Владимир Колычев - Отпетые любовники

К вечеру группа была на месте, в маленькой деревеньке под Щелково. Несколько строителей, измученных солнцем и работой, заканчивали крышу над двухэтажным домом. Они трудились сосредоточенно, целеустремленно, но, как показалось Максиму, медленно. Видно, устали очень.

Один парень готовил раствор в бетономешалке, второй подавал материал. Третий и четвертый клали камень, пятый чистил картошку у бытовки.

Возле дома стояла старая «пятерка». Никакой другой машины здесь не было. А майору так хотелось увидеть «девятку» со следами от клейкой ленты!

Обыск тоже не дал результата. Опера не нашли ничего, что могло бы доказать участие этих работяг в ограблении дома в поселке Семьяновка. Даже нитки с полицейской формы тут не оказалось.

Строители не понимали, чего хочет от них полиция. Максим еще не начал допрос, а уже понял, что ловить здесь нечего.

Немолодой прапорщик разблокировал вертушку на КПП, последнее хлипкое препятствие на пути к свободе. Ни слова на удачу не сказал, только проводил Робина унылым взглядом, в котором угадывалась зависть. Освобожденный зэк уходит, а он остается. До упора служить будет, пока на пенсию не вытолкают.

За решеткой тоже есть жизнь. Там те же времена суток и года, как на свободе, события не менее напряженные, часто даже куда более острые. Борьба за выживание здесь нешуточная. И все-таки пять лет в неволе можно вычеркивать из того срока, который отмерила тебе судьба. Не жизнь там была, за колючкой, а существование.

Робину тридцать четыре года, а это уже возраст. Все, ушла молодость, лихими ветрами ее унесло через колючку, в лесные туманы за постовыми вышками. В такие годы пора уже иметь семью, дом, а у Робина ни кола ни двора.

Была когда-то команда, с которой он делал дела, но все это ушло вместе с молодостью. Пятак, Джем и Янык сели на скамью подсудимых вместе с ним, уже отмотали свои сроки и затерялись на бескрайних просторах страны. Троха и Вьюн даже не привлекались, но этим уже не до блатной романтики, у них своя жизнь.

Вьюн пропал, ни слуху о нем, ни духу, а Троха на связи. Он дачки не просто присылал, а проталкивал их сверх положенной нормы. Строго раз в месяц приходили солидные посылки с деликатесами и прочими делами.

Но срок вышел, внешняя сторона ворот осталась за спиной. Впереди свобода и неизвестность. Троха больше дачки в зону засылать не станет, и Робина он к себе не зовет.

Робин подошел к остановке, но вместо автобуса из-за поворота вдруг вырулил черный лимузин. Сверкая лаком, «Хаммер» проехал мимо, но затормозил, сдал назад и остановился напротив Робина.

Дверцы открылись, он увидел Джема и Яныка. Их лица светились от радости, а в салоне смеялись девочки. Глядя на носатую физиономию Джема, Робин краем глаза заметил обнаженное девичье бедро. В коротком платье телочка.

– Здорово, братан! – Джем заключил его в крепкие объятия и передал эстафету Яныку, от которого разило радостью не меньше, чем перегаром.

Оба навеселе.

Только Троха был трезв как стеклышко. Он вышел из машины последним. Этот с объятиями не лез. Для Джема и Яныка Робин был другом, а для Трохи он – босс. Робин реально в авторитете, а Троха – зеленый новичок, дух, салага.

– Здорово, браток! – Робин первый подал ему руку и даже обнял.

Пацан улыбнулся, но без особой радости. Робин его такой чести удостоил, а он и не думал биться в телячьем восторге.

– Народ для разврата собрался! – Янык протянул руку в распахнутый салон.

– Все для тебя, брат! – осклабился Джем.

Но все внимание Робина было поглощено той самой девочкой, голую ножку которой он заметил сразу. Смазливая длинноволосая шатенка с красивыми карими глазами с интересом смотрела на него. Девочка ухоженная, знающая себе цену. Такие на дешевых воровских малинах сами по себе не водятся. За них платить надо, причем серьезную цену.

Хорошо, что народ для разврата собран, но за чей счет банкет?

– Выбирай любую! – Янык обвел рукой трех девок и пальцем показал на кареглазую шатенку. – Кроме этой.

Именно ее Робин и выбрал, а кто-то тут ему что-то указывает!

– Как ты сказал? – Он резко посмотрел на скуластого Яныка.

Тот в ответ удивленно вскинул брови. Не понравился ему этот взгляд, возмутился он. Мол, ты, Робин, у нас уже не главный, и нечего тут права качать. На какое место тебе показали, то и занимай.

