Эд Макбейн - Легавые
Бильярдная располагалась на втором этаже грязного кирпичного здания. Мейер вошел, поздоровался с человеком в будочке у входа и спросил, нет ли свободного стола.
— Номер четыре, — ответил тот и повернулся к пульту, чтобы включить над столом свет. — Впервые у нас? — спросил он, не глядя на Мейера.
— Да.
— У нас тут все люди приличные…
— Я тоже приличный человек.
— Что-то непохоже.
Пожав плечами, Мейер направился к четвертому столу. В бильярдной было еще семь человек. Все они толпились вокруг одного стола. Четверо играли, трое болели. Мейер взял кий со стойки, поставил шары и начал играть сам с собой. Играл он скверно — заказывал про себя удары и все время мазал. Время от времени он посматривал на дверь. Минут через десять у его стола появился один из игроков. Это был здоровенный детина в спортивном пиджаке и шерстяной рубашке, из-под распахнутого ворота виднелась буйная растительность. У него были темно-карие глаза, черные усы, которые, казалось, прыгнули на верхнюю губу из-под рубашки, и густая черная шевелюра. Выглядел он внушительно, и Мейер понял, что это местный вышибала.
— Привет! — сказал детина. — Ты раньше здесь бывал?
— Нет, — буркнул Мейер, не отрывая глаз от стола.
— Меня зовут Тино.
— Привет, Тино, — сказал Мейер и ударил.
— Промазал! — прокомментировал Тино.
— Это точно.
— Мы не любим здесь хулиганов…
— Понял.
— Мы отламываем им руки и выбрасываем на улицу, — предупредил Тино.
— Кого — хулиганов или отломанные руки? — решил уточнить Мейер.
— Я не понимаю таких шуток, — сказал Тино.
— Я тоже, — ответил Мейер. — Отойди, мешаешь.
— Не надо поднимать волну, — сказал Тино. — У нас тихая бильярдная, где собираются старые друзья.
— Судя по тому, как ты со мной разговариваешь, видать, так оно и есть, — согласился Мейер.
— Просто мы не любим хулиганов.
— Я уже слышал. Восьмого в середину.
Мейер ударил и снова промазал.
— Кто это учил тебя играть в бильярд? — полюбопытствовал Тино.
— Мой отец.
— Он так же хреново играл?
Мейер промолчал.
— Что это у тебя за поясом?
— Крюк.
— Зачем?
— Для работы.
— Ты докер?
— Точно так.
— Где работаешь?
— В доках.
— Где именно?
— Слушай, друг, — сказал Мейер, положил кий и уставился на Тино.
— Ну?
— Не все ли тебе равно, где я работаю?
— Просто интересно знать, что за птица к нам пожаловала.
— Да? Ты что, здесь хозяин?
— Мой брат здесь хозяин.
— Ладно, — сказал Мейер. — Меня зовут Стью Левин. Я сейчас работаю в доках возле Лири-стрит, разгружаю корабль из Швеции. Живу в Риджуэе. По дороге домой увидел бильярдную, дай, думаю, загляну, шары покатаю. Ну как, этого достаточно или показать свидетельство о рождении?
— Ты еврей? — спросил Тино.
— Разве не видно?
— Почему же, скорее, наоборот.
— Да, еврей, и что с того?
— Ничего. Евреи к нам тоже заходят.
— Рад это слышать. Значит, я могу немножко поиграть?
— Тебе нужен партнер?
— Это ты про себя? Откуда я знаю, может, ты и есть хулиган и бандит.
— Давай сыграем. На время, а?
— Ты выиграешь.
— Все лучше, чем катать шары одному.
— Я пришел сюда немножко потренироваться, — сказал Мейер. — Мне это нравится. С какой стати мне играть с сильным игроком? Ты начнешь сажать шар за шаром, а мне что прикажешь делать?
— Для тебя это будет хорошим уроком.
— Мне не нужны уроки.
— Ошибаешься, — сказал Тино. — Играешь ты просто позорно.
— Если ты будешь стоять и говорить под руку, я и по шару-то не попаду.
— Ну что, сыграем?
— Бери кий, — вздохнул Мейер.
Он подумал, что пока все идет как надо. С одной стороны, он не набивался ни к кому в друзья, а с другой — сделал так, что с ним стал играть один из завсегдатаев. Когда в бильярдной появится Ла Бреска (дай Бог, чтобы это случилось), он увидит, что Тино играет со своим старинным приятелем Стью Левиным, докером с Лири-стрит.
Отлично, размышлял Мейер, все идет отлично. Меня должны завтра же повысить в должности…
— Во-первых, ты неправильно держишь кий, — сказал Тино. — Вот как надо его держать, если хочешь положить шар в лузу.
— Так? — спросил Мейер, неумело подражая партнеру.
— У тебя случайно не артрит? — спросил Тино и так расхохотался, что Мейер окончательно понял — с чувством юмора у его партнера плоховато.
