Эван Хантер - Охота на сыщиков
— Где был в воскресенье вечером?
— Когда вечером?
— Около полуночи?
— Что я, помню?
— Вспоминай, Ордис, — посоветовал Карелла. — И побыстрее. Или уже наширялся?
— Не пойму, о чем это вы.
— Кончай, Ордис. Нам известно, что ты давно сидишь на игле. Знаем мы и то, что пару часов назад ты заимел три дозы героина. Так вот я и спрашиваю, ты уже совсем прибалдел или способен меня понимать?
— Я тебя слышу, — нейтрально ответил Ордис.
Он провел ладонью по глазам. На его густо заросшем щетиной изможденном лице выделялись длинный горбатый нос и толстые губы.
— Давай, выкладывай, — поторопил его Карелла.
— Вечером в пятницу, говоришь?
— Я сказал — в воскресенье.
— Вон как! В воскресенье, значит. Ага, в воскресенье, точно! В покер перекинулись.
— Где?
— Саус, номер четыре. А чего спрашиваешь, не веришь мне, что ли?
— Есть свидетели?
— Пятеро. Спроси любого.
— Давай имена.
— Запросто. Луи Де Скала, братан его, Джон. Один пацан, как его… А, Пит Диас. Потом еще Пепе, фамилии не знаю.
— Так, это четверо, — подсчитал Карелла. — Кто пятый?
— А я тебе что, не человек? Я и был пятым.
— Где живут, знаешь?
Ордис выпалил серию адресов.
— Добро. Как насчет понедельника? — продолжил Карелла.
— В понедельник-то я сидел дома.
— Один?
— Не. Со своей квартирной хозяйкой.
— Что?
— С квартирной хозяйкой, говорю. Тебе уши заложило?
— Лучше заткнись, Диззи, и отвечай на вопросы, — довольно непоследовательно приказал Карелла, задетый грубостью Ордиса. — Как ее зовут?
— Олга Пасио.
— Адрес?
Ордис назвал адрес и сам задал вопрос:
— Так что я там, по-вашему, сделал?
— Ладно, ничего. Пушка у тебя есть?
— Откуда? Слушай, я, как вышел, завязал начисто.
— Правда? А три дозы героина?
— Прямо не знаю, где ты наслушался такой туфты. Кто-то тебе лапши навешал.
— Как бы не так. Одевайся!
— С чего вдруг? Я башли заплатил за пользование этой дырой.
— Ты ей уже достаточно попользовался. Одевайся!
— За что? Слушай, я же сказал, что завязал, как вышел. Какого черта?
— Мне спокойнее, чтобы ты побыл в участке, пока я разберусь с твоими приятелями. Есть возражения?
— Они подтвердят, что я всю ночь сидел с ними, будь спокоен. А эта туфта насчет трех доз, откуда ты взял, Господи. Я уж сколько лет к ширеву не прикасался.
— Оно и видно, — язвительно заметил Карелла. — Все эти шрамы у тебя на руках от бери-бери[34], наверное?
— Как? — растерялся Ордис.
— Одевайся!
Карелла проверил всех, кого назвал Ордис. Каждый из них готов был присягнуть, что Луис играл в покер с половины одиннадцатого вечера 23 июля до четырех утра 24 числа. Хозяйка, у которой Ордис снимал комнату, весьма неохотно, но подтвердила, что провела всю ночь 24 и утро 25 июля с Луисом. Так что у Ордиса было прочное алиби на то время, которое кто-то употребил на убийства Риардона и Фостера.
А когда приехал Буш, проверявший Флэннегена, детективы вернулись прямехонько туда, откуда начинали.
— У Флэннегена алиби пушкой не прошибешь, — сокрушенно доложил Буш.
Карелла только горестно вздохнул и пригласил Клинга на стакан пива. Потом поехал к Тедди.
Буш на чем свет стоит обругал жару и отправился домой к своей жене.
Глава 10
Со своего места в углу бара Сэвидж видел только, что на спине яркой куртки этого парня от руки выведена какая-то надпись. Парень привлек его внимание, как только Сэвидж вошел в бар. Он сидел в кабине с темноволосой девушкой, перед ними стояли стаканы с пивом. Сэвидж прошел к стойке и заказал джин с тоником. Время от времени он бросал любопытные взгляды на парочку. Парень был худ и бледен, копна темных волос распадалась вихрами. Воротник его багряно-золотистой куртки был поднят, но поначалу Сэвидж не мог разглядеть надпись поперек спины, потому что парень почти сразу откинулся на мягкую обивку кабины.
Девушка допила пиво и ушла, но парень остался в кабине. Теперь он слегка повернулся, и Сэвидж смог прочитать надпись на его спине, и подсознательно мучавшая его мысль начала быстро обретать четкие очертания.
Буквы на спине куртки складывались в одно слово — „Гроверы".