Но Робин так не считал. А взгляд у него твердый, острый, пронзительный. Янык не смог пересилить его.

– Нет, можешь и эту. Если хочешь, – сдался он с надеждой на снисхождение.

Но Робин щадить его не стал, занял место рядом с шатенкой и обнял ее за талию, чтобы у Яныка не возникло иллюзий. А она прильнула к нему, причем, похоже, не по принуждению. Девчонка реально хотела с ним.

Робин это почувствовал и не удивился. Если он пользовался успехом у красивых женщин раньше, то почему они должны отвергать его сейчас? Постарел он немного в неволе, заматерел, но черты лица те же. Фигура такая же спортивная. За собой в зоне Робин следил так же тщательно, как на воле.

Сейчас он в тонусе. Утром сделал зарядку, на льготных правах принял холодный душ в бане, надел новенький костюм, собственноручно пошитый из дешевой, но вполне качественной джинсы. Кроссовки у него старые, стоптанные, но это не кирзовые сапоги, от которых пахнет ваксой и потными портянками.

– Угощайся, братан! – Джем схватил со стола кусок хлеба, набросал на него в несколько слоев рыбную нарезку, протянул, но тут же отдернул руку.

Это Робин так на него посмотрел. Он сам знает, как и что ему делать.

А стол в машине конкретный. Нарезка из семги, шашлык из осетрины, красная икра, сырокопченая колбаса, фрукты, шампанское в ведерке, бутылка виски в специальном креплении. Все это здорово, но шатенка возбуждала Робина куда больше, чем деликатесы.

– Как зовут? – тихо спросил он.

– Жанна, – прошептала она.

Троха забрался в дальний угол машины, сел у стеклянной перегородки. Он вел себя тихо, скромно, даже не пытался лезть на первые роли, но дверь за ним закрыл Янык. Троха его не просил, а он сделал – как будто так и надо.

Салон в машине длинный, комфортный. Здесь поместилась бы и четвертая девочка, но, видимо, Трохе это не было нужно. Он даже не пытался пригреть смазливую блондиночку, которая сидела рядом с ним. Троха не поморщился, когда Янык влез между ним и девушкой, а потом обнял ее за плечи.

Троха нажал на кнопку, водитель за перегородкой кивнул. Машина плавно покатила к поселку, за которым в сторону Москвы тянулась федеральная трасса.

– В зоне «спасибо» не говорят, – глядя на Троху, сказал Робин. – Но мы же не там. За дачки тебе, браток, спасибо!

– Троха нас тоже реально выручал, – сказал Джем.

– А какой банкет подогнал! – Янык обвел салон машины рукой и упокоил ее на пышной груди рыжеволосой красотки.

Робин глянул на Троху в напряженном раздумье. Ему вдруг захотелось спросить, с каких это шишей он так поднялся, но вопрос удержался на языке.

Троха давно уже не тот сопляк, каким он его помнил. Неказистый на вид, одет серо, ведет себя просто, но заметно, что парень очень изменился как изнутри, так и снаружи. Без надобности, бахвальства ради он хвост распускать не станет. Если посчитает нужным, скажет, откуда у него деньги на все про все, а если нет, то и не нужно лезть к нему в душу.

Если бы он общаковые бабки присвоил, тогда понятно, но не было этого. Общак менты приняли, а там только в рублях девять миллионов было и еще в баксах восемьсот тысяч. Все опера на опись взяли.

Если Троха и провинился перед братвой, то лишь в том, что его не закрыли. Он ушел от наказания, как и Вьюн, а ведь мог загреметь на этап, если бы его сдали. Но никто про пацана ничего не сказал, и он остался на свободе.

Это не грех, но все-таки он его искупил. Поднялся на каких-то своих делах, наладил каналы снабжения по всем направлениям. Он грел всех: Пятака, Джема и Яныка. Робин не мог его ни в чем упрекнуть.

А этот лимузин с девочками – такое только в сказках про блатную жизнь бывает. Робин давно уже перестал верить в них, а тут нате вам! И все это – Троха.

– Как живешь, брат? – спросил он, давая понять, что ему не нужен подробный ответ.

– Нормально. – Троха приветливо улыбнулся.

Он не выставлял свою крутость напоказ, не требовал особого к себе уважения, старался казаться скромным, но в нем чувствовалась спокойная и непробиваемая уверенность в своих силах. Он знал себе цену и плевать хотел, есть на него спрос или нет.

– Хорошо, что нормально.

– Это у нас нормально! – заявил Янык. – А у Трохи трехэтажный ажур!.. Колись, братан, откуда такая маза?

Троха недовольно покачал головой, с укором глянул на него. Похоже, у них был договор не трепаться на эту тему, а Янык машет языком, как баклан крыльями.