Мартен Кумберленд - Кошмар для полиции
— Вот ваша вещь, можно сказать. Ведь вы комиссар Дакс, да? Вашу фотографию я тоже видел в газетах. Там, позади, есть маленькая комната, которая служит нам конторой. Может быть, вы захотите осмотреть чемодан?
— Спасибо, мой друг.
Сатурнин прошел в указанную комнату. Оставшись один, он не без некоторого смущения достал из кармана связку ключей и открыл чемодан Эжена Видмера.
Никаких сомнений не могло быть. Он действительно принадлежал Видмеру, так как содержал одежду, которая была на нем в день его исчезновения. Прекрасный костюм-тройка, настоящий костюм делового человека. Но ничто не указывало на то, что Видмер уложил чемодан, отправляясь отдыхать. Другой одежды в нем не было… ни расчески, ни зубной щетки.
Сатурнин вынул брюки и разложил их на столе, потом достал конверт, на котором было напечатано: «Оттиски. Срочно», а на оборотной стороне: «Издательство Сирано». Он не был заклеен и в нем лежали часы-браслет из золота знаменитой швейцарский фирмы. Там также находилась булавка с жемчугом.
Быстро осмотрев эти вещи, комиссар положил их на брюки. В чемодане оставались лишь пиджак и жилет. Сатурнин обшарил карманы и ничего не нашел. Укладывая жилет, он почувствовал что-то под пальцами и услышал легкий хруст. В прокладке был потайной карманчик, и Сатурнин извлек оттуда четыре документа. Это были квитанции от «Зонненшейн с Сыновьями», хорошо известных ювелиров с улицы Мира, удостоверяющие покупку драгоценностей Эженом Видмером. Вместе с квитанциями находилась фотография женщины лет пятидесяти, очень красивой, благородной внешности, в шикарном шелковом платье. Внизу под фотографией стояло имя «Урсула». Ничто не указывало на фотографа, сделавшего этот прекрасный портрет.
Сатурнин медленно сложил все обратно в чемодан, запер его и, достав из кармана веревку, обвязал его. В этот момент в дверях возникла седая щетка волос его нового знакомого.
— Удалось вам что-нибудь найти, месье комиссар? Какой-нибудь след? А что, бедняга убит?
Сатурнин кивнул головой и невольно улыбнулся такому любопытству служащего.
— Ничего еще не известно. Но это чемодан Видмера. Я отвезу его на набережную Орфевр, а вы получите расписку. Понимаете? И я рассчитываю на вашу скромность.
— Понятно, месье комиссар.
— Хорошо. А теперь скажите, есть тут поблизости место, где можно переодеться? Туалеты или ванные комнаты неподалеку от вокзала? Путешественники, приезжающие из деревни, должны ведь переодеться, чтобы пойти в театр, например?
Служащий удовлетворительно кивнул и указал дорогу комиссару.
Сатурнину показалось, что наконец-то ему улыбнулась удача. Тайна исчезновения Видмера по-прежнему оставалась тайной, но по крайней мере обнаруживались кое-какие детали.
Служащий у туалетов, высокий худой мужчина довольно меланхоличного вида, с редкими светлыми волосами, удивленным бледным лицом и грустными глазами, в которых читалась печаль, с удовольствием включился в роль важного свидетеля.
Комиссар показал ему чемодан и фотографии Эжена Видмера. Не рассказывая подробности, он тем не менее навел его на нужные ему воспоминания. Служащий вспомнил, что Видмер пришел к нему около четырех часов, когда посетителей немного. Более того, Видмер вел себя так, что обратил на себя внимание служащего и даже вызвал в нем подозрительность.
— Да? Чем же? Нервозностью, возбужденностью?
Сатурнин предложил служащему сигарету и поспешил закурить сам, так как разговор происходил в обстановке, наполненной неприятными запахами.
— Я не знаю, был ли Видмер возбужден, месье, — ответил служащий, — но у него был довольно странный вид, понимаете? Он хотел сменить костюм… Ведь это действительно странное желание в четыре часа дня, не так ли?
— По-видимому, мой друг.
Служащий задумался.
— Он сказал, что едет за город. Но ведь он не обязан был давать мне объяснения. А я у него ничего не спрашивал. Он ведь мог делать, что хотел, не так ли?
— Разумеется, мог.
— Конечно… Но он этого не сделал. Я вам скажу, месье, что бывают странные клиенты и даже очень странные.
Служащий сощурил глаза.
— И потом этот Видмер… это был Видмер, я уверен в этом… был одет очень шикарно. Понимаете? Он дал мне большие чаевые, когда я сказал ему, что он может переодеться тут, в моем углу. Ладно. Итак, мой шикарный тип достает из чемодана такой костюм, в котором я не хотел бы, чтобы меня видели даже мертвым.
