Николай Сизов - Невыдуманные рассказы
Каменцов долго лежал не шелохнувшись. Острая, режущая боль пронизывала все тело. Потрогал плечо правой рукой, оно было влажным от крови. Но его больше волновало другое: ушел ли Буран? Жив ли он? Если нет, то что делать? Была надежда, что зенитчики, услышав автоматные очереди, придут сюда. Знал он, что в зоне лесопарка дислоцируются и другие воинские соединения, где-то здесь близко штаб истребительного батальона. Все это так. Но у них были свои, более важные задачи. Знал он и то, что с Петровки в район происшествия вслед за их группой выслана и вторая. Найдет ли она их следы до того, как те, за кем идет погоня, снимутся с этого места и подадутся куда-нибудь дальше?
Капитан Каменцов стал осторожно осматриваться. Да, бандиты устроились неплохо. Недалеко от опушки стояло здание трансформаторной подстанции, сложенное из силикатного кирпича. Станция бездействовала, была отключена, и бандиты чувствовали себя в полной безопасности. Окон в этой квадратной коробке не было, стреляли они через отверстия, сделанные для кабельных вводов. Стреляли, по всей вероятности, на голос Бурана, потому что после второй очереди, когда собака исчезла, стрельба прекратилась. Капитан внимательно осмотрел дверь: она была плотно закрыта, даже малой щели в ней не было видно. В обоих косяках дверного проема торчали железные скобы. Мелькнула мысль: что, если подобраться к зданию, вложить в эти скобы валежину, жердь или брус какой-нибудь? Тогда бандиты в ловушке. Но где взять этот брус или валежину? И как подобраться к зданию, не обнаружив себя? Патронов они утащили с заводского склада вдоволь и прошьют из ППШ за милую душу. Но главное, надо убедиться, жив ли Буран. Ушел он или лежит где-то близко раненный?
Каменцов тихо отполз назад, обшарил все вокруг — Бурана нигде не было. Тогда стал искать что-либо подходящее, чтобы запереть своих подопечных в их укрытии. Искал долго. Метрах в трехстах наткнулся на какую-то изгородь. Осторожно вытащил жердь попрочнее и потащил ее за собой. Не легко это было. Плечо горело, голова кружилась. Но ничего, сладил. Стал наблюдать за подстанцией. Что-то тихо очень. Не ушли ли? Нет. Сквозь кабельные входы вдруг метнулся еле видный желтоватый отблеск огня. Видимо, кто-то закурил.
Каменцов успокоился и стал думать, как осуществить свой план. Решил подползать к бандитскому логову сзади.
Полз осторожно, чтобы не обнаружить себя. Когда стал приближаться к зданию, его вдруг охватило сомнение: хватит ли сил, чтобы поднять жердь и вставить ее в скобы? Раньше сделал бы это играючи. А теперь? Перед глазами шли красные круги, тошнота подступала к горлу, каждый метр, что преодолевал, ползя к будке, казался ему почти километром. Но вот, кажется, подполз достаточно близко. Надо подниматься и бежать ко входу. Лежал, наверное, с полчаса, чтобы собраться с силами. Наконец вскочил и побежал. Более тонкий конец жерди осторожно засунул в левую скобу, продвинул ее вперед, затем во вторую скобу вставил толстый конец. И тут силы почти оставили его, отползти обратно уже не мог.
Обитатели подстанции не сразу поняли, в чем дело. А когда уразумели, было уже поздно. Капитан слышал их ругань, неистовые автоматные очереди по двери. Но двери в силовых подстанциях обычно железные, двойные, разбить их не просто. Полежав немного, Каменцов стал отползать к опушке.
...Рано утром, когда тусклый рассвет с трудом пробивался в город, по московским улицам впритруску бежала собака. Видели ее военные патрули, что обходили улицы столицы, рабочие и служащие, спешившие на работу, зенитные расчеты, дежурившие у орудий на московских скверах, бойцы истребительных батальонов, возвращающиеся с дежурств. Собака бежала не останавливаясь, низко опустив голову, увертываясь от легковушек, троллейбусов и военных машин.
Собака была ранена, тонкий пунктирный след крови тянулся за ней всю дорогу. Она дышала тяжело и надсадно, розовый тонкий язык мелко подрагивал в такт ее торопливому, тяжелому бегу. Она, видимо, очень хотела пить, потому что с жадностью посматривала на редкие, покрытые тонким серым льдом лужи, застывшие у водозаборных решеток. Только один раз пес позволил себе эту роскошь. Недалеко от площади Маяковского, где Садовое кольцо, прежде чем круто взобраться вверх, образует небольшую асфальтовую ложбину, собралось небольшое озерцо. Лед, что покрывал его тонкой пленкой, был раскрошен машинами, и собака несколько секунд жадно полакала здесь и направилась дальше.
