Питер Аспе - Квадрат тамплиеров
– Вы правы, – сказал Дегроф, снова удивившись. – Действительно, я не предполагал подобного случая. Но сейчас вы, вероятно, хотите спросить меня, почему я так спокоен, n’est-ce pas?[17]
Ван-Ин кивнул. Дегроф аккуратно предвосхитил его вопрос.
– Так, позвольте объяснить, – сказал он. – Когда нас известили о взломе, я позвонил папе, но мы думали, что это ограбление. Он был в ярости, но уверил меня в том, что у нас лучший страховщик и все в порядке. Когда же я понял, что ничего не украдено, а все в этом аквариуме с царской водкой, занервничал.
– И тогда вы снова позвонили отцу, – предположил Ван-Ин.
– Как вы догадались, комиссар? Да, я позвонил папе… Вы должны знать, папа решает любые проблемы.
– Тогда ваш отец позвонил главному комиссару, – снова догадался Ван-Ин.
– Точно. С сеньором Де-Ки в качестве свидетеля и официальным заключением следствия я получил освобождение от всех налогов на сто процентов. – Дегроф-младший засиял. – Как вы знаете, господин Ванмаэль эксперт по этому делу. Все отправлено в Гент прямо сразу.
– Отлично, господин Дегроф, прекрасная новость, – сухо констатировал Ван-Ин. Если у Дегрофа нет потерь, то дело может решиться еще раньше, чем он ожидал.
– Еще бокал шампанского, комиссар?
Ван-Ин взглянул на часы. Было 10.15.
– Почему бы и нет, – ответил он с благодарностью в голосе. – «Крю» не каждый день бывает в моем меню.
Он оставался у Дегрофа, пока бутылка не опустела, и, когда встал, чтобы попрощаться, его лоб приятно пощипывало, и он направился к Анне-Мари с возрастающей уверенностью.
– Исключительно приятно было познакомиться с вами, мэм, – сказал он, с трудом скрывая, какое воздействие оказал на «Крю» его голос.
Но на этот раз она повернулась к нему и оперлась на локоть. Ван-Ин решил навсегда запечатлеть ее образ в своей памяти.
Она протянула руку, и он был близок к галантному поцелую. Их глаза встретились. На долю секунды ее скука уступила место холодной оценке.
– Удачи, комиссар, и кто знает, может быть, мы еще встретимся, – сказала она слегка заговорщическим тоном.
Дегроф также пожелал как-нибудь пересечься с ним в будущем.
Был бы Ван-Ин был трезв, он, конечно, почувствовал бы, что Дегрофы рады наконец избавиться от него. Но ничто не говорило об этом, и поведение слуги оставалось безупречным. Проводив комиссара до парадной двери, он лишь спокойно произнес:
– Хорошего дня, сэр, – и с грустной улыбкой осторожно прикрыл дверь.
Идрис наблюдал за ним через окно, пока «гольф» не скрылся из вида.
Глава 6
Ван-Ин поспешно достал сигарету, прикурил и попытался привести свои мысли в порядок во время короткого пути назад в Брюгге.
Он решил начать с психологического портрета четы Дегроф, хотя разум был немного помутнен пятью бокалами шампанского.
Гислай Дегроф был легкомысленным слабаком. Было ясно, что отец командовал всем, а сын лишь управлял делами. Старший Дегроф и настоял на том, чтобы утрясти дело без шума. Такая гласность ему не нужна! A грабеж обычно воспринимают как бесплатную рекламу.
Гислай Дегроф был явно озадачен вопросом о старых врагах. Кто же из них – старший или младший? Вероятнее всего, отец, который мог нажить много недругов, строя карьеру. Шампанское как будто больше помогало мысли, нежели тормозило рассуждения.
Что же с Анной-Мари, этой чувственной женой? Вероятнее всего, она замужем по расчету. Нет ли еще какого-нибудь любовника за спиной Дегрофа.
И зачем знать код слуге?
Если следовать фактам, то подозреваемых четверо: Гислай Дегроф, Людовик Дегроф, Жорж Хорнаэрт и Идрис. Только ни у одного нет ясного мотива, а у Хорнаэрта непрошибаемое алиби.
С чего начинать, когда нет подозреваемых и мотива? Оставались две вероятные цепочки. Кто-нибудь еще овладел кодом без ведома Дегрофа, или преступники вскрыли систему, что кажется весьма сомнительным. И что за латынь, превращающая все в некий студенческий фарс. Он нервно достал еще одну сигарету. Вероятно, у Версавела есть новости.
Огромная пробка образовалась в Смеденпорте в направлении к заповедным средневековым воротам в город.
Было 11.45, и он знал, что Версавел пошел бы домой в полдень. Но они договорились встретиться, Ван-Ин хотел срочно поговорить с ним. Однако, к его большой досаде, движение замерло.
Он отлично понимал, почему многие ненавидят трафик в Брюгге.