Оно, несомненно, происходило от названия парка на территории 87-го участка, и было в нем что-то мучительно знакомое. Почти мгновенно Сэвидж вспомнил: „Гроверы" были ответственны за великое множество уличных побоищ, включая почти титаническое сражение в одном из глухих уголков парка с применением ножей, битых бутылок, огнестрельного оружия и опиленных бейсбольных бит. „Гроверы" вступили в перемирие с полицией, во всяком случае так говорили, но Сэвидж никак не мог отделаться от навязчивой идеи, что одна из подростковых банд причастна к гибели Риардона и Фостера.
И вот перед ним один из „Гроверов".
Вот с кем надо переговорить.
Сэвидж залпом допил свой джин и подошел к одиноко сидевшему в кабине парню.
— Привет! — поздоровался репортер.
Парень даже не пошевелился, не поднял головы, только вскинул глаза и ничего не ответил.
— Можно присесть? — спросил Сэвидж.
— Дуй отсюда, мистер!
Репортер полез в карман пиджака. Парень молча наблюдал за ним. Сэвидж достал пачку сигарет, предложил парню и после молчаливого отказа закурил сам.
— Меня зовут Сэвидж, — представился он.
— А кому это интересно?
— Хотел бы потолковать с тобой, — не унимался репортер.
— Ну да! О чем же это?
— О „Гроверах".
— Мистер, ты ведь не здешний?
— Нет.
— Тогда, папаша, топай домой.
— Я же сказал, надо потолковать.
— Тебе надо, а мне нет. Иди, иди, пока ноги целы.
— Слушай, малыш, я ведь тебя не боюсь, так что давай, смени тон.
Парень окинул репортера холодным оценивающим взглядом.
— Как тебя зовут? — решил подступить с другой стороны Сэвидж.
— А ты угадай.
— Пива выпьешь?
— Угощаешь?
— Конечно.
— Тогда лучше ром с кока-колой.
Сэвидж повернулся к стойке и окликнул бармена:
— Ром-кока и еще один джин с тоником!
— Джин пьешь, а? — хмыкнул парень.
— Да. Так как твое имя, сынок?
— Рафаэль, — ответил парень, продолжая пристально разглядывать репортера. — Ребята зовут меня Рип.
— Рип. Хорошее имя.
— Не хуже других. А в чем дело, тебе не нравится?
— Нравится! — заверил его Сэвидж.
— Ты кто, хват?
— Кто? — не понял репортер.
— Ну, полисмен?
— Нет, что ты.
— А кто тогда?
— Репортер.
— И что тебе от меня надо?
— Да потолковать.
— О чем это?
— О вашей банде.
— Какая еще банда? — удивился Рип. — Не знаю никакой банды. Официант принес стаканы. Рип глотнул из своего и заявил:
— Жулик этот бармен. Вода и никаких градусов.
— Ну, за удачу! — предложил Сэвидж.
— Вот тебе-то она как раз не помешает, — откликнулся Рип.
— Так, насчет „Гроверов"…
— „Гроверы" — это клуб, мистер.
— Не банда?
— На кой нам банда? Клуб это, и все.
— И кто у вас президент в клубе? — поинтересовался Сэвидж.
— Я-то знаю, да тебе не скажу!
— Что так? Стыдишься своего клуба?
— С чего бы это?
— Неужели не хочешь, чтобы мы расписали его в газете?
— На кой? У нас и так репутация дай бог! Найди-ка в городе, кто не слышал о „Гроверах". Кому мозги пудришь, мистер?
— Никому. Я думал, благоприятная пресса вам не повредит.
— Это еще что за чертовщина? — Рип сдвинул брови. — Что ты имеешь в виду?
— Статью о вашем клубе.
— Не нуждаемся. Кончай, папаша.
— Рип, я только хотел с тобой подружиться…
— У меня куча друзей в „Гроверах", — оборвал репортера Рип.
— Сколько?
— Как минимум… — начал Рип и спохватился на полуслове. — Ох ты какой умник нашелся!
— Не хочешь, не говори, Рип. Кстати, а почему тебя зовут Рип?
— У нас у всех кликухи. Меня прозвали так.
— Но почему?
— Лезвием хорошо владею. Вот и Рип[35].
— А приходилось?
— В ход пускать? Не смеши, папаша. В нашей округе, если не иметь пера или дуры, ты труп. Труп, мужик, понял?
— А что такое перо, дура, Рип? — наивно полюбопытствовал Сэвидж.
— Ну, нож, пистолет. — Глаза Рипа широко раскрылись от удивления. — Не знаешь, что такое дура? Ну, мужик, ты с луны свалился.
— И много у „Гроверов" этих самых дур?
— Хватает.
— Какие?
— Всякие. Тебе какую нужно?
— И 45-го калибра есть?
— А почему тебя это интересует?
— Хороший пистолет.
— Хороший, — согласился Рип. — Бьет, как пушка.
— Что, постреливаете?
— Приходится. А ты думал, это игрушки? Для забавы? Слушай, мужик, в нашей округе приходится пускать в ход все, что под руку попадет. Иначе тебе быстро номерок на ногу навесят. — Рип отпил из стакана. — У нас здесь все время приходится смотреть в оба. Вот почему полезно быть „Гровером**. Они видят эту куртку, они тебя уважают. Знают, задень меня — и им придется иметь дело со всеми „Гроверами".
