Лиза Гарднер - Ничего не бойся
– Уверена. Почему я должна передумать?
Фил и Нил переглянулись. Ди-Ди поняла, о чем они оба думают, и с раздражением на них посмотрела.
– Вы не обязаны меня прикрывать, – бросила она. – Мы восстановим цепочку событий той ночи… и, вероятнее всего, окажется, что я просто ненормальная психопатка, которая без видимой причины решила пострелять из пистолета. В таком случае именно это вы и отразите в рапорте о проведении ВППО. Я не жду от вас помощи. Я просто хочу узнать правду.
– Лично я все равно буду за тебя, – пробормотал Нил. – Что бы ни случилось. Сама же знаешь, ты фактически часть моей семьи.
– Да уж, знаю я твою семью.
Коллеги рассмеялись. Семья Нила представляла собой кучку алкоголиков-ирландцев. Он любил пошутить, что дома его считают белой вороной не из-за его ориентации, а из-за того, что он единственный, кто всегда трезвый.
Тем временем Алекс вернулся в сопровождении молодого человека крепкого телосложения, одетого в черный спортивный костюм. Ди-Ди посчитала своим долгом всех представить:
– Детективы Фил и Нил, бостонская полиция. Рассел Илг, мой персональный тиран… эм… то есть тренер.
Мужчины обменялись рукопожатиями. Ди-Ди скрестила руки на груди, чтобы никто не видел, как они дрожат от волнения. Конечно, она бы предпочла, чтобы вместо физиотерапевта здесь присутствовал ее лечащий врач, однако у него оказался слишком плотный график. Поэтому ей пришлось просить Рассела, который, надо отдать ему должное, с радостью согласился помочь. К тому же, по его словам, врачи только диагностируют повреждения, в то время как он помогает человеку полностью или частично восстановиться, из чего следует, что он обладает более обширными знаниями о полученных его пациентами травмах.
Взяв инициативу в свои руки, Фил отвел остальных к лестнице. По правой стороне Ди-Ди увидела следы от пуль. Три отверстия были расположены на приличном расстоянии друг от друга, что не делает ей чести, если она действительно в кого-то целилась.
Фил откашлялся:
– Итак, значит, Ди-Ди, гм… то есть детектив-сержант Уоррен была найдена без сознания возле лестницы. Учитывая, гм… полученные ею повреждения, мы предполагаем, что она упала со второго этажа.
Рассел кивнул. Он старался не смотреть на Ди-Ди, сосредоточившись вместо этого на верхней части узкой лестницы, за что детектив была ему очень благодарна. Она вдруг ощутила упадок сил. В животе появилось странное сосущее чувство, а по лбу скатилось несколько капель пота.
Баю-баюшки-баю, в кроне древа на краю…
Детектив зажмурилась, как будто это могло бы избавить ее от дурных предчувствий. Ди-Ди злилась на саму себя. Она здесь для того, чтобы все вспомнить. Ей просто необходимо все вспомнить.
Через силу открыв глаза, она снова уставилась на отверстия в стене. Так или иначе, пули, которые оставили эти дырки, были выпущены из ее пистолета. В этом сомнений быть не могло. Осталось только выяснить причину.
– Ну, что могу сказать, – начал Рассел, словно прочитав ее мысли. – Первое, что я заметил, – это отсутствие перил по правой стороне. Небольшое отклонение от местных традиций, хотя обычная практика среди владельцев старомодных домов.
Все согласно кивнули.
– Но не суть. Вероятнее всего, Ди-Ди упала навзничь со второго этажа.
Физиотерапевт указал рукой вперед, и остальные, выстроившись друг за другом, потопали вверх по лестнице.
– Что мы делаем при падении? – спросил Рассел. Его вопрос прозвучал как риторический, поэтому никто не ответил. – Мы неосознанно вытягиваем руки, якобы для того, чтобы смягчить удар. В нашем случае у Ди-Ди была свободна только одна рука, ибо в другой она держала пистолет, верно?
Уоррен кивнула.
– Учитывая расположение пулевых отверстий, можем сделать вывод, что выстрелы Ди-Ди произвела непосредственно в момент падения. То есть свободна у нее была только левая рука, что объясняет повреждение плеча. – Рассел уже был наверху и дал знак полицейским расположиться в коридоре. Сам же он повернулся спиной к лестнице и спустился на несколько ступенек. Вцепившись левой рукой в перила, он сымитировал некое подобие падения.
Ди-Ди мгновенно все поняла, когда физиотерапевт чуть ли не повис на перилах, напрягая каждый мускул левой руки, плеча и шеи. Детектив ничего не могла с собой поделать, она вздрогнула, отвернулась и еще плотнее прижала к телу руку.
