Алекс Норк - Как грустно
И квартира, куда они позвонили, судя по всему, принадлежала людям очень приличного достатка.
Дверь открыл мужчина лет пятидесяти. Очень значительных габаритов, и не то чтобы цветной, а с тем незагарным оттенком кожи, который свидетельствовал, что в его кровь что-то такое вмешалось.
— Простите, сэр, — обратившись к нему по имени, очень вежливо начал Макс и показал свое удостоверение, — мы сами не из Филадельфии, но расследуем одно сложное дело, которое нас сюда привело. Не будите ли так любезны, ответить нам на два-три вопроса. Они касаются вашей прежней работы более года назад.
— Полиция? — удивленно произнес здоровяк. — Хм… — И переспросил название города… — Никогда у вас не был, ребята.
— Дело в том, что нас интересует кое-кто в вашем городе, — пояснил Блейк.
— Ничего пока что не понял, — мотнув головой, сообщил хозяин. — Но стоять на пороге нечего. Проходите. И идите сразу направо.
Что-то было в нем повелительное, но спокойное и совсем не враждебное.
— Вот сюда, — пропуская их, указал он, — на кухню. Смелее, смелее!
Блейк не видел никогда таких кухонь, но не потому что она была очень серьезных размеров. «Что-то вроде небольшого цеха», — мелькнуло у него в голове.
Две плиты самого современного класса, с какими-то расположенными на разной подставочной высоте кастрюлями, сковородками и сковородочками. Блеск неестественный, а в просторном свободном углу подвешена куча трав маленькими и большими пучками. Запах тонкий и такой разнообразный, что ноздри сами начинают втягивать воздух.
— Лаборатория просто, — неуверенно произнес Макс.
Хозяин мягко, но ощутимо подтолкнул их за плечи к столу.
— Садитесь ребята. Лаборатория, вы правы, лейтенант. У современного шеф-повара и должна быть дома лаборатория, если, конечно, любишь свою работу и хочешь в ней чего-то достичь. И лучше всего я соображаю, когда готовлю пищу, тем более, если ей можно кого-нибудь угостить. — Он показал, куда именно сесть. — Вы ведь издалека, я понял? Значит, позавтракали кое-как.
— Нет, сэр, — начал Макс, — вам не следует беспокоиться…
— Не учи старших, — последовал короткий ответ, и тут же включенная плита зажужжала приятным звуком.
Человек задвигался, и движения сразу очаровали. Быстрые, гибкие, а большущее тело словно было подкачено газом, как у воздушного шарика. Замелькавшие руки мгновенно что-то переставили и помешали сразу на трех комфорках. Травы из нескольких пучков пошли вход и что-то еще из баночек.
— Ну-с, — через минуту докторским голосом объявил хозяин, — налево по коридору — мыть руки.
………………………………………………………
— Это такие особенные купаты. — Он выложил на тарелки каждому и себе по две длинные котлетообразные формы, очень горячие. Застывая, они на глазах принялись покрываться тонкой светло-коричневой корочкой. — Есть их обязательно нужно со специальным легким горчичным соусом. — На столе тут же оказались три продолговатых кувшинчика. — Вот смотрите, соус должен покрывать только ту часть купаты, которую вы сейчас собираетесь съесть, не надо обливать ее сразу всю. Ну, попробовали!
Блейк попробовал… и не смог бы сказать, что именно съел. Вкус мясной, но очень уж легкий. И не нужно жевать. Показалось, рот сам понял, что такой продукт нужно употреблять очень не торопясь, и отправлять внутрь небольшими глоточками, проводя через основание языка. Блейк полил из кувшинчика следующую порцию, а потом забыл обо всем. Наступило общее безмолвие, в котором время перестало отсчитывать секунды…
— Никогда не ел ничего подобного, — услышал он голос Макса как раз в тот момент, когда положил свою вилку.
— Это не пища… — Блейк подумал, стараясь подобрать нужное определение. — Я бы сравнил с необыкновенным по вкусу лекарством.
— Нет, ребята, — добрая улыбка появилась сразу во всех чертах большого лица хозяина и в его выпуклых темных глазах. — Это и есть пища. И она, вы правы, должна быть для человека лекарством. А что с вами сделают в обычном ресторане? Сначала искусственно раздразнят аппетит дурацким салатом, спровоцировав излишнюю активность пищеварительных органов. Потом вы съедите такой кусок мяса, что организму придется затратить на его переработку почти столько же энергии, сколько он получит взамен. Потом, самое ужасное: вы съедите торт или пирожное, которое будет лежать как кирпич в вашем желудке, так как сладкое не переваривается, пока не усвоены мясные белки.
