Деградация. Свои люди - Сергей Викторович Ивлев
– При чем тут расист? Я ничего не имею против других наций. У нас даже в составе есть… Это не важно кто именно. Не русский. А что до них… Просто сначала приедет один, осмотрится, квартирку снимет, потом за ним весь его дикий клан с гор спустится.
– Вы хотели сказать семья? – снова уточнил Варшавский.
– Нет, именно клан. Они по одному не опасны, сами всех боятся. А когда сбиваются в кучу, наверное, решают, что можно снова жить так, как они привыкли. Но привыкли они так: кто сильнее, тот и прав. Мы сначала пытались с ними разговаривать. Но это бесполезно.
– И что же, сами решили действовать с позиции силы? Чем же вы тогда от них отличаетесь? – продолжал интересоваться Варшавский.
– У вас дети есть? – неожиданно спросил Алексей.
– А какое это отношение имеет к вопросу? – удивился Старков.
– Прямое. Наверное, они не такие как я, у вас дети милиционеров же! Вы же тоже знаете, как оно на самом деле, оберегаете их. Вот только они, или такие, как, например, ваш Иван, более–менее спокойно по улицам ходят потому, что как стемнеет, именно мы на детской площадке сидим, и песни горланим под гитары, откуда вы нас, правда, выгоняете постоянно. Мы же не трогаем никого из тех, кто у нас на районе живет! Но представьте, мы встали и разошлись по домам раз и навсегда. И больше не вернулись. Место долго пустовать не будет. Там очень быстро будут сидеть на корточках эти кавказцы. Именно тогда, когда ваш сын будет поздно с учебы возвращаться. Один. Он чужак, не такой как они, с ним церемониться не будут. Он в одиночестве, значит слабее. Еще и иноверец для них в большинстве случаев, то есть вообще не человек. А если это ваша дочь, да еще в мини юбке? С русскими можно творить что угодно. Кстати да, наверное, это расизм. Только обвинять национальные меньшинства в этом у нас не принято.
– Но погодите, можно же сообщить об этом…
– Куда? – перебил Варшавского Алексей. – В милицию? И что милиция может сделать до? Профилактическую беседу провести? Убедите тигра не есть мясо. Нравится вам, или нет, а беспредела не допускаем именно мы, они нас боятся, не милицию. Если зубы показывают, приходится зубы выбивать, а их на место ставить. Милиция прилетит именно после, когда уже есть кого и, главное, за что забирать. Если вашего ребенка уже изуродовали, вам легче будет, что злодеи задержаны?
– Можешь не продолжать, я тебя понял, – ответил Старков. Затем повернулся к Варшавскому: – Яша, не кипятись. В этом он прав. «Палки» считаются и идут в рабочий отчет. Беседы – никому нахрен не нужны.
– Нельзя все сводить к разнице по национальному признаку, – не сдавался Варшавский, хотя уже больше по инерции.
– Никто и не сводит, – ответил Алексей, – это тут вообще не при чем. Абсолютно любой чужак сразу будет замечен.
Варшавский задумался, затем удивленно воскликнул:
– Это что же получается, они нашу работу по профилактике преступлений так проводят?!
– В некотором роде, да, – ответил ему Старков. – Яша, у них каждая группа держит свою территорию, а разница в субкультурах для того и была придумана, что бы подчеркнуть особенности каждой и охранять границы, где она в моде. Они же друг друга раньше никогда не калечили, не убивали… Ну морду кому набьют, фингалами разукрасят, это да. Ерунда все это. А тут появились эти… Ну ты представь реакцию тех же кавказцев, если к ним домой придут русские со своими порядками? Собственно, что представлять–то… В общем мне все понятно, и я рад, что он сам кое что понимал, а не просто кулаками махал. Только так продолжаться больше не должно, это ясно?
– Вполне, – ответил Алексей. – Давно уже пора мне передать эстафету.
– Ладно, Алексей, убедили. Это очень необычная жизненная позиция для молодых специалистов нашего отдела, которую я за свою тридцатилетнюю карьеру здесь еще не встречал. Да, она мне не по душе. Но я не могу назвать ее отрицательной, оттого это даже интересней. – Варшавский задумался, но быстро спохватился: – То есть вот я к чему. Может сейчас время такое. Но давай, Саш, дадим ему шанс. Иначе пропадет парень.
– Тогда решено, Яша, веди его в зал, да посади куда–нибудь поближе к Ивану, и запомни Алексей, Иван уже лейтенант милиции, а на тебя мы еще посмотрим, прежде чем на тебя погоны одевать. Ты должен слушаться его, оставь свои кривые взгляды в его сторону, – сказал Старков, беря трубку телефона и набирая внутренний номер. – Люся, мы забираем твоего парня. – Сменив интонацию на игривую, он добавил: – Ты не поверишь, он таки понравился Яше. Оформляй. – Варшавский фыркнул, а Старков набрал еще один номер, не обратив на старшего коллегу внимания: – Ваня, введи в курс дела клиента. И вообще, возьми над ним шефство, что ли… Яша, то есть Яков Леонардович, поможет если что.
С тех пор Алексей стал ходить на службу на Петровку.
Поворот в судьбе Алексея был глобальным, прямо в противоположную сторону на 180 градусов. Поначалу, ощущения его были странными. Итак, совершенно того не ожидая, он стал сотрудником милиции. Постепенно стал втягиваться в рабочий процесс, что хотя и было не просто, но следовало признать, что в то же время происходящее вокруг было достаточно интересным. А обещания тетке и Маше не позволяли расслабиться, дополнительно мотивируя к работе. Заметив его отношение, к нему вскоре тоже стали относиться достаточно доброжелательно, разве что Петр Блинов оставался каким–то независимым и на своей волне. Даже Иван, пусть и получил бы вполне заслуженное клеймо
«ботаник» в его кругу, не ленился подсказывать и объяснять, и оказался интересным собеседником, хотя и со своеобразным взглядом на все вокруг. Потом он как–то показал местную «подпольную» сетевую библиотеку – фильмы, музыка, программы. Алексей совершенно искренне не понимал, почему про нее надо помалкивать, если о ней, оказывается, все знают. Даже генералы, так как по заверению специалистов по компьютерным сетям, естественно в не официальных беседах в курилке, фильмы скачиваются и на генеральские компьютеры. А еще чуть позже, витая в каких–то своих облаках, и потому совершенно не желая коротать время до конца рабочего дня за разговорами ни о чем, Иван показал сервер «Контры», за что в глазах Алексея мгновенно повысил свой статус до практически нормального, полноценного человека.
Так же постепенно менялось и его отношение к милиции в целом и ее сотрудниках в частности. Все же форма скрывает личность человека. Поэтому вполне возможно, что изменению взглядов способствовал тот факт, что собственно форму они одевали раз в год по обещанию, да и мелькавшие в ней туда–сюда люди на территории
