Эллери Квин - Я больше не коп
— Пиджак, брюки…
— И больше ничего?
Эллен покачала головой, поморщившись от боли. Мелоун крепче обнял ее.
— Какого он был роста?
— Не знаю. Не очень большого. Я ни в чем не уверена, Лоуни. Все было как во сне.
— Он что-нибудь сказал? Ты слышала его голос?
— Нет.
— Это один из тех троих.
Теперь пришла очередь Эллен удивиться. Она повернулась в его объятиях.
— Один из них обманул двух сообщников — ничто другое не имеет смысла, Эллен. Я заснул в кустах, наблюдая за хижиной, — я так устал, что проспал до позднего вечера. Любой из них мог отправиться в город, и я бы этого не заметил. Они могли даже уходить по очереди. Больше никто не знал, что деньги здесь. А если вор был не очень высокий, как ты говоришь, значит, это не мог быть Хинч. Очевидно, это Фуриа. Ты не видела и не слышала автомобиля?
— Я была в уборной и не прислушивалась, а когда пришла в себя, вор уже исчез. Я выбежала из дома, но на улице не было ни души — во всяком случае, не было машины.
Мелоун уставился на ковер.
— В чем дело, Лоуни?
— Я должен предупредить тебя, детка. Мы в еще худшем положении, чем были раньше.
— Но мы вернули Бибби. — Эллен освободилась и встала. — Пожалуй, я поднимусь и посмотрю, в порядке ли она.
Мелоун остановил ее:
— Ты не понимаешь…
— И не желаю понимать!
— Пожалуйста, выслушай меня. Они вернутся за своими чертовыми деньгами. Сейчас они злы как собаки, потому что я забрал у них Бибби, а когда они узнают, что деньги исчезли, то разозлятся еще сильнее.
— Но ведь ты сказал, что деньги взял один из них!
— По-твоему, он признается в этом двум другим? Эллен, ты и Бибби в страшной опасности! Я должен забрать вас отсюда как можно скорее. Позвоню Джону, а ты иди наверх, разбуди и одень Бибби…
Три фигуры заполнили арочный проем.
— Только шевельнитесь, и вы покойники! — послышался резкий голос.
Мелоун не слышал, как они вошли — должно быть, подкрались, как кошки к гнезду. Они не выглядели опасными — скорее нелепыми, как ансамбль каких-нибудь хиппи: маленький щеголь в аккуратном костюме, громила в кожаной куртке и джинсах, блондинка в бушлате и слаксах, с яркой косынкой на голове.
Но револьвер Мелоуна в перчатке Фуриа, «вальтер» в лапе Хинча (выходит, Фуриа не выбросил его в Тонекенеке — не хватило сил с ним расстаться) и особенно взгляд в глазных прорезях маски девушки отнюдь не казались нелепыми.
Они снова были в масках — как дети, которые стараются выглядеть страшными, — но в этой троице не было ничего детского. Том Хауленд и Эд Тейлор ощутили это на своей шкуре.
«Какую игру затеял этот чертов Фуриа теперь? — думал Мелоун. — Хотел бы я видеть его физиономию».
Фуриа шагнул вперед. Кольт приплясывал в его руке. Мелоун следил за ним, как завороженный. Так же дергался короткий хвост рыси перед тем, как он застрелил ее. Хорошо бы всадить пулю промеж глаз Медведю Папе, а потом и Медведице-Маме…
— Только одна вещь выводит меня из себя — это слишком умный коп, — продолжал Фуриа тягучим голосом, вязким, как болото, — Мелоун почти ощущал запах тины. — Ты сделал из меня посмешище, легавый.
— Она моя дочь, — сказал Мелоун. — Как бы вы поступили, если бы с вашим ребенком случилось такое?
Но Фуриа его не слушал.
— Посмотри на мои руки!
Аккуратные маленькие ручки были испачканы сажей, а паучьи черные волоски на тыльной стороне ладоней опалены огнем.
— Я очень сожалею. — В каком-то фильме, который Мелоун недавно видел по телевизору, беглые заключенные, возглавляемые психопатом-убийцей, захватили загородный дом, и отец проживающего в нем семейства говорил с ними дерзко и вызывающе. Мелоуну он казался еще большим психом, чем главарь шайки. Нормальный человек не станет изображать крутого перед отчаянным головорезом, если хочет, чтобы он и его семья остались в живых. — У моей жены есть мазь от ожогов.
— Засунь ее себе в задницу! Где девчонка?
Мелоун приподнялся. Эллен судорожно глотнула.
— Что вы хотите с ней сделать?
— Скоро узнаете, миссис! Дайте сумку!
«Я должен что-то сделать! — лихорадочно думал Мелоун. — Я не могу позволить ему перестрелять нас за просто так. Но с голыми руками против двух пистолетов… Эллен… Бибби… Может быть, если я буду говорить… Все зависит от того, что я скажу…»
— Слушайте, мистер Фуриа…
— Сумку!
