Тихая сатана. Кража. Сенсаций не будет - Владимир Фёдорович Чванов
В дверь кабинета Арсентьева стучали только посторонние. Он поднял голову и взглянул на часы. Было около восьми.
Не снимая искристую ондатровую шапку, Школьников порывисто подошел к столу. Он был взволнован. Арсентьев вопросительно поднял голову.
– Слушаю вас, – сказал он, закрывая папку с бумагами.
– Мне бы хотелось послушать вас! – атакующим тоном начал Школьников.
– Я не вызывал…
– Я счел полезным для нас обоих прийти самому. Советую, не делайте опрометчивых шагов, – сказал Школьников и многозначительно посмотрел на Арсентьева.
Арсентьев выпрямился в кресле, давая понять, что готов слушать внимательно.
– Что вы знаете о моих шагах? – спросил он, чувствуя, что Школьников пришел неспроста.
– Я знаю, о чем говорю. Вы намерены направить письмо моему руководству о недоразумении с приемным сыном. Не делайте этого.
– Почему же? Речь идет не о недоразумении, а о более серьезных фактах!
– Не усложняйте! Ваше намерение с точки зрения нравственности аморально. Это вторжение в чужую жизнь.
– Но вы же вторглись…
– Молодежь полна эмоций. И это не причина портить жизнь их родителям. Сейчас решается вопрос о моем назначении…
– Тем более! Писать самое время, – сказал Арсентьев.
– Вольному воля! Но, как говорится, долг всегда платежом красен, – зло бросил Школьников.
Арсентьеву удалось справиться с раздражением.
– Уж не намерены ли написать жалобу на меня?
– Это вопрос или просьба? – по–деловому спросил Школьников. – Лично я не сторонник нервотрепки… Я, со своей стороны, гарантирую… Но не беспокойте и мое руководство ненужными письмами. Они производят сильное впечатление, – попытался пошутить он. – Родители оказываются в идиотском положении: воспитанием детей не занимаются, не понимают задач подрастающего поколения, не готовят полноценных граждан страны, растят пьяниц, тунеядцев, – такие ведь у нас формулировки? А кто желает зла своему ребенку? Даже закоренелый преступник не желает вырастить себе подобного.
– Вы с такими письмами знакомы? – серьезно спросил Арсентьев.
– В каком смысле? Впрочем, приходилось обсуждать!
– И что же?
Школьников не уловил подвоха в вопросе.
– Реагировал строго, принципиально!
– Не сомневаюсь! Не себя же, других критиковали, – Арсентьев не смог скрыть некоторой иронии.
Школьников покраснел от досады.
– Вы убедили меня в правильности моего решения. Я напишу на вас куда следует. Вы хозяин лишь в этом кабинете, но есть и другие. Поэтому умерьте свой пыл. Мне искренне жаль вас, – жестко ухмыльнувшись, он поспешно встал и, не попрощавшись, направился к двери.
«Ну и начальник, – с досадой подумал Арсентьев. – Хотя чему удивляться? Должность не всякому прибавляет воспитанности и ума…»
ГЛАВА 7
Гурам на Центральном рынке купил охапку роз. В такси подумал: «Не много ли?» Но решил, что лучше больше, чем меньше.
Виктория, приветливо улыбаясь, встретила его в коридоре. Без видимой причины задержала у вешалки и лишь через минуту–две пригласила в комнату. Гурам сразу же почувствовал себя обескураженным. За столом без пиджака сидел Робик. Он был лет на пять старше Гурама и своей хорошей фигурой, умным лицом производил приятное впечатление.
«Какого черта его принесло сюда?» – Гурам был расстроен, но радушной улыбкой скрыл досаду. Справившись с собой, он, широко распахнув руки для объятий, двинулся навстречу. Гурама покоробила манера Робика протягивать ладонь тыльной стороной: дескать, я тебе ее протягиваю, а ты пожимай. Тот и вправду вел себя высокомерно.
«Вот гусь, все барина из себя корчит», – раздраженно подумал Гурам.
