Грехи наших отцов - Оса Ларссон
– Двадцать пять килограммов. Наконец увидел свои причиндалы столько лет спустя. Опп! Опп!
Этими возгласами Гуннар хотел перебить возражения Петера, типа «было бы на что смотреть». Оба рассмеялись, и Гуннар сдался.
– Ну хорошо. Я переведу деньги. Только Лойсану ни слова. Иначе у нас будут неприятности.
Петер Аутио вышел из машины и направился к «Фрассес». Выстоять очередь и получить заказ заняло девятнадцать минут. Обед из гамбургеров и двух больших стаканов газировки – еще четверть часа. Потом объявился старый хоккейный тренер Петера из Оинаккаярви, и они ударились в воспоминания. Тренер был забавный малый, а помощники полицейских так истосковались по нормальному человеческому общению, что не заметили, как пролетело время.
* * *Фон Пост опустился на стул напротив Андерса Пеккари.
– Прошу прощения, что заставил ждать.
Он встречался с полицейскими из национального оперативного отдела. После взрывов в Брюсселе следователи были заняты на антитеррористическом фронте, измотаны и раздражительны. Но расследование убийства полицейского всегда имеет высший приоритет. Второй телефон Томми Рантакюрё отыскали в мусорном ведре в его квартире. Специалисты из национального оперативного отдела не возлагали на него больших надежд. Похоже на вьетнамский «V-смарт», сказали они, но система «Андроид» явно фейковая.
С такого телефона нельзя делать обычные звонки, подсоединиться к вайфаю тоже не получится. Похоже, весь смысл – в скрытой системе для передачи закодированных текстов, изображений и звуковых файлов. GPS тоже нет. «Против высоких технологий современного преступного мира вы бессильны», – разводили руками коллеги из оперативного отдела.
Под машиной Томми Рантакюрё был обнаружен трековый передатчик. Простейшая модель, которую, страхуясь от воров, используют на лодках и снегоходах. С ее помощью они и выследили Томми. Передатчик привел к припаркованной на обочине машине, а дальше сориентировались по следам.
Следователи отказались участвовать в допросе Андерса Пеккари, но пожелали прослушать запись, если там действительно что-нибудь будет. Андерс Пеккари сам вызвался все рассказать, и фон Пост надеялся, что он не переменит своего решения.
* * *Сейчас Фред Ульссон настраивал камеру, проверял батареи, микрофоны и карты памяти. Фон Пост тем временем пытался разговорить Андерса Пеккари и поднимал то тему снегопада, то спрашивал, можно ли Андерсу пить кофе из автомата. Но тот отвечал неохотно и в конце концов замкнулся в себе.
– Может, начнем? – спросил он спустя некоторое время.
Провалы у внутренних уголков глаз Андерса Пеккари были почти черными. Перед ним на тарелке лежал нетронутый бутерброд.
Фред Ульссон быстро поднял вверх большой палец.
– Сегодня суббота, седьмое мая, сейчас одиннадцать часов и двадцать три минуты утра, – объявил фон Пост, стараясь избегать официального тона. – Допрос Андерса Пеккари. Присутствуют инспектор полиции Фред Ульссон и я, исполняющий обязанности главного прокурора Карл фон Пост.
Андерс Пеккари глубоко вздохнул.
– Поскольку вы сами вызвались с нами сотрудничать, думаю, для начала предоставим слово вам. А дальше посмотрим.
– Ну с чего мне начать… – Андерс Пеккари провел ладонью по лицу. – Наша ликвидность опустилась до нулевой отметки.
– Наша? – переспросил фон Пост. – Когда это было?
– Я имею в виду «Бергсек АВ», года два тому назад. У нас с отцом были свои разногласия, но я не буду распространяться на эту тему. Отец создал компанию с нуля, этого у него не отнимешь, но не был настроен развиваться. Я же считал, что деньги должны работать. Поэтому инвестировал в норвежскую компанию по эксплуатационному бурению. Вложил наш капитал, взял кредит. Обороты стали расти, но потом у финской горнодобывающей компании, которая была нашим заказчиком, начались проблемы, и они отменили платежи. И это было как… – Андерс показал рукой вниз. – В общем, мы влипли… с этими норвежцами, невыплаченной зарплатой, оборудованием и процентами, которые всё росли… А у Таггена Меки мы одно время покупали вагончики для рабочих, так что он был нашим старым партнером. И вот Тагген Меки предложил свести нас с инвестором, который якобы хочет выйти на скандинавский рынок. Ничего особенного мы от этого не ждали – все-таки есть разница между строительством и горнодобывающей отраслью, – но первые контракты оказались на удивление удачными. Мне пришлось убеждать отца. Он поначалу не проявлял энтузиазма и пошел на это только потому, что выбора у нас не было.
– Понимаю. – Фон Пост кивнул. – Хотите чего-нибудь выпить? Мы никуда не спешим.
Он чувствовал себя усталым и подавленным. Кроме Андерса Пеккари, были еще Томми Рантакюрё, Анна-Мария Мелла и жена Эрика.
Фон Пост сам едва ли осознавал, что сделало его лучшим следователем. На допросе он выглядел озадаченным, ни в коей мере не агрессивным. Не давил, не угрожал. Не выставлял себя игроком команды-победителя. Карл фон Пост больше походил на священника на исповеди, который стремится по возможности облегчить душевные муки кающегося прихожанина.
Фред Ульссон вышел купить колы. Возле торгового автомата все пытался уложить в голове этого нового фон Поста: «Это же черт знает что такое…»
– Все было просто, – продолжал тем временем Андерс Пеккари. – Кредит десять и три десятых миллиона. Плюс новая эмиссия. Они получали сорок процентов компании. Я не смог отказать. Но все звучало слишком хорошо, чтобы оказаться правдой.
– И что это была за компания? С кем вы контактировали?
– Его звали Уильям Эйнсворд. Старший консультант какой-то адвокатской фирмы. С руководством компании я никогда не встречался. Но он говорил как англичанин, который учился в частной школе, такое не подделаешь. Сказал, что мы можем работать как обычно. Инвесторы предпочитают оставаться в тени, их роль «чисто консультативная». Русская жена Франса Меки, Мария, присутствовала на совещаниях. Они давно знали ее и доверяли ей. Она доверяла нам. Бла-бла-бла…
– И что было дальше? – доброжелательно поинтересовался Карл фон Пост.
Андерс Пеккари выдохнул через нос.
– Они сразу взяли нас в оборот. Во-первых, все крупное оборудование… мы должны были продать его и арендовать другое. Освободившийся капитал инвестировать. И мы на это пошли. Я взял опционы на выкуп, в основном ради отца. Они говорили, что мы должны развиваться, сам я не желал ничего другого. Сейчас в Кируне большие возможности для развития. Город строится, LKAB растет как на дрожжах. Ведется разведка, проектируются