– Ди-Ди упала на спину, – безоговорочным тоном заявил Рассел. – Она резко ухватилась за перила, чтобы хоть как-то себя удержать. От перегрузки рука неестественно вывернулась, что привело к отрывному перелому плечевой кости. Вдобавок к этому шея не вынесла внезапного рывка и тоже, в свою очередь, получила серьезное повреждение.
Затем от резкой и мучительной боли в плече и шее Ди-Ди ослабила хватку и, окончательно потеряв равновесие, рухнула вниз, изрядно приложившись головой об основание лестницы. Это всего лишь мои догадки, но, по крайней мере, они объясняют многочисленные синяки и сотрясение мозга.
Физиотерапевт посмотрел на Ди-Ди.
– Я ничего не упустил? Думаю, дело обстояло примерно так.
Детектив покачала головой. Взгляд Рассела был полон теплоты, даже сочувствия, но ей это не помогало, скорее наоборот. Она больше не хотела находиться здесь, в этом доме, в этом коридоре, полном мрачных отголосков ее памяти.
– Как ты оказалась спиной к лестничной площадке? – спросил Алекс.
Ди-Ди оглянулась. Полицейские до сих пор находились у самого края лестницы, и каждый из них смотрел перед собой, чтобы ненароком не оступиться и не повторить судьбу Уоррен.
– Я обернулась назад, – прошептала она.
Коллеги во все глаза смотрели на нее.
Ди-Ди повернулась, вглядываясь в глубь коридора, в сторону раскрытой спальни. Невыносимый запах крови… Длинные темные пальцы, которые ночь тянула к ней из-под своего плаща… В тот момент Ди-Ди не думала о том, чтобы что-то увидеть. Она хотела почувствовать… А затем…
– Я что-то услышала.
– Что-то? – хрипло переспросил Фил. – Или кого-то?
– Я… я не знаю. Я обернулась… а затем… затем упала.
– Нет.
– Что? – Ди-Ди повернулась к Расселу, который до сих пор стоял на середине лестницы.
Под взглядами четверых полицейских физиотерапевт смущенно покраснел.
– Я имею в виду, что вряд ли все было так.
– В смысле?
– Твое ранение – отрывной перелом – штука редкая. Это происходит, когда сухожилие под сильным воздействием разрывает костную ткань в том месте, где кость соединяется с мышцей. Все-таки наши кости весьма прочные, – продолжал Рассел будничным тоном, словно сообщал нечто очевидное. – Небольшого усилия не хватит, чтобы сухожилие оторвало кусок кости. Дело обстоит куда сложнее. Такое повреждение ты могла получить, только если бы прыгнула с разбега и зацепилась рукой за перила. Понимаешь? Лично я сразу бы так и подумал, вот только ты находилась спиной к лестнице…
– О боже… – прошептала Ди-Ди. – Я не упала…
– Именно. – Алекс обнял ее за плечи. – Тебя столкнули.
Глава 7
– Папочка поговаривал, что кровь значит любовь. И смеялся… а затем вонзал лезвие еще глубже… Ему нравилось смотреть, как кровь медленно стекает по запястью… «В этом деле не нужно спешки, – шептал он. – Не торопись… насладись зрелищем».
Голос Шаны стих. Она больше не смотрела на меня, теперь ее взгляд сфокусировался в одной точке на голой белой стене. Больничная палата была такой же мрачной, как и тюремная камера, единственное различие составляла кровать, на которой поблескивали металлические фиксаторы для запястий и лодыжек.
По словам суперинтенданта МакКиннон, сестру нашли в камере во время утренней переклички. Она лежала в углу, свернувшись калачиком, что было для нее не свойственно. Она не откликалась на вербальные сигналы, и поэтому охранники, прикрываясь матрасами, как щитами, вошли в ее камеру. Все эти приготовления заняли много времени, но сестра сама виновата. На ее совести уже двое убитых охранников и сокамерница, так что, зная ее репутацию, никто не хотел лишний раз рисковать.
А если говорить точнее, то местных охранников больше беспокоила их собственная безопасность, чем жизнь моей сестры.
Суперинтендант МакКиннон сказала, что еще пять минут – и Шана умерла бы от потери крови. Не могу точно сказать, гордилась суперинтендант тем, что ее подчиненные успели вовремя, или жалела об этом. Когда дело касается моей сестры, ни в чем нельзя быть уверенной до конца.
Шана сделала из своей зубной щетки заточку, очень маленькую и очень острую. Не самая удобная штука, чтобы кого-то ранить, но идеальная, чтобы вскрыть свою собственную бедренную артерию. Хотела бы я притвориться, будто удивлена, однако это была уже четвертая попытка суицида… И каждый раз сестра пыталась вскрыть себе вены самодельным лезвием. Как-то раз я спросила, действительно ли она хочет умереть, но в ответ Шана лишь пожала плечами. Иными словами, она не была нацелена на конкретный результат, просто ей нужно хоть что-то разрезать. А поскольку она сидела в одиночной камере, выбора особого не было.
