Алексей Макеев - Ментовский крюк
Гуров нашел бутылку, в которой оставалось граммов пятьдесят водки, и протянул Станиславу. Тот обреченно вздохнул.
– Опохмелился – сделал первый шаг к алкоголизму.
Но Гуров похлопал его по плечу.
– Считай это гомеопатией. Лечи подобное подобным, но в малой дозе.
Крячко осторожно встал.
– Спасибо, Лева! Вот за что я тебя люблю. Ты под любое безобразие всегда способен подогнать убедительную научную аргументацию.
С большим трудом Станиславу удалось влить себе в горло немного водки. Еще труднее оказалось проглотить ее. Зато потом сразу полегчало. Он порозовел, головную боль как рукой сняло, глаза загорелись живым огнем.
С видом заговорщиков сыщики спустились в номер Гурова. И снова их актерская игра нашла благодарных зрителей. Завидев их, две горничные переглянулись с пониманием.
– Гляди, Нинка, москвичи опохмеляться пошли!
– Да, резко начали. Так они у нас все здоровье оставят.
В номере друга Крячко без зависти осмотрел роскошь убранства. Люкс – он и есть люкс. Президентский.
– Думаешь, прослушки здесь нет?
Гуров отрицательно покрутил головой.
– Не должно быть. Ну, кто мы такие? Не того полета птицы. Так зачем на нас аппаратуру тратить? Похоже, у них тут посерьезнее война идет, только глубоко под ковром. Так что им пока не до нас. Поэтому давай обменяемся первыми впечатлениями. Как у тебя? Делись.
Крячко с кряхтением опустился в глубокое кресло.
– Сегодня посмотрю на задержанных. Двое алкашей со склада – исполнители. Третий – заказчик, журналист. Агент «Союза импортеров».
Гуров скривился.
– И ты веришь в эту галиматью? Интересно, как твои друзья собираются их через суд проталкивать? Дело-то будет громкое. Как-никак президентского друга убили. Возможны всякие сюрпризы. Так что выход тут один.
– Убрать всех троих? – догадался Крячко. – Думаю, что знаю, когда это произойдет. Сегодня их повезут в суд арестовывать, а оттуда в следственный изолятор. По дороге и завалят, вместе с охраной. Лучшего места не придумаешь.
Гуров согласился и предложил:
– Надо будет проводить их до суда, а оттуда до тюрьмы.
Крячко поднялся, взял из холодильника бутылку тоника, налил доверху высокий стакан и жадно выпил.
– А у тебя что? Есть зацепки?
Гуров задумчиво закатил глаза к потолку.
– Зацепок более чем достаточно. Самая интересная – красавица Ксения Пахомова. Ее здесь величают «походно-полевой вдовой» Фердыщенкова. Знойная блондинка, мечта бюрократа. Ты ее видел в самолете. Вокруг нее вращаются все те, кто более или менее может нас заинтересовать. И прокурор склоняется к версии убийства из ревности. Вот я с нее и начну.
– Думаешь, у этой версии есть перспектива?
– По крайней мере, это куда перспективнее киллеров-кладовщиков.
Крячко потер виски.
– Банальное убийство из ревности и никакой политики?
Гуров усмехнулся.
– Там, где объектом ревности является Ксения Мартыновна, а субъектами – покойный Фердыщенков, Кудряш и Аверин, это становится политикой.
Крячко поднялся.
– Флаг тебе на башню. А я попробую выжать что-нибудь из задержанных, пока их не успели обработать.
– Или убить.
– Думаешь, все настолько серьезно?
Гуров тяжело вздохнул.
– Ты же знаешь, у меня на тухлятину особый нюх. А вообще-то нас отсюда должны скоро попросить. Может быть, уже сегодня. У меня-то есть шанс задержаться, потому что никто не понимает толком, зачем я приехал. А вот твоя миссия с блеском завершилась, не начавшись. Преступники задержаны, дело за следствием. Пакуйте вещи, сэр! С минуты на минуту позвонят и попросят освободить занимаемые апартаменты.
В кармане Станислава запиликал мобильный телефон.
– Слушает полковник Крячко, – привычно произнес он в трубку.
– Здорово, полковник. Балашов на проводе, – представился собеседник. – Помнишь такого?
Станислав болезненно сморщился.
– Да ладно, не так уж много мы выпили. Вы тут всех проверяющих так встречаете?
– Вроде того, – буркнул Балашов. – И бывают среди них такие, кто наутро смотрит на меня и спрашивает: «А ты кто такой?» Я и сам концовку плохо помню, надо будет у Светки узнать, чем все завершилось. Значит, ты себя чувствуешь нормально?
Крячко постарался придать голосу бодрую тональность:
– Нормально. Как огручик – зеленый и в пупырышках. Ты не тяни, вываливай, что прячешь.