В это время по улице Горького, в сторону Химок, шла плотная колонна войск, и собака беспокойно заметалась по мостовой, ожидая просвета в колонне, чтобы пересечь площадь.
К постовому милиционеру на площади подошли две женщины:
— Товарищ дежурный, собака какая-то вон бегает. В крови она. И возможно, даже бешеная. Еще укусит кого. Надо принять меры.
Постовой направился к месту, куда показывали женщины. Колонна все еще шла, плотная, бесконечная, и пронырнуть между ее рядами было невозможно. Пес нервно перебегал с места на место, тихо скулил.
Милиционер внимательно всмотрелся — и вспомнил. Ну конечно же это Буран. Недавно их, молодых работников, знакомили со службами Петровки, показывали и отделение розыскных собак. О Буране, о его подвигах, уме и сноровке начальник отделения рассказывал больше всего. Постовой позвал:
— Буран, а Буран, ты чего тут мечешься? Иди-ка сюда.
Буран понял, что зовут его, но посмотрел на постового лишь мельком, как бы говоря: «Некогда, дорогой, надо спешить». И, увидев, что в войсковой колонне получился небольшой разрыв, побежал туда. Через мгновенье он был уже на другой стороне площади. И все так же торопливо, но размеренно затрусил в сторону Петровки.
Постовой объяснил стоявшим около женщинам:
— Это наша собака, служебная, так что прошу не беспокоиться, — и поторопился к своему телефону. Набрав номер дежурного по городу, сообщил, что сейчас на площади Маяковского видел Бурана.
Сообщение было чрезвычайно важным. С группой, ушедшей на преследование бандитов, давно уже не было связи. Расширенная поисковая группа, вновь посланная в район происшествия, сообщила, что пока ни бандитов, ни первой поисковой группы обнаружить не удалось. Вот почему дежурный по городу взволнованно и нетерпеливо стал выспрашивать постового.
А Буран в это время уже скулил у дежурной части, царапал лапами зеленые доски ворот.
Когда их открыли, он остервенело залаял и потянул дежурного к воротам. Было ясно: он звал за собой. Значит, с группой что-то случилось...
Быстро снарядили оперативную машину. Но как быть с Бураном? Надо бы взять его с собой. Вид у собаки, однако, был такой жалкий и измученный, задняя правая нога была явно перебита, и было решено взять двух других собак... По следу Бурана они приведут туда, где была группа. Буран же по сборам убедился, что его поняли, и обессиленный лег на землю, закрыв глаза.
Но вот оперативная машина стала выезжать за ворота. Пес бросился вслед за машиной. Однако было уже поздно. Ворота захлопнулись. Буран выл, лаял, колотил лапами по доскам. Никакие уговоры на него не действовали. Злобно оскалившись, он рычал на всех, кто пытался к нему приблизиться.
Позвали начальника отделения. Тот магически действовал на весь свой «четвероногий личный состав», и несколько его резких окриков, кажется, успокоили Бурана. Он дал надеть на себя ременный поводок и, казалось, не обратил никакого внимания на то, что кольцо поводка надели на стойку вольера.
— А может, его запереть в вольер? — предложил кто-то.
— Не надо, это его обидит. Скоро отправим в ветлечебницу. А пока накормите его, — распорядился начальник отделения.
Своей обидой Буран был полон до краев. Когда начальник отделения уходил, пес так тяжко вздохнул и так жалобно заскулил, что тот невольно остановился. Буран с укоризной смотрел на него, и крупные слезы потекли из его черных собачьих глаз. В них можно было прочесть и упрек, и жалобу, и злость: «Как же так, ты, наш начальник, не понимаешь, что мое место сейчас там, на окраине Измайловского парка?»
Начальник отделения попытался его успокоить:
— Пойми, Буран, ты свое дело сделал. Молодец! А сейчас там нужны крепкие ноги и свежие силы. Найдут бандюг, найдут. По твоим же следам найдут. Успокойся... Поешь, отдохни. А скоро повезем тебя к ветеринару, чтобы лапу ремонтировать.
Буран, закрыв глаза, молчал. Начальник отделения ушел. А через пятнадцать минут ему сообщили, что Буран сбежал.
Когда в ворота въезжала дежурная машина, пес встал, напряг все свои мускулы, и ременный крученый поводок, лязгнув металлическим кольцом по стойке, от резкого неистового рывка лопнул, словно шелковый шнур-Буран пулей метнулся вперед, каким-то чудом пролетел через узкий пролет между машиной и открывшимся полотном ворот и, не оглядываясь, помчался по московским улицам.
— Может, мотопатруль послать? — предложил кто-то. Начальник отделения махнул рукой:
