Джон Кризи - Пропавшая новобрачная
Он оставил свою машину на месте автостоянки возле вокзала, выключил огни и вышел на платформу. Здесь он остановился возле справочного бюро, откуда была великолепно видна его машина. Неподалеку от нее стоял полицейский, но он даже не посмотрел в ее сторону.
Через пять минут Грант вошел в зал ожидания.
Он был плохо освещен, поскольку в ближайшее время не ожидалось прибытия поезда, на платформе никого не было. Он взял перронный билет и пошел в сторону прибытия.
В буфете был куда более яркий свет, чем на платформе, но он не увидел ни одного знакомого лица. Тогда он заказал себе пива и остановился возле стойки, внимательно разглядывая входящих.
Вот отворилась дверь, и в помещение вошел немолодой человек неприметной наружности. Грант на него практически не обратил внимания.
Человек подошел к столику возле окна и уселся. Когда он поднял голову, Грант ясно увидел его лицо. Спокойные серые глаза смотрели на него, но по ним нельзя было сказать, что человек узнал его, Гранта, но последний не сомневался, что именно с этим человеком он должен встретиться.
Это был Артур Морлей — отец Кристины.
Грант подошел к столу и уселся. Морлей приветствовал его слабой улыбкой и продолжал прихлебывать свой чай.
У Гранта на скулах заходили желваки, он крепко сжал кулаки. Морлей вынул из кармана пачку дешевых сигарет, похлопал себя по карману и сказал растерянно:
— Прошу прощения, сэр. Нет ли у вас спичек?
— Спичек?
Грант поколебался, потом вынул зажигалку и поднес ее Морлею. Тот закурил с невозмутимым видом.
— Благодарю вас. Холодный вечер, не правда ли?
— Сами вы холодный! — возмутился Грант. — Чего вы хотите?
— Пожалуйста, — запротестовал Морлей. — Пожалуйста! Мы должны быть осторожны. У меня к вам послание, конечно, но мы должны быть осторожны.
Он откинулся на стуле и улыбнулся официантке, в то время, как Грант играл со своим стаканом. Морлей заговорил нудным голосом:
— Я не хочу являться причиной задержки, но не могу поступать опрометчиво. Мне точно объяснили, что я должен делать, и я обязан повиноваться, мистер Грант. Вы тоже. От этого, возможно, зависит жизнь моей дочери.
Грант ничего не сказал.
— И я жду сообщения от друга, — продолжал Морлей. — Он или она скажут, следовала ли за вами полиция. Если да, то вам придется вернуться в отель и ждать нового вызова.
Грант заговорил с большим трудом:
— Вы знаете, где она?
— Нет, мистер Грант. Они мне не доверяют. Они, несомненно, опасаются, что если бы я об этом узнал, то сразу же сообщил полиции. И, конечно, я так бы и сделал. Я боюсь этих людей. Даже одна мысль об их преступлениях приводит меня в дрожь, а это касается моей собственной дочери.
— Возможно, вам и приходится быть тут, но быть таким беспринципным лицемером вас никто не заставляет! — возразил Грант.
— Лицемером? — как эхо повторил Морлей. — Не судите обо мне слишком поспешно, мистер Грант. Я провел в тюрьме столько страшных лет, терзаясь угрызениями совести из-за содеянного мной зла. На сегодняшний день меня можно было бы назвать ненормальным. Наверное, психолог именно так бы и сказал. Но я не хотел обращаться к их помощи. В мрачной темноте моего тюремного существования мелькал луч света: моя дочь, теперь ваша жена. Моя единственная мечта в то время была, чтобы она счастливо вышла замуж. И когда я вышел из тюрьмы и узнал, что все идет к этому, я поблагодарил бога за услышанные им мои молитвы.
Выражение лица Гранта не смягчилось.
— Наверное, вам трудно поверить, что я говорю правду. Я решил во что бы то ни было поглядеть на нее во время венчания. Стоял возле церкви, но ничем не привлек ее внимания, не омрачил ее радости… И когда я увидел ее сияющее лицо, я понял, что могу уйти спокойно.
С невероятным шумом подошел поезд. Морлей молчал, пока не установилась относительная тишина.
— А потом я получил весточку от Карози, — чуть слышно сказал он.
У Гранта перехватило дыхание.
— Я слышал о нем и раньше, — все так же негромко говорил Морлей. — Вы были бы удивлены, услышав, о чем говорят в тюрьме. Со мной в одной камере находилось несколько бывших подручных этого негодяя.
Морлей снова закурил. В буфет вошло еще несколько человек, слышался звон посуды.
