Алексей Макеев - Вдова на один день
– Владислав Николаевич-то? Да, он не слишком разговорчивый. У меня даже есть одно подозрение на его счет… – Савчук понизил голос и покосился на дверь.
– Вот как? – заинтересовался Гуров. – Какое же? Со мной можете поделиться?
– С вами могу, – согласился Савчук и наклонился к нему. – Я думаю, что у нашего Владислава Николаевича несварение желудка! А может, и самая настоящая язва. Поэтому он всегда такой кислый, словно лимон проглотил без сахара!
– Понятно, – вздохнул Гуров. – Рекомендуйте ему пройти обследование.
– Обидеть боюсь, – качнул головой Савчук.
Гуров, понимая, что «человеческая беседа ни о чем» с этим человеком может продлиться до закрытия санатория, а он так ничего толкового и не выяснит, сказал:
– Мне он рассказал, что некоторые пациенты нуждаются в длительном лечении. Я смотрю, у вас тут все очень хорошо оборудовано – техника новая, ремонт. В палаты, правда, не заглядывал, но думаю, что и там все на уровне. То есть посетители ваши – люди небедные?
– Ну, у нас не так все дорого, как может показаться. Во-первых, стараемся порядок поддерживать своими силами. Штат у нас не раздут, коллектив небольшой, но сложившийся. Каждый занимается не только своим делом, но готов помочь другому. А вы по поводу каких-то конкретных пациентов?
– Да, меня интересуют Тамара Юрьевна Вельчинская и Ирина Абрамова.
– А-а-а… – отозвался Савчук. – Проблемные бабоньки.
– Почему? – удивился Гуров.
– Да какие-то… – Савчук пытался подобрать подходящее слово, пошевелил толстыми пальцами. – Квелые, – наконец нашелся он. – Как будто в каком-то трансе все время находятся.
– Но их ведь лечат, дают специальные психотропные препараты? – привел Гуров слова доктора Шестопалова.
– Это так, конечно. И Владиславу Николаевичу виднее, как их лечить. А врач он хороший. Но мне они показались какими-то заторможенными еще при поступлении. И поступили одна за другой.
– Скажите, а раньше они у вас лечились?
– Пожилую, Вельчинскую, вижу первый раз. А вот Ирина Абрамова бывала. На нервы жаловалась, говорила, что ей посоветовали именно наш санаторий.
– Вот как? А кто посоветовал, не знаете?
– Спрашивал, хотелось, так сказать, быть в курсе, кто нам рекламу бесплатную делает. Но она сказала, что какая-то знакомая. Уточнять не стала.
– Ага… А они, значит, довольно обеспеченные, если позволяют себе лечиться у вас, да еще оставаться на длительное время? – задал Гуров вопрос, ответа на который так и не добился от врача.
– Ну, у нас все не настолько дорого, как может показаться! Во многом за счет того, что мы не держим раздутый штат, денег на содержание персонала уходит меньше, чем в других подобных заведениях, – с гордостью за свое детище сказал администратор. – Ну и они, конечно, не бедствуют. У Абрамовой муж хорошо зарабатывал, у Вельчинской – сын. К тому же она упомянула, что после смерти муж оставил ей неплохой доход.
– Я слышал, что ее сын был архитектором? – перевел разговор в другое русло сыщик.
– Вроде бы, – неопределенно покрутил рукой в воздухе Игнат Тимофеевич. – Я с ней так и не сумел близко пообщаться. Она все время полусонная была и словно не от мира сего. Да и Ирина тоже.
– А в предыдущий раз Ирина Абрамова тоже была… квелая? – спросил Гуров.
Савчук задумался, припоминая.
– Нет, тогда вроде бы поживее была, – сказал он. – Но все равно немного летящая дамочка.
– Они вам не рассказывали, как погибли их муж и сын?
– Не-ет, – решительно покачал головой Савчук. – Да я и не спрашивал об этом! Люди же нервы приехали лечить, зачем бередить им раны? Может, с Владиславом Николаевичем и откровенничали, это вам лучше у него спросить.
– Да вот беда, Владислав Николаевич ссылается на профессиональную этику, – развел руками Гуров.
– Это он любит! – усмехнулся Савчук. – Но могу вас заверить: если бы услышал что-нибудь подозрительное, обязательно бы вам сообщил. Он очень законопослушен. Я бы даже сказал, трусоват.
– А вы смелый человек? – в упор спросил Гуров.
– Я да, – кивнул со смехом Савчук. – Иногда даже слишком! Порой нужно быть осторожнее.
Гуров осмыслил полученную информацию и спросил:
– А как организован график работы персонала в вашем санатории?
Савчук непонимающе посмотрел на Гурова.
– Если вы обо мне, то я бываю тут ежедневно до шести вечера. Выходной день – воскресенье. Врачи тоже работают до шести, ночью остается один сторож.
– Сергей Васильевич?