— Да?
— Даже мертвым! Безусловно, он только что купил его у «Калина», в одном из этих магазинов дешевых вещей. Они всегда заворачивают покупки в желтую или красную бумагу. Нельзя ошибиться, «Друзья бедных» — так называются эти мерзкие лавки. Может быть в этом ирония, нет?
— Да! Существуют бедные, которые помогают богатым, — сказал Сатурнин.
Служащий засмеялся.
— Вы правы, черт возьми! Я об этом не подумал.
— Значит тут, в вашем углу он снял прекрасный костюм, чтобы надеть бедняцкий?
— Очень скромный костюм, месье, и ужасный галстук. Он спрятал все это… по крайней мере часть… под своим плащом, но сделал это слишком поздно. Я ведь никуда не уходил и смотрел в оба, понимаете? Бывают же такие забавные клиенты, месье!
— Вероятно. А вы помните тот костюм?
Служащий кивнул головой.
— Я буду помнить его до конца дней своих, — важно ответил он. — Отвратительный зеленый из скверного шевиота костюм. К нему он надел оранжевый галстук. Вы мне не поверите, но клянусь головой моей матери. Оранжевый галстук! Нельзя разрешать делать такие вещи… чтобы не пугать людей.
— Вы считаете, что ваш клиент был в полном разуме?
— Я считаю, месье, что Видмер хотел изменить свою внешность. Он хотел походить на бедняка, понимаете? Но он не имел ни малейшего представления о том, как одеваются бедные и как они себя ведут. Он стал похож черт знает на кого, этот Видмер! На плохого актера, переодетого бродягой. Он оставил на себе ботинки, свою прекрасную шляпу и легкий дорогой плащ. А в этот день было тепло и солнечно, понимаете? Но было видно, что он пессимист от рождения. Во всяком случае, он хорошо сделал, что надел поверх своего костюма плащ, а то его в таком виде могли бы задержать.
У служащего, по-видимому, разыгралось воображение.
Комиссар терпеливо слушал его и не делал никаких замечаний относительно его фантастических предположений. Он задал несколько вопросов, но ничего больше полезного для себя не узнал.
Покидая вокзал, он был доволен, что нашел чемодан, и отправился в филиал «Друга бедных» на улице Амстердам, который описал ему Жорж Адлер. Теперь Сатурнин был почти уверен, что Видмер в канун своего исчезновения купил костюм у «Калина». Он попросил продавца показать костюм из зеленого шевиота, такой же, какой был куплен Видмером. Больше в этом не было никаких сомнений, а также в том, что он снял свой прекрасный костюм на вокзале Сен-Лазар, чтобы надеть скверный.
Теперь стало ясно, что Видмер в день своего исчезновения следовал определенному и заранее обдуманному плану. Но каков был этот план? И почему он сорвался? Комиссар мог строить только предположения.
Глава 15. Безопасная болезнь
Месье Зонненшейн был маленьким, бородатым, пожилым, но очень живым человеком. В петлице красовалась ленточка ордена Почетного Легиона. Его одежда, борода, руки были ухоженными, но в черных глазах мелькал огонек, придававший ему сходство с сатиром. Бросив взгляд на Сатурнина, а затем на квитанции, которые тот ему показал, он провел комиссара в салон, весьма элегантный, если бы не огромный сейф.
— Дело Видмера очень странное, господин комиссар. Этот человек исчез очень забавно.
— Вы были знакомы с ним не как с клиентом, месье?
— Да. И хотя я немного старше его, мы тем не менее придерживались схожих взглядов. Мы вместе проходили военную службу… если можно представить себе Видмера военным!
Зонненшейн засмеялся и подтолкнул к Сатурнину серебряную коробку, лежащую на украшенном тонкой инкрустацией столе.
— Вы курите, комиссар? Здесь у меня английский табак, а с другой стороны — особая турецкая смесь, которую курю я.
Поблагодарив, Сатурнин взял сигарету.
— Меня очень интересует характер Видмера, — сказал он. — У нас весьма противоречивые сведения.
— В самом деле? Это тоже забавно! По моему мнению, о характере Видмера нельзя иметь двух мнений… Разрешите?
С исключительной вежливостью бородач обошел стол, чтобы дать комиссару прикурить, потом тоже закурил сигарету.
— По вашему мнению, у него не хватает смелости?
— Он смирный и боится жизни. Настоящий папенькин сынок. Его отец создал типографию, заработал состояние и удачно поместил свои деньги. Эжену нужно было только продолжать. Его исключительная осторожность помогала ему, и он сохранил почти все свое наследство. Потом в Труше он нашел себе верного помощника. Но осторожности недостаточно в делах и, если бы Эжена так хорошо не опекали, неизвестно что бы получилось.
