Сергей Майоров - Она назначает жертву
Оно распахнуло тяжелые высокие двери, подошло к тетке, выписывающей пропуска, и спросило:
— Где тут у вас заявления делают?
Тетка уже оправилась от предыдущего потрясения и отправила этого типа в ЗАГС.
— Вы не поняли, — продолжало настаивать явившееся лицо. — Я хочу знать, где тут у вас заявления о преступлениях делают.
Визитер был послан в полицию.
Видимо, какая-то причина мешала данному лицу последовать доброму совету, поэтому оно спросило прямо, на этот раз без обиняков:
— Где тут у вас по поводу трех убитых прокуроров заявления делают, дура, соломой набитая?!
То ли обида за тетку, то ли какая иная причина повлияла на полицейских, сидящих неподалеку. Науке это неизвестно. Но уже через несколько секунд посетитель лежал на бетонном полу холла, хрипел, стонал от боли и слышал, как на его запястьях с треском защелкнулись наручники.
Потенциальный подозреваемый был немедленно препровожден в кабинет. Городской прокурор Мартынов, пользуясь отсутствием московского следователя Лисина, произвел первый допрос.
В ходе оного выяснилось следующее.
1. Задержанного зовут Ким Петрович Касторников.
2. Он с детства, еще с тех времен, когда гонял по крышам Старооскольска голубей, ненавидел прокуратуру по причине указанных ниже фактов:
2.1. Его отец, Петр Викторович Касторников, судим за убийство.
2.2. Мать, имя которой Ким Петрович не помнил, бросила его сорок лет назад, увлекшись следователем прокуратуры, посадившим его отца, Петра Викторовича Касторникова.
3. Мысль поквитаться с организацией, виновной в неудачном начале его жизни, пришла в голову Кима Петровича месяц назад.
4. Он стрелял в первых встречных сотрудников прокуратуры, заходя в те кабинеты, где раздавались голоса.
Лисин слушал очень внимательно, если так можно было истолковать вялый взгляд, направленный в угол кабинета.
— Где вы взяли револьвер «смит-вессон»? — вдруг спросил он, когда ему надоело слушать речи Касторникова и пояснения Мартынова, разоблачающего злодея.
— Какой…
— Я прошу вас помолчать, — грубо оборвал старооскольского прокурора Лисин, покраснев щеками. — Итак, где вы взяли револьвер, Касторников?
— Купил, — подумав, ответил тот, и Сидельников, пряча улыбку, зашел еще дальше в угол.
— Что ж, — молвил Лисин. — Купить «смит-вессон» не так трудно, как найти к нему патроны, да?
— Я купил оружие вместе с патронами, — стрельнув взглядом, объяснил Касторников.
— Сколько было патронов в барабане?
— Шесть, — исчертив взглядом весь пол кабинета, с небольшой задержкой ответил тип, закованный в наручники.
— Господа полицейские?..
Два сержанта, дежурившие в утро убийства в холле прокуратуры, таинственно пожали плечами. Этот жест можно было растолковать двусмысленно, от «не помню» до «совершенно не похож».
— Выдавите из себя хоть что-то, — велел им Лисин.
— Не он, — неуверенно сказал первый.
Второй добавил:
— Тот помоложе был, а этот совсем седой. Разве что глаза голубые.
— Гасилов? — не отрывая глаз от фигуранта, многозначительно повысил голос следователь.
— Не помню, Иван Дмитриевич! Ей-богу, не помню! Срез ствола — и все, хоть убейте. — По лицу Гасилова пробежала судорога обиды за самого себя.
— Могу помочь, — заметил Ким Петрович.
— Молчи, мерзавец! — воскликнул, белея лицом, прокурор города Старооскольска.
— Как вам удалось войти в прокуратуру? — не обращая внимания на эмоциональный всплеск, оглушивший всех, спросил Лисин и легко соскочил с подоконника.
— Я напросился к следователю Кириллову. Набитая дура мне поверила.
Лисин кивнул Гасилову, и тот привел тетку с вахты.
— Он?
— Истинный бог — он! — Дама затряслась так, что колготки на коленях пошли складками.
— Вы же вчера говорили, что лицо вошедшего не запомнили и никак не могли этого сделать, потому что окошечко находится на уровне груди посетителей? — саркастически напомнил следователь.
— Так ведь… — Тетка обвела всех взглядом, ищущим поддержки. — Все говорят — он! Андрей Сергеевич сказал, что задержали негодяя.
Лисин махнул Сидельникову. Члены следственной бригады расслабленно вздохнули.