– Да. Я уже говорил, он у нас много обязанностей совмещает. И сэкономленные средства также идут на улучшение условий содержания пациентов! Да мы бы без такого, как Панин, просто пропали! Человек он одинокий, так что даже живет здесь, у него домик отдельный. Небольшой, правда, но ему хватает. А что, он вам нужен для беседы?
– Да пока нет, – успокоил его Гуров. – Возможно, и вообще не понадобится. Ну, спасибо вам, Игнат Тимофеевич. Я вас только вот о чем попрошу на прощание: если вы увидите, что состояние здоровья пациенток, о которых я спрашивал, улучшится, или, не дай бог, наоборот, начнет ухудшаться, сообщите, пожалуйста, сразу мне, хорошо? Я оставлю вам визитку.
И Гуров протянул администратору белый прямоугольничек.
– Сообщу, – с легким недоумением пожал плечами Савчук. – Только вряд ли что-то плохое случится. Они же под постоянным наблюдением врача.
– Замечательно, – кивнул Гуров. – Но мало ли что. Человек, как известно, предполагает…
– Да, да, – согласился Савчук. – Хорошо, если какие-то сдвиги обнаружатся, я позвоню.
Гуров вышел на улицу. Наверное, тихий час уже закончился, потому что народ, привлеченный ясной и теплой погодой, потихоньку выбрался из своих палат на солнышко. По дорожкам расхаживали люди, как молодые, так и совсем пожилого возраста, и мужчины, и женщины. Все они в основном вели чинные беседы между собой. Гуров оглянулся на пруд. К нему подходили две довольно молодые женщины с полотенцами в руках, в купальных костюмах, поверх которых были наброшены легкие халатики. Судя по возрасту, ни одна из них не могла быть ни Ириной Абрамовой, ни тем более Тамарой Вельчинской. Гуров понаблюдал, как они снимают сандалии и постепенно заходят в прохладную воду, слегка поеживаясь и вскрикивая, но уже через несколько секунд вполне осваиваясь.
Гуров раздумывал, не поговорить ли с кем-нибудь из пациентов по поводу Абрамовой и Вельчинской, потом подумал, что смысла в этом нет никакого: если женщины находятся в отдельных палатах под влиянием лекарств, вряд ли они общаются с другими отдыхающими. Может быть, немного позже это и будет полезным.
Гуров еще раз задумчиво оглядел территорию санатория. Он полагал, что скорее всего еще наведается сюда. Идя к воротам, Гуров увидел стоявшего возле них охранника Панина, который спросил его:
– Ну что, узнали все, что хотели?
– Нет, но на сегодня сделал все, что хотел, – произнес Гуров. – До свидания.
Охранник пробормотал что-то на прощание и запер за сыщиком ворота. Гуров сел в машину, отъехал немного, затем достал бутылку с прудовой водой и положил ее в бардачок. Первым делом он направился в лабораторию медэкспертизы, чтобы отдать ее на анализ. Рабочий день подходил к концу, но Гуров знал, что эксперты порой работают сверхурочно, и надеялся застать там хоть кого-нибудь. На его счастье, лаборатория была еще открыта, и сыщику удалось уговорить женщину-эксперта принять у него бутылку.
– Только, Лев Иванович, сегодня от меня никакого результата не ждите! – сразу предупредила она. – И на сотовый не звоните!
– Людочка, как можно! – расплылся в улыбке Гуров.
– Знаю я вас! – погрозила ему женщина. – Каждый приходит и каждый меня пытается убедить, что его дело – самое важное. А Станислав Крячко в прошлый раз вообще приволок мне какой-то драный ботинок и требовал установить, где, когда и кем он сделан! Как я могу это установить? – Эксперт всплеснула руками. – Это раньше на каждой вещи стоял фабричный штамп, а теперь их шлепают в каких-то подпольных цехах!
– Людочка, я не Станислав Крячко! – уверил ее Гуров. – Я много лучше! И если вы это оцените, то я в долгу не останусь!
– Куда там! – махнула рукой женщина. – Когда вам что-то нужно, то вы прямо соловьями разливаетесь, золотые горы обещаете! А когда сделаешь то, что вам требовалось, вы и не вспоминаете! Хорошо, если спасибо скажете!
– Ох, Людочка, как вы правы! – с пониманием покачал головой Гуров. – Вот мужская натура какая, да? Коварная! И ведь во всем они так!
Женщина подозрительно скосилась на него и сказала:
– Не подлизывайтесь, Лев Иванович!
– И не думаю! Но если сделаете завтра утром – с меня цветы или коробка конфет. Вы что предпочитаете?
– Я предпочитаю покой! – отрезала женщина. – Хотя бы дома в свободное от работы время. Потому и прошу, чтобы на сотовый не звонили. А цветов ваших мне не нужно: у вас, говорят, жена ревнивая. Мне только этих проблем не хватало!
