Научите своих детей - Иван Фабер
– О, какие люди, Томас, – скрипя зубами и поправляя галстук ответил полицейский. – Это самая проклятая ночь в моей жизни. Ни мгновения на закрытие глаз, ни одного чёртова мгновения! Кстати, Гарвена сегодня выпускают.
– Неужели?
– Да, шериф получил сообщение от департамента. Нет прав держать его здесь до решения суда.
– Я восхищаюсь этой страной.
С этими словами Том покинул вестибюль и направился к лифту. По пути к своему кабинету он, к счастью, никого не встретил, однако в списках прибывших в участок Том увидел как минимум четырёх человек из своего отделения.
Том любил одиночество. Всю сознательную жизнь он пытался избегал больших компаний, шумных людей и всякого рода события, связанные со скоплениями человекоподобных. Ему было чуждо понятие дружбы, хотя он читал об этом в книгах, да и вообще имел правильное представление о ней. Ему была непонятна надобность в людских отношениях, которую он замечал во всех окружающих. Несмотря на то, что Том глубоко внутри считал себя социопатом, он мог функционировать со всеми людьми вполне нормально. Смолоду Том осознавал, что это качество – асоциальность, никогда в нём не изменится, ибо уже ничто не сотрёт ему память о знакомстве со смертью.
У Томаса были друзья, точнее друг. Там, где он жил до переезда в Торонто, со своим дядей, в его памяти хорошо засели все новостные случаи разбоев, грабежей, убийств и так далее. Надо бы упомянуть, что то место, откуда его забрал дядя, особо не отличалось от Юкона. Сам по себе, Бриллингс, как и Уайтхорс, не привлекал Томаса не из-за его социальных проблем, а из-за холода. Томасу очень не нравилось чувство холода. Когда он был в юном возрасте, он наивно полагал, что всякое преступление совершено человеком лишь из-за желания согреться – любой проступок вызывал бурю адреналина, который придавал замерзающему чуточку тепла. И отчасти он был прав. Люди грабили магазинчики и угоняли автомобили, так как им нужны были деньги, хотя безработицей что в Уайтхорсе , что в Бриллингсе и не пахло. Просто ленивые, просто люди. Но мотивов особей, решавшихся на жесточайшие убийства либо же нарочное нанесение особо тяжких ни в чём неповинным людям, и не только людям, Томас понять не мог. Даже сейчас.
Ведь жертвой одного из таких упырей, как говорилось в суде, пребывавшем в аффекте непонятно от чего и стала семья его первого и последнего настоящего друга – Боба – пухлого мальчишки, с которым на момент принуждённого расстояния Томас был знаком около года. Как думал Томас, за такое короткое время он его очень хорошо понял и узнал, хотя как он мог судить, ведь других знакомств сам Том до этого не заводил. Они часто оставались после школы играть на площадке или же гулять с собаками. Всегда они были в стороне ото всех. В школе, которую после смерти Боба Том вынужден был покинуть, их никто не касался, и никого не касались они. Томасу нравилось дружить. Он видел с первого класса как это здорово, но ни сам он, ни кто-то другой не осмеливался выходить с ним на контакт. Однако знакомство с Бобом дало какой-то новый шаг, новое чувство в жизни, которое хотелось развивать до самой смерти. Но не до столь ранней смерти первого друга.
Боб часто говорил, что отец не рассказывал ему, где он работает, и даже мама толком не может понять, куда он уезжал каждую ночь. А однажды Томас услышал от своего друга, как тот видел избиение неизвестного мужчины на заднем дворе их дома отцом и ещё какими-то парнями. Боб страшно боялся этой истории, так как перед этим отец самостоятельно уложил его и сказал строго-настрого, чтобы тот спал, иначе последует суровое наказание. Мальчик не хотел подводить отца, но шум извне комнаты никак не давал уснуть. И, наконец осмелившись, Боб вышел из детской и, пройдя по коридору, удивившись, что матери нет дома, примкнул краем щеки к окну на задний двор. И увидел то, о чем рассказал своему другу, но сразу же попросил дать клятву, что Том никому об этом не расскажет. Томас, естественно, пообещал хранить молчание.
Том не рассказывал своему другу о дяде, однако сам подозревал, что отец Боба был замешан в чём-то подобном, и стоило наверное рассказать об этом дяде, дабы спасти семью своего товарища, однако в те моменты Поулсон ничуть не подозревал, что всё может так трагично кончиться. Однако как это бы помогло? Преступник был пойман, посажен на принудительно лечение, и уже врятли выйдет оттуда. Однако Том подозревал, что стой за этим всем какой-нибудь хитрый и изворотливый ублюдок, виновник преступления мог быть подставной пешкой. Но как он не хотел добиться отмщения, Том никогда бы не стал возвращаться к этому делу.
Всё, что имеет начало, имеет собственный конец. Однако же природа подарила нам выбор – либо вершить собственный суд, либо же согласиться с общепринятыми догмами, и целым стадом стараться «сделать» мир лучше, работая лишь в угоду пастору. Какая из этих позиций, будь то хоть нейтральная, верна, Том не знал. Но он верил, что всему когда-либо придёт конец. Конец просмотру кино, окончание провизии, вдохновению, беременности, жизни.
Том смеялся над современным обществом, смеялся над людскими взглядами на происходящее, человеческим поведением внутри самой жизни, над политикой хомо-сапиенсов. Каждый день он видел сотни овощей, бестолково проживающий собственный цикл, пожирающих генно-модифицированные плоды, несущих за собой бесконечный смрад и гадость, при том оставаясь в своём понимании если не самыми чистыми существами на земле, то как минимум безгрешными паломниками. Том видел, как воспитывают таких людей, видел как они перенимают бестолковый консерватизм их родителей, которые в свою очередь приобрели его у своих. Люди, живущие по шаблонам других людей. Трусы, неспособные на отчаянные шаги ради единственно правильного отличия, перенимающие всё самое модное и упрощённое. Ему не нравилось это ещё со школы, когда самая «крутая» девчонка, или же парень, становились идолами других школьников, не имеющих средств на одежду и аксессуары модного поколения, которые так вдохновляли этих глупых детей.
И это происходило не только в школе – везде, где люди сталкивались друг с другом, есть те, кто зарабатывает на их глупости, есть те, кто готов от скуки жрать дерьмо ради всеобщего обожания, есть те, кто готов давиться этим зрелищем. Из-за подобного сумасшествия, ведомости деньгами, капитализмом, желания славы, успеха, секса происходит зло, от которого страдают все.
Но Томас не способен был сопротивляться этому. Он не винил себя