– Никак не ждал сегодня этой встречи, – машинально произнес он и тут же пожалел об этой невольно сорвавшейся фразе. Ладонь пожал вполне дружелюбно, крепко, даже прихлопнул сверху своей.
– Почему же? – улыбнулся Робик. – У Виктории дом гостеприимный. – Его большие, слегка навыкате, серые глаза смотрели с неприкрытой иронией. – Садитесь, Гурам. Разделите со мной… как это говорится? Хлеб–соль? Да–да, хлеб–соль.
– Одну минуту! Я кое–что отнесу на кухню. Разные там апельсины–мапельсины.
Робик с подчеркнутым пониманием кивнул.
– Я ехал к тебе не для того, чтобы смотреть на этого надутого индюка. – В глазах Гурама бился упрек.
– Знаешь, я не люблю выговоров, – Виктория сразу уняла его обиженный тон. И уже примиряюще добавила: – Он приехал без звонка, что я могла поделать? Мне и в голову не приходило…
– А я по звонку! С этим считаться надо. У меня свой принцип – не брать то, что навязывают другие.
– Не гнать же его теперь. Посидит и уйдет.
Гурам только мотнул головой, давая этим понять, что, дескать, поживем – увидим.
Виктория принесла из кухни аккуратно приготовленные бутерброды с паштетом, сыром.
– Ешьте. У меня еще дела на кухне.
– Рассказывайте, Гурам, как ваши успехи в Москве? Скоро ли обратно в Тбилиси? Хороший город! Прямо скажу, очень, очень… Особенно проспект, старые улочки…
Гурама раздражал его разговор. Захотелось сказать Робику прямо, чтобы он надел свою «фирмовую» дубленку и смылся из этой квартиры. Но не сказал. Не мог ставить в неловкое положение Викторию. В конце концов, это ее забота выпроводить Робика, решил он. Пусть докажет, что его приход случаен. Он стал рассказывать о тбилисских новостях, о суровой зиме, о снеге, покрывшем фруктовые сады. Говорил о заботах владельцев автомашин: за ремонт мастера, не стесняясь, берут двойную плату, а в магазинах запчасти исчезают неизвестно куда. Ну а в общем все прекрасно.
– Я много слышал о вас. Вы производите впечатление вполне делового, практичного человека.
Гурам, смакуя косточку оливки, снисходительно улыбнулся.
– Как говорится, со стороны виднее…
– Но мне кажется, вы занимаетесь делами второстепенными.
– Слушай, уважаемый, – как можно сдержаннее проговорил Гурам, – кому какая забота, каким делом я занимаюсь? Второстепенным или первостепенным? – Ему действовал на нервы этот человек, который чувствовал себя здесь хозяином и покровительственно поучал его. – Зачем интересуетесь моими делами? Вы для меня фигура не очень известная…
– Спокойно, Гурам, спокойно. Я не люблю, когда на меня покрикивают. Могу и сдачи дать.
– К вашей сдаче свою добавлю.
– Это, конечно, грандиозно. Однако не портьте о себе моего мнения. Оно вам может пригодиться. Вы же интеллигентный человек, должны знать: сейчас главный аргумент не бицепсы, а здравый рассудок. Теперь очень ценится сила ума. И еще… И еще… – он подбирал подходящее слово, – деловой подход. – Лицо Робика было серьезным, сосредоточенным. – Успокоились? Так вот. Мы, подумав, решили…
Гурам спросил:
– Не понял, кто это мы?
– Об этом говорить еще рано. Разговор у нас, так сказать, предварительный! Пред–ва–ри–тель–ный, учтите! Риска меньше в серьезном деле. – Лицо Робика было непроницаемым.
– Пой, ласточка, пой! – резко сказал Гурам. – Не тратьте времени. Что хотите сказать? – Он почувствовал, что Виктория на кухне замерла.
Робик посмотрел внимательно и, словно отбросив сомнения, проговорил:
– Я человек прямой, люблю открытые разговоры. Короче, у меня для