— Думаю, вы представляете, в каком я был смятении, получив известие от подобного типа, — продолжал Морлей. И Гранту показалось, что на секунду на его лице мелькнуло выражение неподдельного ужаса. — Сам я не преступник, но, конечно, заклеймен до конца своей жизни… Карози это прекрасно понимает — если я сделаю что-нибудь такое, что расстроит его планы, от этого пострадает Кристина. Поскольку я читаю газеты, знаю, что с нею произошло. Разве я мог не волноваться?
Его голос был жалким и молящим.
— Если вопрос идет о деньгах… — начал Грант.
— Нет, благодарю вас. Я пошел на это из-за страха, не из-за выгоды.
В буфет вошла немолодая дама с немыслимым зонтиком, одетая в старомодную шляпку и пальто двадцатилетней давности. В руке у нее была корзиночка. Она подошла к стойке, заказала себе чаю и отнесла его к столу.
Морлей посмотрел на нее с некоторым интересом.
Грант глухо спросил:
— Долго ли тут сидеть и ждать?
— Теперь уже нет. Вот посланец, — заявил Морлей. — Все в порядке. Вы можете получить распоряжение. Вы должны сесть на следующий лондонский поезд, который отходит в 8.15. В Ватерлоо вы пойдете к эскалатору, который вас доставит в метро и там должны подождать у ближайшей стороны билетного киоска. Вам ясно?
Грант молчал.
Рыжеволосая женщина как-то удивительно шумно втягивала в себя чай.
— Вам ясно? — нетерпеливо переспросил Морлей. — Скоро придет поезд, а вам нужно еще взять билет. Ну, и конечно, вы не должны связываться с полицией. Умоляю вас, не делайте глупостей! За вами следят все время, понимаете?
— Понимаю, — сказал Грант и вдруг спросил совсем другим тоном: — Скажите, если бы вам представилась возможность, вы бы пошли на риск ради своей дочери.
— Я бы отдал за нее жизнь, — ответил Морлей.
Телефонное распоряжение от старшего инспектора Веста в Скотланд-Ярд:
«Не задерживайте Морлея. За ним следят. Применив маскировку, следую лично за Грантом от Солсбери в направлении Ватерлоо. При слежке за Грантом соблюдайте максимальную осторожность».
Мимо Гранта прошло множество людей, пока он ждал около билетной кассы на Ватерлоо, которая еще была закрыта. Он притворился, будто читает газету.
Вот мимо пронесся мальчишка. Грант случайно посмотрел на мальчишку и заметил его лукавую физиономию. В руках мальчика был зажат клочок бумаги.
— Вам придется раскошелиться на полсоверена, сэр!
— Что это?
— Ждете записочку, верно?
И только после того, как мальчуган получил свои деньги, Грант смог прочесть послание. Мальчишка моментально растаял в толпе. Грант положил записку в газету и внутри развернул листок.
На нем карандашом была нацарапана всего одна фраза:
«Приезжайте на вокзал Виктория, под часами».
На вокзале было двое часов.
Грант неподвижно постоял минут пять под одними, прежде чем вспомнил о вторых. Он быстро отправился туда, но когда подошел к ним, его взяло сомнение, и он снова зашагал обратно.
«Часы, что за болван!..» Почему не было оговорено, которые.
К нему, раскачивая бедрами, подошла красотка, сильно накрашенная, профессия которой не оставляла сомнений.
Она что-то еле слышно пробормотала, Грант немедленно замахал руками:
— Нет, нет, уходи…
Она усмехнулась ему в лицо и схватила его за руку. Он сильно оттолкнул ее прочь, но пальцы у нее были цепкими. Вдруг он почувствовал что-то твердое у себя на ладони.
Когда «мегера» наконец отстала, он увидел, что ему был вручен железнодорожный билет. Билет первого класса до Восточного Крейдона.
Грант даже вытер платком шею, отходя от часов. Он подошел к ближайшему турникету и спросил, с какой платформы отходит поезд на Крейдон.
Телеграфное сообщение от старшего инспектора Веста в Скотланд-Ярд:
«Грант на вокзале Виктория. К нему подходил маленький мальчик и проститутка. Слышал, как он спрашивал про Крейдон. Предупредите все отделения в Суррее, Суссексе, Кенте о необходимости установить наблюдение за всеми дорогами и использовать, где возможно, радиофицированные патрульные машины. Отправить на все крейдонские станции подобные машины в ожидании моего приезда».
Грант прибыл в Восточный Крейдон в 11.45.
При электрическом свете платформа казалась покинутой, но вот из поездов вышли пассажиры, и он смешался с их шумной толпой. Поскольку распоряжения кого-то ждать он не получил, Грант прошел за барьер, тут же стояло несколько такси.
Один из водителей спросил:
