Ежи Эдигей - Идея в семь миллионов

Хотя и неохотно, прокурор Бочковский все же подписал ордер на обыск в квартире Цельки. Майор был не настолько наивен, чтобы рассчитывать на находку похищенных миллионов. Наверняка преступники спрятали их где-нибудь в надежном месте. Расчет был на то, что в ходе обыска могут быть обнаружены следы преступления — ну хотя бы кусок провода того же цвета и типа, из которого сделана электропроводка заводского «фиата». Наверняка преступники использовали именно такой провод, ибо всякий другой мог быть замечен Ковальским, если бы он случайно заглянул под капот машины. А может быть, при обыске обнаружат миниатюрную ручную дрель, сверло которой соответствовало бы по размеру двум отверстиям под приборной доской. Или выключатель, тот самый, что был вмонтирован в машине и потом снят. Не исключено, что преступник пожалел и не стал выбрасывать ненужный выключатель или купил на всякий случай два выключателя, и второй остался у него дома.

Опытный офицер милиции знал: на таких вот мелочах попадались самые осторожные и умные преступники. Нужно только отыскать эти мелочи и суметь выжать из них максимум информации. На сверле, к примеру, могут сохраниться микроскопические частицы материала, из которого сделана приборная доска, а это уже не просто улика, но и весомое доказательство преступления.

Не следует сбрасывать со счетов и такой вариант: понимая, что вина его вот-вот будет доказана, преступник решает признаться, чтобы суд учел смягчающие вину обстоятельства. Ведь при определении судом меры наказания будут учитываться все факты, а это большая разница — сидеть в тюрьме десять или семь лет. Опытный адвокат всегда сумеет убедить суд в «искреннем, чистосердечном раскаянии» своего подзащитного, если тот укажет место, где спрятаны деньги, или назовет своих сообщников.

Качановский отобрал среди сотрудников милиции лучших по части обыска. И вот ранним утром раздался стук в дверь Мариана Цельки. Милицейская машина была предусмотрительно оставлена на соседней улице.

Для обитателей квартиры визит милиции явился полной неожиданностью. Жена и дети бригадира еще спали. Он сам только что встал и брился. Думая, что стучит сосед, он открыл дверь и предстал перед сотрудниками милиции с бритвой в руке и намыленной левой щекой. Увидев милицейские мундиры, он скорее удивился, чем испугался.

— Вы ко мне? В чем дело?

— Вы сами хорошо знаете в чем. Вот ордер на обыск. — И майор протянул ему официальную бумагу.

Бригадир прочел ее и сказал:

— Ищите. Не знаю, что вы будете искать, но знаю, что ничего не найдете. Прошу вас только, учтите, пожалуйста, что жена совсем недавно выписана из больницы и еще очень слаба.

— Среди нас — женщина, сотрудница милиции. Разбудите жену и детей. Пусть они оденутся в ее присутствии.

Целька пожал плечами и отправился выполнять требование майора. Жена испугалась, но дети — восьмилетний мальчик и пятилетняя девочка — с интересом наблюдали за происходящим. Незваные гости без промедления взялись за дело. Осмотрели мебель и печь. Изучили содержимое угольного ящика. И мусорного ведра. Два милиционера занялись подвалом и мусорным баком во дворе.

У Цельки, как и у всякого токаря, скопилось множество всяких железок. Были и инструменты — молотки, кусачки, клещи, плоскогубцы, зубила. Была паяльная лампа. Было полно всякой проволоки и обрезков кабеля — но не таких, какие искали. Ни выключателя, ни дрели со сверлами обнаружено не было.

Обыск продолжался более пяти часов. Кроме того, милиция расспросила соседей — а почти все они работали на заводе точных приборов, — не одалживал ли у них Мариан Целька дрели в августе или в начале сентября, не просил ли у них кусочек провода или выключатель. Все ответили отрицательно.

Цельку отвезли на завод и здесь в присутствии подозреваемого осмотрели его шкафчик в раздевалке и токарные станки, к которым он как бригадир имел доступ. Членам бригады задали те же вопросы, что и соседям по дому.

— Да в чем дело? Чего вы ищете? — допытывался Целька с тревогой и раздражением.

— Вы прекрасно знаете, чего мы ищем. — Этот невежливый ответ майора красноречиво свидетельствовал о том, что его покинуло привычное самообладание. Он хорошо понимал, что неудача с обыском может разрушить возведенное им стройное здание очередной версии, теперь надежда была только на допрос подозреваемого.

Майор приступил к допросу:

— Вы отвозили жену в Варшаву второго сентября?

— Да.

— На машине Яна Ковальского? Той самой, которая вскоре была похищена?

— На той самой.

— Кто ехал с вами? Ковальский?

— Нет. Я ехал один.

— Дирекция разрешила вам взять машину?

— Директор Надольный разрешил Ковальскому отвезти мою жену в больницу.

— Но вы предпочли ехать без него?

— Мне было все равно. Это Ковальский решил остаться, потому что ему надо было заняться машиной замдиректора.

— Кто еще ехал с вами?

— Никто. Только я и жена.

— Странно. Столько заводских живет в Варшаве… Раз уж вы ехали в город, почему не взяли кого-нибудь, чтобы людям не пришлось ждать автобуса?

— Я очень торопился. Жена себя плохо чувствовала. Да ведь и ехали мы не в конце смены. Жене надо было быть в больнице к одиннадцати.

— А детей почему вы с собой не захватили? Такой прекрасный случай проехаться на машине. Для детей это всегда радость.

— Сын был в школе.

— А дочка? Уж ей-то наверняка очень хотелось поехать с вами.

— Иренку я отвел к соседям. Не хотелось мне брать ее в больницу. Я боялся, что она начнет плакать, когда узнает, что мама там останется. И для жены лишняя нервотрепка. Ведь она же прекрасно знала, какая тяжелая операция ей предстоит. Правда, врачи уверяли, что опухоль незлокачественная, но они могли нас просто успокаивать.

— Предположим, что все это так и было. Ну ладно. Отвезли вы жену в больницу. А что потом?

— А ничего. Я вернулся сразу же в Надажин, ведь машина могла понадобиться. Ковальский наверняка уже нервничал, потому что я и так задержался — проторчал в больнице часа полтора, чтоб все оформить.

— Память у вас прекрасная, но вот почему-то вы никак не можете вспомнить, что на автостраде вы съехали на обочину, остановились, подняли капот машины.

— Это какая-то ошибка. На шоссе я не останавливался, да и зачем мне было поднимать капот машины? Ведь она совсем недавно прошла техосмотр.

— Вы прекрасно знаете зачем. Затем, чтобы подсоединить кусочек провода.

— Провода? — Если Целька и притворялся, то делал это очень искусно.

— Да. Кусок провода и выключатель. Под приборной доской. Неплохо придумано. Достаточно одного движения, и включай зажигание сколько хочешь — стартер не заработает.

Наверное, во всем Надажине не было человека, который бы не знал, каким именно способом воры выманили пассажиров из машины и потом умчались на ней в голубую даль, увозя с собой семь миллионов злотых. Теперь и Мариан Целька понял, что означал обыск в его квартире и чем вызван допрос. Но странно, поняв, в чем его подозревают, он не только не испугался, а, наоборот, разразился громким смехом.

— Так вот в чем дело! Не там ищете. К краже денег я не имею никакого отношения.

— Я и не утверждаю, что вы лично похищали автомашину с деньгами. Вы «всего лишь» переделали электропроводку в машине. Кто ваши сообщники и где спрятаны деньги?

— Да нет у меня никаких сообщников. И я никогда в жизни не крал.

— Послушайте, Целька, — старался убедить его майор. — Надо смириться с поражением. Хоть и неплохо было придумано, но вы попались. За такое преступление грозит тюрьма до двадцати пяти лет. Так что сами понимаете… Сейчас вам тридцать девять, а когда выйдете на свободу, будет шестьдесят четыре. Тюрьма не молодит. Так не лучше ли во всем чистосердечно признаться? Я покажу на суде, что вы по собственной воле признались в содеянном. Тогда срок наказания может быть значительно сокращен. И не покрывайте и не жалейте тех двоих. Все равно мы их найдем, рано или поздно. Подумайте о собственной судьбе.

— Я невиновен, — упорно твердил Мариан Целька.

— Ну ладно. Завтра мы с вами еще поговорим. У вас есть время. Подумайте хорошенько. В ваших же интересах во всем признаться.

— Я невиновен, — повторил Мариан Целька.

То же самое он твердил и на следующий день. Ни к чему не привели самые хитроумные ловушки, расставленные во время допроса сменяющими друг друга офицерами милиции (майор надеялся, что, может быть, кому-нибудь другому удастся сломить упрямство этого человека).

Полковник Немирох выслушал рапорт своих подчиненных и распорядился немедленно освободить арестованного. Он даже приказал отвезти его домой на служебной машине.

— Этот человек виновен, — настаивал на своем майор.

— Может, виновен, а может быть, и нет, — возражал полковник. — Его вину надо еще доказать, а до тех пор, пока мы этого не сделаем, следует считать его невиновным. Так что освободить его и извиниться перед ним мы обязаны. Ты волен продолжать поиски в этом направлении. Если соберешь против него побольше улик — мы с ним поговорим еще раз.