Роберт Пайк - Пуля cтавит точку
Старик кивнул, его голубые глаза просветлели. Кленси повернулся к двери, приветственно поднял руку и быстро вышел. Старик взглянул на Стентона.
— Мне кажется, что он тоже очень симпатичный человек.
— Да, — сказал Стентон, поворачиваясь к лифту. — Он достаточно симпатичен. Я только надеюсь, что ему посчастливится…
Глава 4
Суббота, 10.10
Дом N 1210 по 86-й Вест стрит представлял собой один из тех обновленных домов с фасадом из темно-коричневого кирпича, на который — по крайней мере так думал Кленси — было без всякой необходимости истрачено так много денег в попытке улучшить и так уже почти совершенное здание. Задержавшись перед фасадом, выходившим на 43-ю улицу неподалеку от Десятой авеню, он воскресил в памяти приятные воспоминания о прежних широких ступенях, холодных высоких потолках и прекрасной свободе бесконечных холлов. Но внезапно вспомнил, что этот фасад из темно-коричневого камня остался единственным напоминанием о тех далеких днях и был вынужден вернуться в этот грубый мир, поежившись при мысли о переменах, которые наверняка сопровождали так называемую модернизацию дома номер 1210.
Он медленно проехал вдоль здания, припарковался позади него, вышел и вернулся пешком назад. Пронзительный крик заставил его обернуться как раз вовремя для того, чтобы уклониться от летевшего в его сторону резинового мяча; мимо него пронеслись ребятишки, крича друг на друга; в воздухе яростно кружилась пыль.
— Ну, что же, — с удовлетворением подумал он, по крайней мере ребятишки не перестали играть в мяч. Может быть, у Нью-Йорка еще не все потеряно. Он прошел под полосатым тентом, — неотъемлимой приметой такой переделки, осмотрел убогий вестибюль в стиле рококо и нажал звонок в 12-ю квартиру. После короткой паузы домофон прогудел, открыв тяжелую входную дверь. Он с изумлением посмотрел на переговорное устройство. Без всяких вопросов? И затем, пожав плечами, широко открыл дверь и вошел внутрь.
Когда он открыл дверь, плотная фигура проскользнула мимо, как обычно воспользовавшись тем, что кто-то другой позвонил. Кленси почти не обратил внимания на темный костюм вошедшего; запомнились только борода в стиле Гринвич Виллидж и пара темных очков под мягкой синей велюровой шляпой. Вошедший грубо оттолкнул его и исчез в холле, ведущем в заднюю часть здания.
— Да, и это типично, — грустно подумал Кленси. — Когда перестраивали приличные дома из темно-коричневого камня в эти претенциозные сооружения, они должны были подумать о том, людей какого сорта это привлечет в первую очередь.
Зная систему нумерации в таких перестроенных зданиях, он поднялся по лестнице. Выходившие в холл двери квартир были выкрашены тошнотворной грязно-белой краской и под каждым номером украшены небольшим рисунком, на каждой своим. Дверь квартиры номер 12 украшало изображение пары игральных костей с выпавшими на них шестерками — грязные зеленые пятна на лилово-розовом фоне. Кленси скривился и постучал. Ему немедленно ответил дружелюбный голос, почти не заглушенный плохой изоляцией дверной панели женский голос.
— Входите. Дверь не заперта.
Он изумленно поднял брови. Затем повернул ручку и потянул дверь; обнаружив, что та открывается внутрь, он толкнул ее.
Открывшись, дверь позволила увидеть светлую, со вкусом обставленную комнату, скромно меблированную и залитую солнечным светом, падавшим через большие окна, о которых с такой ностальгией вспоминал Кленси, думая о своем детстве. В центре комнаты на низенькой кушетке перед столом, заставленным целой армадой бутылочек странной формы, сидела молодая женщина. Пальцы ее были заняты. Ее халат опасно распахнулся, демонстрируя прекрасный бюст, с трудом умещавшийся в легком лифчике. Когда пораженный Кленси взглянул на нее, она тряхнула головой, откинув за плечо белокурые волосы.
— Привет, возьмите себе где-нибудь стул. Я сейчас закончу.
Кленси медленно снял шляпу и почесал в затылке. Если это поведение человека, пойманного на месте преступления, тогда он- Эдгар Гувер.
Женщина взглянула на него, проследив взглядом за его глазами, устремленными на слишком свободный разрез ее халата, и безуспешно попыталась запахнуть его.
