Человек по имени Как-его-там. Полиция, полиция, картофельное пюре! Негодяй из Сефлё - Пер Валё
Девушка, сидевшая напротив, была его дочь. Звали ее Ингрид, ей минуло девятнадцать лет, и, если отвлечься от того, что она была очень светлая блондинка, а он – очень темный брюнет, они были похожи друг на друга.
– Хочешь еще кофе? – спросил Мартин Бек.
Ингрид отрицательно помотала головой, и официантка ушла выписывать счет. Мартин Бек вынул из ведерка со льдом бутылочку пунша и разлил остаток по стаканам. Ингрид маленькими глотками прихлебывала из своего.
– Надо бы нам почаще это делать, – сказала она.
– Пить вместе пунш?
– Ммм, пунш – это тоже недурно. Но я не про то: надо почаще встречаться. В следующий раз я приглашу тебя обедать к себе, на Клостервеген. Ты даже не видел, как я устроилась.
Ингрид ушла из дому три месяца назад, когда родители развелись. Мартин Бек частенько задавал себе вопрос, решился бы он сам расторгнуть привычный и налаженный брак с Ингой, если бы Ингрид не толкала его на это. Сама она чувствовала себя дома не очень хорошо и, еще не окончив гимназии, поселилась вместе с подругой. Сейчас она изучала социологию в университете и недавно переехала в однокомнатную квартиру в Стоксунде. Покамест она снимала ее, но надеялась рано или поздно заключить договор на свое имя.
– Мама и Рольф были у меня позавчера, – сказала она. – Я хотела позвать и тебя, но никак не могла дозвониться.
– Да, я на несколько дней уезжал в Эребру. Ну как они там?
– Хорошо. Мама притащила полный чемодан всякого добра. Полотенца, салфетки, голубой кофейный сервиз, всего и не упомнишь. Между прочим, мы говорили о дне рождения Рольфа. Мама хочет, чтобы мы у них пообедали. Конечно, если ты сможешь.
Рольф был на три года младше Ингрид. Они были до удивления разные, как только могут быть разными брат и сестра, но всегда отлично ладили.
Рыжеволосая принесла счет. Мартин уплатил и допил пунш. Потом он взглянул на часы. Без малого час.
– Пошли, – сказала Ингрид и торопливо допила свой стакан до дна.
Они медленно шли на север по Эстерлонггатан. Ночь была прохладная, небо усыпано звездами. Несколько упившихся юнцов вышли из узенького переулка Дракен. Они так горланили и шумели, что от стен старых домов отдавалось эхо.
Ингрид взяла отца под руку и сменила ногу, приноравливаясь к его шагам. Она была длинноногая, стройная, почти худая, как думалось Мартину, но тем не менее утверждала, что ей надо сбросить лишний вес.
– Зайдешь ко мне? – спросил он, когда они поднялись на холм перед Чёпманторьет.
– Только вызову такси и уеду. Уже поздно. Тебе пора спать.
Мартин Бек зевнул.
– По правде говоря, я здорово устал, – сказал он.
Возле статуи, изображавшей Святого Георгия с драконом, прислонясь спиной к цоколю, сидел на корточках человек и дремал, уронив голову на колени.
Когда Ингрид и Мартин Бек поравнялись с ним, он поднял голову, пробормотал что-то неразборчивое, потом вытянул ноги и снова заснул, упершись подбородком в грудь.
– Лучше бы ему отсыпаться у Святого Николая[99], – вслух подумала Ингрид. – Здесь ведь холодно сидеть.
– Ничего, попадет и туда, если будет место. А вообще, это уже давным-давно меня не касается.
В молчании они продолжали свой путь по Чёпмангатан.
Мартин Бек вспоминал то лето, двадцать два года назад, когда он патрулировал в округе у собора. Стокгольм выглядел тогда совсем иначе. Старый город походил на идиллический средневековый городок – разумеется, с пьяницами, и с нуждой, и с горем, все чин по чину, – покуда не произвели необходимую санацию и реставрацию зданий и не взвинтили квартирную плату настолько, что прежним обитателям Старый город оказался просто не по карману. Жить в этом районе стало модно, а Мартин теперь принадлежал к разряду лиц привилегированных.
Они поднялись на лифте – лифт, установленный во время ремонта, был в Старом городе большой редкостью. Квартира выглядела в высшей степени современно и состояла из холла-передней, небольшой кухни, ванной и двух смежных комнат с окнами на восток, в большой городской сад. Комнаты были уютные, асимметричные, окна в глубоких нишах, потолки низкие. В первой комнате, где стояли удобные кресла и низкий стол, находился камин. В следующей стояла широкая кровать, вокруг по всем стенам висели книжные полки, еще там был шкаф, а у самого окна – письменный стол с двумя тумбами.
Не снимая пальто, Ингрид села за письменный стол, подняла трубку и набрала номер диспетчерской.
– Может, посидишь немного? – крикнул Мартин из кухни.
– Нет, мне пора домой, спать. Я до смерти устала, и ты, между прочим, тоже.
Мартин не стал возражать, хотя сонливость вдруг начисто его покинула, а ведь он зевал весь вечер, зевал в кино – они смотрели «Четыреста ударов» Трюффо[100] – и несколько раз чуть не уснул.
Ингрид удалось дозвониться, она заглянула на кухню и поцеловала отца в подбородок.
– Спасибо тебе за этот вечер. Увидимся на дне рождения у Рольфа или еще раньше. Спокойной ночи.
Мартин Бек стоял возле лифта, пока она не захлопнула дверцу, шепотом пожелал ей спокойной ночи и вернулся к себе.
Он перелил в большой стакан пиво, которое успел вынуть из холодильника, и отнес бокал