Чувствовалось, что полковнику Балашову трудно говорить.
– Ладно, слушай. Мы в полном дерьме. Наши убийцы исчезли. И дежурный сержант, который их караулил, тоже куда-то сгинул. Так что, если ты в состоянии, подгребай в контору. Я сейчас за тобой машину пришлю.
Крячко переглянулся с Гуровым. Тот хорошо слышал слова начальника милиции.
– И что скажешь? – спросил Станислав.
– А что тут скажешь? Попали на ровном месте, да мордой об асфальт!
Но, против обыкновения, произнес это Гуров как-то радостно и энергично потер руки.
8
Когда полковник Крячко появился в управлении внутренних дел, то больше всего обрадовался отсутствию следователя Загорской. Она занималась какими-то неотложными делами у себя в прокуратуре. Конечно, с одной стороны, Станислава разбирало любопытство, но с другой – мучили угрызения совести. И, опять-таки, чего стыдиться, если ничего и не было?
Полковник Балашов прятал покрасневшие глаза за дымчатыми очками. «Студенты», по обыкновению, суетились много и безо всякого толка. Странным было то, что «оборотни» тоже суетились и выглядели не менее растерянно. Словно были совсем ни при чем.
Когда Крячко вошел, Балашов приказал прапорщику Дынину:
– Проводи полковника в «свинарник».
«Свинарником» называли отдельно стоящее приземистое кирпичное здание, в котором располагались камеры для задержанных. Младший Оборотень Дынин открыл входную дверь.
– Следов взлома нет, – упредил он вопрос Станислава.
– А камера наблюдения? – спросил Крячко.
– Вон, над дверью торчит. Только она не работает.
– Сломана?
– Нет, отключена. Похоже, дежурный сам ее и отключил.
Внутри «свинарника» было темно.
– Осторожно, – предупредил Дынин, – тут кровь на полу. Не поскользнитесь.
Крячко пропустил замечание мимо ушей. Спросил:
– Кровь на полу с группой крови дежурного совпадает? Или кого-нибудь из задержанных?
– Проверяем.
Крячко покачал головой.
– Да, молодцы, чудо-богатыри. Ни украсть, ни покараулить. Значит, все арестанты благополучно упорхнули?
Дынин ухмыльнулся.
– Не, один остался. Наркоман в угловой камере. Ломка у него. Он сейчас в санчасти. Показать?
– Не стоит, – махнул рукой Крячко.
В сопровождении прапорщика он вернулся в кабинет начальника милиции и прямо с порога поинтересовался:
– Если дежурный сержант сам открыл входную дверь, значит, знал того, кто пришел?
Балашов кивнул.
– Получается, так. Мы сейчас изучаем его связи. По нашей версии, преступник или, скорее, преступники вошли в «свинарник», убили дежурного, который сам же их и впустил, освободили задержанных и скрылись вместе с ними. Ты, полковник, скажи, что делать собираешься?
Крячко взглянул на начальника милиции с непониманием.
– А что ты предлагаешь?
Тот уставился в пол.
– Ты можешь написать отчет о случившемся и улететь в Москву. Меня отправят на пенсию майором, остальным тоже нагорит по первое число.
– Дурак ты, Федорыч, – обиделся Станислав. – Я тебе даже морду бить не буду. Хорош хныкать, работать давай!
Дверь кабинета открылась, и на пороге возникла следователь Загорская. Теперь настала очередь Станислава прятать глаза, но она даже не заметила его неловкости.
– Я сопоставила результаты экспертиз, – прямо с ходу заявила Загорская. – Перед смертью Фердыщенкова усыпили. Препарат тот же, которым угостили Катина и Филимонова.
– Это все журналист, мать его! – Балашов треснул кулаком по столу с такой силой, что тот чудом не развалился. – Упустили зверя!
Он вскочил и заметался по кабинету.
– Неужели все-таки диверсия? Откуда снотворное, установили?
Загорская пожала плечами.
– Из аптеки, откуда же еще.
– Аптеки у нас под строгим контролем городской администрации, – заметил Балашов. – Нужно поднять бумаги за последний месяц, а лучше за два. Может, удастся выявить покупателя.
Крячко, стараясь не смотреть в сторону следователя Загорской, высказал возникшую у него мысль.
– Если Катина и Филимонова действительно усыпили, значит, они не убийцы?
Но следователя Загорскую трудно было проигнорировать.
– А если они сначала усыпили и убили Фердыщенкова, а потом и сами приняли снотворное? Для алиби.
Балашов тихо выругался.
– Тем более надо их найти и допросить. И наркомана этого надо хорошенько тряхануть. Хоть у него и ломка, но, может, он что расскажет.
