных ярких звёзд смотрели с высоты неба на покрытую снегом мёрзлую землю. Я с детства любил смотреть на ночное, загадочное небо. Какие только мечты не возникали при взгляде на него! Жаль, что теперь такая возможность выпадает редко. Всё некогда. Всё спешим. Вот, как и в данный момент. Мороз крепчал. Луна только что взошла, и сразу же стало светлее вокруг. Сейчас она хозяйка в этом загадочном звёздном мире.
Из заброшенного здания, расположенного в десяти метрах от заводского забора, где я и Бобов наблюдали за нишей, надеясь на приход преступника или преступников за крадеными вещами. При свете Луны хорошо стала просматриваться ниша и прилегающая к ней местность. Насквозь дырявое здание, в котором мы находились, удобное для слежки, не защищало от холода. Становилось всё холоднее. Время как будто бы остановилось. Кажется, прошла целая вечность, а прошло всего два часа, как мы сменили ребят.
«Если и дальше мороз будет крепчать, то через два-три часа мы превратимся в ледяные мумии, — подумал я, поглядывая на Бобова. — Ему тоже, наверное, холодно, но не подаёт виду, упорно держится. Что заметно — молчит, не жалуется». Я посмотрел на часы. Они показывали без пяти минут двенадцать ночи.
— Как долго тянется время, — вполголоса пробормотал я, оборачиваясь лицом к Бобову, чтобы он услышал меня. — Холод давит, а преступники что-то не спешат к нам. Не кажется ли тебе, Николай, что они вовсе забыли про нас?
— Я, Рудольф, придерживаюсь противоположного мнения, — неожиданно прозвучал слегка дрожащий голос Николая.
«Значит, ему тоже холодно, но скромничает, не жалуется», — отметил я мысленно.
— Не кажется ли тебе, что мы тут, в этом дырявом здании, где со всех дырок тянется холод, зря замерзаем и теряем драгоценное, нужное для отдыха, время?
— Может и зря, — ответил я, — но своё дежурство мы должны отдежурить, как положено, и уверен — додежурим.
— Хочешь знать, что я думаю? — неожиданно спросил Николай.
— Говори!
— Преступники, как я полагаю, наоборот, учитывая наше невыгодное положение, преспокойно спят в тёплых хатах. Или, распивая спиртное, также в тёплых хатах, посмеиваются: пусть, мол, менты сторожат их добычу и помёрзнут, как надо, чтобы пропала у них охота поймать их, — не скрывая своего дрожащего от холода голоса проговорил Бобов.
— Ты гений, Николай, великолепную картину изобразил! — тоже, дрожа от холода, прошептал я. — Ты сам всё это придумал или сверху тебе подсказали?
— Если ещё немного мороз прижмёт, то не такое ещё придумаешь! — шуткой на шутку отпарировал Николай.
— Ты вот, Николай, только что про спиртное вспомнил, как будто бы преступники распивают его в тёплых хатах. Ненароком не прихватил с собой бутылочку? Как бы оно сейчас пригодилось. Не так ли?
— Так-то, оно так, но… — только успел произнести Николай. И тут вдруг послышался в тишине скрип снега. Один, второй, третий… Мы мгновенно умолкли. Затаились. Стали слушать и ждать. Пауза затянулась. Я не выдержал:
— Николай, ты слышишь? — шёпотом спросил я.
— Слышу! — также шёпотом ответил Бобов. — Кажется, кто-то идёт?