Тино стал подробно объяснять ему, что такое «английский удар», учил, как сделать, чтобы шар-биток, столкнувшись с другим шаром, полетел влево, а Мейер поглядывал то на часы, то на дверь. Когда через двадцать минут в бильярдную вошел Ла Бреска, Мейер узнал его по описанию, но вида не подал, а сразу же отвернулся, притворившись, что его интересуют пояснения Тино и его идиотские шутки. Оказалось, это называется «английским ударом» потому, что, если заехать англичанину кием «по шарам», он побледнеет и сделается такого же цвета, как бильярдный шар. Сообщив это, Тино громко расхохотался, и Мейер последовал его примеру. Ла Бреска огляделся и двинулся к столу, где Тино и его старый добрый друг-докер играли в бильярд.
— Привет, Тино, — поздоровался Ла Бреска.
— Привет, Тони, — отозвался Тино.
— Как делишки?
— Все в порядке. Это Стью Левин.
— Рад познакомиться, — сказал Ла Бреска.
— Взаимно, — ответил Мейер, протягивая руку.
— А это Тони Ла Бреска. Он отличный игрок.
— Ты лучше, — сказал Ла Бреска.
— А старина Стью играет, как Анджи. Помнишь калеку Анджи? Вот и наш Стью играет примерно так же.
— Конечно, я помню Анджи, — сказал Ла Бреска, и они с Тино расхохотались. Мейер Мейер счел правильным к ним присоединиться.
— Стью научил играть его папаша, — пояснил Тино.
— Правда? А кто же научил его папашу? — спросил Ла Бреска, и все трое снова покатились от хохота.
— Говорят, ты нашел работу? — сказал Тино.
— Верно говорят, — кивнул Ла Бреска.
— Ничего работа?
— Ничего. Решил вот сыграть партию-другую перед ужином. Ты не видал Калуча?
— Вон он, у окна.
— Мы с ним договорились сыграть.
— Сыграй лучше со мной.
— Спасибо, я уже договорился с Питом. К тому же ты не игрок, а акула.
— Акула? Ты слышал, Стью? — засмеялся Тино. — Он говорит, что я акула.
— Ну ладно, еще увидимся, — сказал Ла Бреска и направился к столу у окна. Над столом с кием в руках согнулся высокий худой человек в полосатой рубашке. Ла Бреска подождал, пока тот закатил четыре шара кряду, затем они подошли к будке у входа. Вспыхнул свет над столом в центре зала, Ла Бреска и Калуч взяли по кию, поставили шары и начали игру.
— Кто такой Калуч? — спросил Мейер у Тино.
— Пит Калуч? Есть такой…
— Приятель Тони?
— Да, они старые знакомые.
Калуч и Ла Бреска в основном не играли, а говорили. Они обменивались репликами, потом один из них брал кий и делал удар. Затем снова беседовали, и снова один из них бил по шару. Так продолжалось около часа. Потом они поставили кии и пожали друг другу руки. Калуч вернулся к столу у окна, а Ла Бреска подошел к Мейеру и Тино узнать, который час. Взглянув на часы, Мейер ахнул:
— Господи, уже шесть! Надо бежать домой, а то жена меня убьет!
— Ну что ж, Стью, — сказал Тино, — мы неплохо поиграли. Будешь в наших краях, заходи.
— С удовольствием, — кивнул Мейер.
На улице темнело. Сумерки подступили бесшумно, тишину нарушали лишь резкие порывы ветра, обжигающие лицо. Ла Бреска шел, засунув руки в карманы бежевой куртки с поднятым воротником. Ветер трепал его зеленый шарф, будто пытался сорвать. Мейер держался на почтительном расстоянии, памятуя о недавнем провале Клинга и надеясь, что с ним, ветераном сыска, такого случиться не может. На улице было пусто, и это сильно осложняло его задачу. В общем-то, нетрудно следить за человеком на шумной многолюдной улице, но, когда вас только двое, тот, кто идет впереди, в любой момент может услышать за спиной шаги или случайно, краем глаза заметить преследователя и обернуться. Соблюдая дистанцию, Мейер забегал во все подворотни, радуясь, что приходится все время двигаться, — и не замерзнешь, и меньше вероятности быть обнаруженным. Правда, если он даст Ла Бреске уйти слишком далеко, то стоит тому внезапно завернуть за угол или скрыться в парадном, и Мейер потеряет его.
Девушка сидела в «бьюике».
Машина была черной. Мейер определил год выпуска и модель, но номер прочитать не удалось — машина стояла слишком далеко, чуть не за два квартала. Мотор был включен. Серые клубы вылетали из выхлопной трубы и тут же уносились ветром. Ла Бреска остановился возле машины. Мейер забежал в ломбард и оказался в компании саксофонов, пишущих машинок, фотоаппаратов, теннисных ракеток, удочек и кубков. Прищурившись, он смотрел сквозь витрину, пытаясь разглядеть номер «бьюика».