— Значит, даже салаты не безобидны? — удивился Макс.
— Конечно! Например лимонные дольки, которые люди выжимают в овощной салат с большим количеством помидоров. Ваша несчастная поджелудочная железа приходит в ужас, потому что не знает, что делать с двумя различными поступившими к ней агрессивными кислотами. Она прекрасно работает с каждой из них в отдельности, но не умеет с двумя сразу.
— И гасит их?
— Нет, лейтенант, поджелудочная железа ничего не гасит. Она предназначена для усвоения. Но чтобы усвоить что-то внешнее, нужно сначала перебросить к нему мостик, выделив нечто внутренне подобное. Понимаете? И если поставленная задача противоречит логике, в попытке ее решить будет запущено все, что можно. Полили овощной салат лимонным соком, и паническим ответом будет множество разных выделенных кислот — нужных и ненужных. А вот чтобы уже их погасить инстинктивно заработает аппетит. Он расположен в голове, а не в желудке. Потому вы и съедите много больше, чем было нужно. — Хозяин встал, направляясь к плите. — Зато нам сейчас остался только пустяк: выпить хорошего чаю со свежей черникой вместо всяких там джемов. Все остальные продукты от белков до минеральных элементов мы сбалансированно уже получили.
Он тут же встрепенулся:
— Да, так о чем вы меня хотели спросить? Спрашивайте.
— Вы примерно полтора года назад работали в одном итальянском ресторане, — Блейк назвал адрес.
— У-у… не самая лучшая часть моей биографии.
— Простите, а почему?
— Бандитское местечко, я вам скажу.
Макс насторожился и, повернувшись на стуле, устремил на него глаза:
— Бандитское? Вы имеете в виду владельца?
— Именно этого негодяя.
Блейк перехватил радостный взгляд напарника: «Попали!».
— Наглый итальянский кот, — продолжил тем временем хозяин. — Такие способны только обстряпывать делишки, набивать себе карманы любыми способами. — Он поставил три чашки, небольшой фарфоровый китайский чайничек и три глубокие плошки с очень крупной черникой. — Эх, я, грешным делом, поддался. Платил он хорошо. Но долго не вытерпел.
— То есть, вы хотите сказать, — осторожно начал Макс, — что он вовлекал вас…
— Да, в откровенные мерзости! Кетчупы, острые закуски, от которых клиент выпивает полгаллона вина, мясо на вертеле. Это же сгусток канцерогенов! Знаете почему вымерли неандертальцы, у которых мозг был крупнее современного человеческого? — Макс погрустнел и поник. — Вот от этого самого, жрали мясо на вертеле.
Блейк вынул из кармана фотографию.
— Взгляните, пожалуйста, не помните этого мужчину?
— … нет, память на лица у меня хорошая. Вряд ли я его когда-нибудь видел. Он был связан с рестораном?
— Он подозревается в соучастии в убийстве. Возможно, в сговоре с дочерью хозяина ресторана Лизой.
— Серьезное дело. — Хозяин понимающе кивнул. — Ее я помню, сидела за кассой и, кажется, собиралась выйти замуж. Постойте! У нее же была близкая подруга из официанток, уволилась почти вместе со мной. Только, вот, как ее звали…
Блейк вынул список с тремя остававшимися там женскими именами.
— Может быть, кто-то из них?
Через секунду большой толстый палец ткнулся в четвертый номер.
— Она, вот эта.
Чтобы добраться до нужного места им пришлось пересечь центральную часть города, а потом двигаться дальше на периферию.
Район оказался третьеразрядным, только что — стекла не выбиты.
— Небогато, — скривившись, проговорил Макс, когда водитель остановился и они вылезли из машины.
Блейк, о чем-то подумав, дотронулся до его локтя.
— Слушай, это простая девушка. Вряд ли она разбирается в процессуальных следственных тонкостях. Надо, поэтому, активнее наезжать. Сунь ей лейтенантское удостоверение и не распространяйся о том, что мы не из местной полиции.
— Вообще-то это нарушение, патрон.
— Вообще-то, да.
…………………………………………………
Паршивенькая тонкая дверка и голос из-за нее, который издал удивленный звук и замолк, когда выяснилось, что с той стороны полиция.
Тишина затянулась, и Макс, снова постучав в дверь, спросил нарочито строгим голосом:
— В чем дело, мэм, вы откроете или нет?
— Открою, — раздалось изнутри, — мне только нужно одеться.
Почти сразу за этим дверь отворилась и на пороге появилась невысокая худоватая девица в джинсах и легком стареньком свитере. Не очень какая-то вся красивая, с боязливо пробежавшими по их лицам глазами.