Еще не прошло время летних месяцев, когда чуть не каждый день центр города томился в автомобильных пробках из-за одного или другого события. Лишь накануне город закрыли на значительную часть дня для традиционного марафона 11 июня. Финиш был на площади Бёрг, но движение в центре до этого места было почти невозможным.
Какова причина сегодняшней задержки в движении? Сорок шестая годовщина духового оркестра Sound of the Polders или историческая реконструкция посещения ателье Яна Ван-Эйка его двоюродным внучатым племянником?
Бесконечный поток сделал невозможным всякий маневр. Ван-Ин решил связаться с Версавелом по радио. Это был не лучший вариант. Его раздражало, что всякий может прослушать разговор.
– ОНА 3446 вызывает ОНА 3421.
В трубке потрескивало, связь пропадала, но через тридцать секунд наконец ответили:
– ОНА 3421 здесь, сержант Сэеленс.
– День добрый, Роберт. Это Ван-Ин. Сделайте мне одолжение, Роберт, дойдите до двести четвертого, посмотрите, за столом ли еще Версавел?
– Нет проблем, помощник главного комиссара, – ответил Сэеленс любезно.
Сержант Сэеленс был одним из немногих, кто называл Ван-Ина помощником комиссара. Большинство просто называли его комиссаром. Это было короче, и такой вариант предпочитали специальные уполномоченные помощника, как и в каждом полицейском подразделении.
– Попроси его подождать меня. Я застрял в Смеденпорте в чертовой пробке.
– К вашим услугам, господин помощник комиссара. Что-нибудь еще?
– Разве попробовать найти какого-нибудь ответственного за движение, чтобы покончить с этим бесконечным кошмаром.
– Считайте, что уже все сделано.
– Спасибо, Роберт.
– Рад стараться. – В трубке затрещало.
Две минуты спустя возобновилось движение. Сэеленс заслуживал покровительства. Ван-Ин нервно вдавил педаль газа и скрылся за углом.
Версавел ждал его во дворе полицейского участка. Он был уже в возрасте, но выглядел не старше чем на сорок. В отличие от Ван-Ина, который ел нездоровую пищу и чрезмерно увлекался «Дювелем» начиная с самого развода, Версавел заботился о своем здоровье и посещал спортзал. Ходили даже слухи, что он заказывал униформу и рубашки у портного, чтобы подчеркнуть достоинства фигуры.
– Где горит? – поинтересовался Версавел, как только Ван-Ин вышел из машины.
Сержант сиял улыбкой от уха до уха, демонстрируя два ряда великолепных зубов, которые вызывали у Ван-Ина почти отвращение. Он мечтал обладать такими же, но на это он мог рассчитывать только в следующем году. И с нетерпением ждал возможности улыбаться публично.
– Знаки вопроса, парень, огромные знаки вопроса, – ворчал Ван-Ин. – Что у вас? Есть что-нибудь по делу?
– Три свидетеля и несколько соседей, которые слышали взрыв, – доложил гордый, как павлин, Версавел. – И Де-Ки ничего не знает об этом. Он даже не появлялся этим утром.
– Типично для Де-Ки, – ухмыльнулся Ван-Ин. – Он будет играть фламандского льва со своей Верой. Тем лучше, тогда он не будет слушать радио.
– Был звонок от Лео.
– И?…
– Он хочет перекинуться парой слов этим вечером. В 6.30 в «Эстамине»[18]. Он был настойчив. Все повторяли мне: «Не забудь передать».
– Он говорил, о чем?
– Нет. Так или иначе, я был слишком занят, общаясь с потенциальными свидетелями.
Ван-Ин посмотрел на часы. Внутренний двор участка был полон полицейских, большинство отправлялись по домам на обед.
– Возьмем сочные стейки, Гвидо, моя прелесть. А ты сообщишь мне детали.
– Нет проблем, – кивнул сержант, – назовите место.
– Как насчет цыгана на шерстяном рынке? – предложил Ван-Ин.
Версавел вопросительно посмотрел на него:
– «Старый лебедь» или «Три лебедя». Что они предлагают в эти дни?
– А, вы имеете в виду заведение Хюгет, – кивнул сержант.
– Только одно. Ни микроволновка, ни картофель фри. Я болею от гамбургеров и пиццы.
Ван-Ин отправился было к «гольфу», но Версавел его остановил.
– Не в такую погоду, – сказал он неодобрительно, – пойдем пешком.
Ван-Ин заказал «Дювель» в качестве аперитива, а Версавелу «Перрье», пока пара стейков в двенадцать унций румянилась на кухне в сливочном масле.
– Голландская парочка – это то, что надо, – заметил Версавел. – Они наблюдали за работой неизвестных несколько минут. Я договорился встретиться с ними в их гостинице. В «Лебеде».
– От одного лебедя к другому, – пошутил Ван-Ин. – Когда они нас ждут?
– В 2.30.
– Отлично. Мы можем не торопиться, – порадовался Ван-Ин, на его лице была написана полная удовлетворенность.
