Николай Леонов - Доброе лицо зла
– Когда Лев это от Вити услышал, – прокомментировал Крячко, – он немедля выдал свое коронное: «У нас дуэли не в моде». Дальше – больше, потому как Евгения Онегина Света тоже ни в грош не ставит. Самое лучшее, что он мог бы сделать, на ее взгляд, это, вместо чтения «бедной Тане» морали, разложить барышню под ближайшим кустом в саду и… так далее. Согласно проверенным рецептам. Все бы довольны остались, и стреляться бы не пришлось. А так получается, что обидел наивную провинциальную девушку смертельно этот лощеный столичный лопух. В свою очередь, Татьяна тоже лажанулась. Надо ей было, когда лопух объявился в Москве и стал запоздало бить к ней клинья, не разговоры с ним душещипательные вести, а приказать своей дворне втихаря изловить козла недоделанного и оборвать ему… так сказать, лишнюю часть тела. А то, понимаешь ли, спохватился! – Крячко широко улыбнулся. Было заметно, что бескомпромиссная позиция Светланы Покровской в чем-то импонирует Станиславу. – Ну, не настолько откровенно и прямым текстом, но смысл именно такой.
– Да-а, весьма радикальный подход к вопросу, – усмехнулся Орлов. – Крутую мы вырастили молодежь… Так поневоле с Гуровым согласишься: другой способ мышления, другая логика. Даже интересно: куда вырулит подрастающее поколение, когда придет его очередь становиться к рулю? Жаль, что не доживу. Хотя… Как посмотреть! Может, наоборот – слава богу.
– Витя от такого радикализма, как ты выражаешься, несколько опешил, – продолжил Гуров. – И даже попытался доченькины воззрения малость подкорректировать по своему вкусу. Поубавить откровенности и непосредственности до приличного уровня. Нарвался, как и следовало ожидать, на решительный отпор. Настолько решительный, что окончание их разговора запомнил дословно и нам со Станиславом пересказал:
– Все более или менее умные люди вашего поколения отравлены русской классической литературой. Даже ты. Вот, скажем, «Горе от ума». Где ум-то? Чацкий только без устали болтает и ничегошеньки не делает, – это ему Светланка мозги прочищает.
– Забавная точка зрения! А что он должен делать? Подложить взрывное устройство под кресло Фамусову? – спрашивает окончательно растерявшийся Виктор Алексеевич.
– Хотя бы… – мечтательно отвечает дочка и обрывает дискуссию на литературные темы.
Отсмеявшись, генерал Орлов решительно посерьезнел. И тут же продемонстрировал своим гвардейцам, что хватку он не утратил.
– Есть в ее отчете один интересный момент. – Петр Николаевич вновь взял в руки распечатку. – Вот, в самом начале. Где она про подсветку какой-то загадочной штуковины упоминает. И, заметьте, там же она упоминает про своего однокурсника, некоего Владика М. Это все же куда лучше, чем всякого рода Эльбрусы. Вот и попытайтесь найти Владика, а он вас, даст бог, на «детишек» выведет. Если он Светлане с подсветкой чего-то там помогал, так, наверное, должен был знать, что не для нее одной старается. Забавно, кстати, чтобы у студента-филолога да «золотые руки»… Ну, тем легче этакий раритет отыскать будет.
– Это мысль, – одобрил предложение генерала Лев. – Сам и займусь, прямо завтра. Все равно до пяти часов все как на иголках будем. Лишь бы ее однокурсник в Москве оказался, а то сессия ведь закончилась.
– А мне чем заняться? – поинтересовался Крячко. – Может, все-таки сесть втихую Вите на хвостик, полюбоваться, как он сто тысяч баксов в форточку выбрасывать будет? Когда еще такое увидишь… Не делай такие глаза, Лева! Ты же меня знаешь – я все ювелирно проверну, что мне, в первый раз в наружке париться? Ни одна собака не заметит! Тряхну стариной, изменю слегка внешность… Меня сам Покровский не узнает, не то что эти мерзавцы! Никаких активных действий предпринимать не буду, так… рядом постою. Вдруг толк выйдет, а? Вите будет не до пристального отслеживания ситуации, у него нервы не из стального троса сделаны. Лишняя пара глаз не помешает. Как считаешь, Петр?
Генерал одобрительно кивнул, ему идея Станислава понравилась. В самом деле: риск минимальный, а польза от такого цепкого оперативника, как Крячко, может быть немалая. Должен же кто-то, кроме самого Виктора Покровского, быть поближе к эпицентру намечавшихся завтра событий! Гуров некоторое время думал, прикидывая плюсы и минусы, но в конце концов отрицательно покачал головой:
– Нет, не стоит. Да не вскидывайся ты, словно тебя шилом в… известное место кольнули. В твоем профессионализме я не сомневаюсь. И, если бы не вчерашний эпизод с «хвостиком», сам предложил бы нечто подобное. Но «хвостик»-то нарисовался? Значит, есть вероятность, что нас кто-то опознал. Собака-то тебя не заметит, а вот кто-нибудь другой… Так что лучше пока лишний раз около Покровского не светиться. Лучше ты завтра отыщи координаты незадачливого кавалера и воздыхателя Светланы, Андрея Трошина. Как его отчество? Александрович? Ну вот, возраст мы тоже знаем, так что до обеда управишься.