— Установить личность, — велел Лисин. — Вывести на крыльцо, поставить в позу пьющего оленя и дать такого пинка, чтобы… Вы слышите? — обратился он к одному из полицейских. — Такого пинка, чтобы ноги его не коснулись ни единой из двенадцати ступеней!
— Послушайте! — вскипел прокурор. — Здесь, вообще-то, распоряжаюсь я! — Мартынов немного переживал по поводу того, что москвич знал, сколько на крыльце его прокуратуры ступеней, а он — нет, но не выглядел сильно возмущенным.
— Здесь, если имеется в виду здание с тремя этажами, распоряжаетесь, несомненно, вы. Но если под «здесь» подразумевается ход расследования уголовного дела, возбужденного по факту убийства трех сотрудников старооскольской прокуратуры, то распоряжаюсь тут, безусловно, я.
С этим он и вышел вон, оставив в кабинете городского прокурора, задержанного и двух сержантов из вневедомственной охраны.
Через несколько минут они сидели на тех же местах, где располагались до сенсационного объявления о задержании убийцы.
— Забудем о случившемся, — бросил Лисин, прикуривая и отодвигая стул таким образом, чтобы с удобством вытянутые ноги не торчали из-под стола до середины кабинета. — Продолжайте, штабс-капитан.
Просмотрев документы и найдя тот, обзор которого прервало более чем обескураживающее появление заместителя городского прокурора, муровец облизал губы, пересохшие после нервной встряски.
— А дальше с Варравиным случилось вот что… — сказал он.
Предполагая, что доказательств, изобличающих сына председателя суда, предостаточно, брат погибшей учительницы Лилии Чеховской отправился в Следственный комитет.
Он принес с собой документы, заявляющие о необходимости привлечь виновных к уголовной ответственности, и свои собственные доказательства — от предсмертных пояснений сестры до материалов расследования, проведенного им.
Его внимательно выслушали, поблагодарили за содействие и попросили зайти через два месяца. Мол, такой срок установлен законодательством для производства предварительного следствия.
Нельзя сказать, что Варравин сидел на месте и ждал вердикта следствия. Он колесил по городу, наблюдал за Ляписовым-младшим и каждый день ждал, что к тому вот-вот приблизятся люди в штатском, повалят на капот машины старооскольского суда и доставят к следователю.
Но время шло, Варравин сначала с ненавистью, а после и с недоумением наблюдал, как Андрей Леонидович, сын председателя суда, ездил на работу и домой на служебной машине, отвозил из суда и доставлял туда какую-то бумажную канцелярию, встречался с друзьями. Негодяй выпивал то на берегу реки, то в ресторанах, смеялся, возил по ночам каких-то баб, и никто к нему не только для ареста, но и для разговора приближаться не смел.
Через неделю Варравин пришел в Следственный комитет и сказал:
— Я хотел узнать, как продвигается дело моей сестры.
— В смысле? — недоуменно нахмурив брови, уточнил следователь, недавно обещавший Варравину беспристрастно во всем разобраться.
— То есть?.. — Варравин замялся, розовея лицом. — Как это в каком смысле?
— Вы вообще кто? — удивился следователь.
— Я брат Лилии Чеховской. — Роман Алексеевич говорил и чувствовал, что мертвеет душой.
— А-а, Чеховской, — вспомнил следователь. — Понятно. — Он сунул в губы сигарету и прикурил. — И что?
— Как что? — почти не слыша себя, прошептал Варравин. — Вы говорили, что следствие будет закончено в течение двух месяцев, но я не могу ждать так долго.
— Я так не говорил. Я пообещал, что через два месяца вы сможете узнать о результатах расследования.
Варравин хотел сглотнуть слюну, но вместо этого проглотил ком, сухой и колючий, похожий на кактус.
— Так, может быть, уже есть какие-то результаты?
Следователь разметал перед собой дым, обжег взглядом брата убитой учительницы и заявил:
— Вы знаете, я с вами сейчас разговариваю только потому, что вы родственник погибшей женщины. С чего вы взяли, что я обязан отчитываться перед вами за свои действия? Вы кто, — руководитель Следственного комитета? — Не находя понимания в голубых глазах посетителя, этот тип откинулся назад и пояснил: — Приостановлено дело.
— Какое дело? — совершенно не понимая, что происходит, просипел Варравин.
— Дело по факту нанесения телесных повреждений Чеховской Лилии Алексеевне, повлекших смерть, приостановлено, — терпеливо пояснил следователь, но чувствовалось, что скоро его выдержке придет конец. — В связи с неустановлением лица, совершившего преступление.