— Я пытаюсь вам объяснить. Вернувшись домой с дочерью, я застал жену практически в истерике. Когда она пошла в туалет, кто-то проник в дом и сбежал с деньгами. Клянусь вам! Мы знали, как вы рассердитесь, и старались придумать…
Пороховой склад взорвался. Когда грохот стих, Мелоун сидел на полу, прислонившись спиной к дивану и держась за голову. Плачущая Эллен отодвинула его руку и приложила к ране носовой платок. Кольт дрожал в кулаке Фуриа, который держал его за дуло.
Мелоун осторожно пошевелил головой, пытаясь прочистить мозги.
— Он врет, — сказала блондинка. — Не верь ему, Фур.
— Пудрит нам мозги! — зарычал Хинч. — Позволь мне заняться этим сукиным сыном. Фур. Я его живо расколю.
— Я сам им займусь! — рявкнул Фуриа и занес пистолет над головой Мелоуна. — Хочешь еще раз получить по башке, коп? Или лучше всадить пулю в ухо твоей старушке? Говори, где сумка!
Мелоун, защищаясь, поднял руку. Гул в голове мешал появиться какому-либо рациональному плану. «Сейчас мои мозги разбрызгаются по моему же ковру, выбитые моим оружием перед лицом моей жены», — думал он.
— Мистер Фуриа, он говорит правду! — закричала Эллен. — Сумку украл у меня человек с чулком на голове. Я вышла из уборной, а он ударил меня моим святым Франциском — можете посмотреть на осколки в мусорном ведре или на шишку у меня на голове, если вы мне не верите!
Фуриа схватил ее за волосы и оттащил назад. Мелоун, к своему удивлению, сделал попытку вмешаться, но Фуриа ударил его в челюсть, и все провалилось в темноту.
Придя в себя, Мелоун услышал встревоженный голос Фуриа:
— Не понимаю.
— Ну и что с того, что у нее шишка? — сказала Голди. — Откуда мы знаем, что она заработала ее так, как говорит?
— Да, — подхватил Хинч. — Она могла упасть или стукнуться башкой обо что-то.
— Но вы же видели осколки статуэтки в ведре, — возразил Фуриа.
— И что? — отозвалась Голди. — Она сама ее разбила, чтобы все выглядело убедительно.
— Они нас дурачат, Фур, — сказал Хинч.
— Вы лжете! — рявкнул Фуриа.
— Вы отлично знаете, что мы не лжем! — услышал Мелоун крик Эллен. Он хотел помешать ей говорить, но у него не было сил ни на что. — Вы притворяетесь перед вашими друзьями! — продолжала Эллен. — Это вы пришли сюда сегодня и украли сумку, чтобы оставить себе все деньги!
— Я? — завопил Фуриа.
Мелоуну показалось, что он сейчас свалится на ковер в припадке. Эта перспектива помогла ему собраться с духом и сесть. Если Фуриа бросится на Эллен…
Но как ни странно, Фуриа успокоился. Он отошел к Хинчу и блондинке, держа в руке кольт. Мелоун видел, как его палец на спусковом крючке слегка напрягся.
— Ты веришь ей, Хинч?
— Ты мог это сделать, Фур, — отозвался Хинч, — пока мы с Голди были в городе.
— Я не покидал хижину!
— Фур никогда бы так не поступил, — сказала Хинчу Голди. Она повернулась к Эллен: — Пытаетесь нас перессорить?
— Конечно! — подхватил Фуриа. — Она думает, что мы передеремся, а им тем временем удастся смыться!
— Может быть, — неуверенно произнес Хинч.
— Не сомневайся. — Фуриа повернулся к Мелоунам. — Сядьте!
Мелоун поднялся с пола и сел на диван. Эллен опустилась рядом с ним.
— Не тяните время, ребята, — сказал Фуриа. — Где двадцать четыре штуки?
— По-вашему, я из-за них буду рисковать жизнью жены и дочери? — отозвался Мелоун. Несмотря на боль в голове и челюсти, он старался говорить спокойно — перед зверем нельзя обнаруживать слабость. — Чтобы вернуть чужое жалованье только потому, что я коп? Или чтобы оставить его себе? Можете бить, пытать, убивать нас, но мы все равно не в состоянии сказать то, чего не знаем. Мы говорим правду. Кто-то пробрался сюда сегодня, оглушил мою жену и забрал сумку. Она даже не успела его толком разглядеть.
— Тогда почему она говорит, что это был я, а?
— Потому что никто не знал, что деньги здесь, кроме нас и вас троих. Мы их не брали, поэтому решили, что это сделал один из вас. Когда моя жена падала, она увидела, что это невысокий мужчина, — вот мы и подумали, что это вы. Возможно, мы ошиблись, мистер Фуриа. Может, это был грабитель, забравшийся в дом посмотреть, чем можно поживиться, и сорвал куш. Больше мы ничего не знаем.
Глаза в прорезях маски неуверенно моргали.
— У этого копа язык хорошо подвешен, — сказала Голди. — Ты же не клюнешь на это, Фур?