– Ну, отыщу, – ощетинился Станислав, – и дальше что? Сообщить Трошину, что его любимую похитили и что мы бы не отказались от его помощи? Но чем он-то нам помочь может?
– Кто тебе сказал, что с ним надо встречаться? – пожал плечами Гуров. – Но вот возможность такой встречи в нужный для нас момент должна быть обеспечена. Что до помощи… Это ты не скажи! Как знать, глядишь, пригодится. Влюбленные, особенно когда предмет их воздыханий дает им от ворот поворот, становятся исключительно наблюдательными. Так что флаг тебе в руки, Станислав Васильевич. Я понимаю, что работенка эта не по твоему масштабу. С ней любой лейтенант справится. Но я предпочел бы, чтобы пока по делу о похищении Покровской работали только мы с тобой. Вдвоем. Плюс Дима Лисицын на своей компьютерной делянке. Да еще, может быть, наш с тобой начальник в чем поспособствует.
Генерал Орлов некоторое время молча думал под задорный посвист Капитана Флинта, а затем спросил с легкой усмешкой:
– Лев, но, может быть, придадим делу официальный статус? Хотя бы внутри Управления, а? Тогда и лейтенантики на подхвате появятся. Что, не хочешь? Я почему-то так и предполагал. Как был ты любителем партизанщины, так им и остался.
Вопрос изначально был риторическим: знал Петр Николаевич характер Льва Гурова.
– Не хочу. – Гуров на секунду задержался с ответом, что не ускользнуло от генерала, потом решительно покачал головой в знак отрицания. – Предпочитаю свободу действий и развязанные руки, чтобы УПК надо мной не висел дамокловым мечом. Одно дело, когда я на службе. На службе я много чем ограничен. Другое дело – в гм-м… свободном поиске.
– Из чего я заключаю, – довольно хмыкнул Петр Николаевич и хитро улыбнулся, видимо, соглашаясь с какими-то собственными мыслями, – что ты уверен: «развязанные руки» тебе и Крячко вскорости понадобятся. Эх, Лева! Сколько тебя помню, всегда твоим идеалом сыщика был этакий шериф с Дикого Запада, не особо обремененный процессуальными тонкостями. Не обижайся, я сам таким же был в твои годы. Ты прав: официальный статус вам сейчас только помешает.
– Я вот что думаю. – Гуров посмотрел в глаза генералу. – Неплохо было бы, Петр, если бы ты свою скрытую сеть задействовал. Лишний раз светить своих «крестников», конечно, никому неохота, но… Маслом каши не испортишь, уж больно случай экстраординарный. Вдруг будет толк?
Генерал поднялся из-за стола, подошел к окну, немного помолчал и спросил:
– А вы со Станиславом за свои ниточки уже потянули? Дернули агентуру? А теперь хотите и меня, старичка, подключить? Что ж, пожалуй, это правильно. Если похищение хоть краешком связано с московской оргпреступностью, то слухи по криминальным каналам пойдут обязательно.
…Эти три человека, связанные годами совместной службы и самой искренней симпатией, три опытнейших сыщика, прекрасно понимали, о чем зашла речь. Любой оперативник их класса – не стоило забывать, что Петр Николаевич в недавнем прошлом тоже был оперативником не из последних! – имел в криминальной и околокриминальной среде «своих» людей, информаторов, на профессиональном жаргоне – «тихушников» или «внедренок». Как правило, это была некрупная рыбешка, окуньки да ершики, но плавали-то они в тех же заводях, где водились и щуки, и акулы преступного мира. Сообщество это отличается редкостной склонностью к слухам и сплетням, информация среди криминалитета распространяется очень быстро и практически бесконтрольно.
«Когда виконт // Встречается с виконтом, // Они беседуют, конечно, не о ком-то, // А о виконтах…» – пел когда-то Морис Шевалье. Когда бандит встречается с бандитом, жулик с жуликом, вымогатель с вымогателем… Им ведь тоже пообщаться хочется!
Так что если плеснула где хвостом крупная рыбина или стайка зубастых пираний объявилась, то круги по воде дойдут и до мелочи. На крючок же к сыщикам подобная публика попадала по-разному: кто-то откровенно покупался, кто-то понимал, что такое сотрудничество дает единственный шанс на переквалификацию статьи УК и, соответственно, более мягкое наказание, кого-то вербовали «кумовья» в зонах, а с оперуполномоченными системы УИН сыщики ГУ уголовного розыска имели самые тесные связи. Кто-то прокалывался на «травке», кто-то – на интимных связях с несовершеннолетними… Существовал неписаный, но строжайшим образом исполняемый закон: ни о способах вербовки своих креатур, ни об особенностях и специфике получения от осведомителей оперативной информации сыщики не говорили никому. Ни начальству любого уровня, ни лучшим друзьям. Приобретались такие внедренки немалым трудом, а терялись легко, порой и с кровью. Подобных связей криминальная среда не прощает и карает за них жестоко. Впрочем, стукачей нигде особо не жалуют!