— Не затрудняйте себя, Поп. Это не на продажу. Просто дело в том, что у меня не просохли ногти… — Она улыбнулась искренней дружеской приветливой мальчишеской улыбкой, обнажив прекрасные белые зубы. — Для того, чтобы открыть вам дверь, мне пришлось нажать домофон плечом, вы же видите, что…
Кленси сделал судорожное движение и осторожно присел в обитое гобеленом кресло, которое угрожало поглотить его, наблюдая, как она продолжает свою деликатную работу по покраске ногтей. Он заметил, что у нее манера прикусывать кончик языка, когда она сконцентрирована на каком-то занятии. Она снова стряхнула свои волосы назад и подняла голову.
— Послушайте, я наверно не очень любезная хозяйка! Как насчет того, чтобы что-нибудь выпить? — она кивнула головой в сторону стоящего в углу шкафа, в результате этого волосы снова упали ей на глаза. — Там есть все, что только может пожелать человек. Может быть, нет только водки "Аквавит"…
— Нет, спасибо, — сказал Кленси.
— Я не осуждаю вас, сейчас еще слишком рано. Я сама предпочитаю, чтобы солнце склонилось к закату. — Она улыбнулась. — Я прохожу их уже второй раз, остался последний палец. — Она закончила сложный маневр с тонкой кисточкой, опустила ее в одну из бутылочек, закрыла ту и откинулась назад. — Ну, вот и готово. Как вам это нравится?
Она вытянула руку для того, чтобы рассмотреть ее, а затем протянула Кленси, чтобы тот ее тоже оценил.
— Знаете, они называют этот состав краской Солнечного Берега! Что за странное имя! Я бы назвала его просто розовым цветом. — Теперь, когда руки у нее освободились, она поплотнее запахнула халат на своей полной груди и нахмурившись взглянула на него. — Вы задержались, Поп.
На лице у Кленси не дрогнул ни один мускул.
— Я всегда говорю, что лучше поздно, чем никогда.
Она рассмеялась.
— Вы всегда так говорите? А я всегда говорю, что съэкономленный грош есть грош заработанный и что тот, кто хочет получить палец, теряет руку. Она снова откинулась назад, с довольным видом разглядывая свои ногти. Единственное, чего я никогда не говорю, это что деньги-источник всех несчастий.
Она подняла на него глаза; Кленси заметил, что они голубого цвета. Очень симпатичная девушка, решил Кленси, и далеко не глупа.
— Ну, хорошо, Поп. Мне приятно сидеть здесь и целое утро обмениваться с вами пословицами, но время не ждет. Вы принесли билеты?
Кленси сохранил на своем лице выражение игрока в покер. Рука его опустилась в жилетный карман. Девушка довольно кивнула.
— Хорошо. Скажите мне, Поп, вам самому приходилось бывать в Европе?
— Дважды, — сказал Кленси. Он сидел немного расслабленно и смотрел на нее. — Конечно, первый раз это было еще в армии и наверно не считается. Он не стал говорить, что второй раз ему пришлось ехать за весьма опасным преступником и он не попал дальше лондонского аэропорта, в котором того держала британская полиция.
Ее взгляд смягчился; она порывисто наклонилась вперед.
— И это действительно так прекрасно, как все об этом говорят? Представьте себе, Копенгаген и Париж, и Рим?
— Это прекрасно, — сказал Кленси.
— Я не могу дождаться. А вам приходилось путешествовать на корабле?
Кленси медленно кивнул, глядя на счастливое лицо девушки.
— Один раз. А второй раз по воздуху.
— И это тоже так прекрасно, как об этом рассказывают? Я имею в виду корабль. Действительно так романтично? — Она посмотрела на него и несколько застенчиво рассмеялась. — Я понимаю, что я выгляжу как настоящая провинциалка, но я никогда не путешествовала на пароходе…
— Это наверно романтично, — сказал Кленси.
— И я надеюсь, что они говорят по-английски — я имею в виду, на корабле…
— Обычно, — сказал Кленси.
Она улыбнулась счастливой улыбкой, представлявшей всю смесь удовлетворения и ожидания, и поднялась на ноги.
— Ну, ладно, шутки шутками, и я полагаю, что мне не следовало бы даже говорить об этом, но я действительно должна бежать. Мне предстоит сделать кучу оставшихся на последнюю минуту покупок и закончить укладываться, так что, если вы принесли мне билеты, Поп…
Кленси решил, что он узнал все, что ему нужно. Положил шляпу на пол возле себя и удобно откинулся назад, сложив руки на коленях.
— Билеты куда? И для кого? — мягко спросил он.
Она какое-то время изумленно смотрела на него; затем ее глаза сузились, губы ее стали твердыми.
— Разве вы не из транспортного агентства?
— Разве я когда-то говорил, что я оттуда? — спокойно поинтересовался Кленси. — Вы не ответили на мой вопрос.
