Джон Сэндфорд - Безмолвный убийца

Петти умер.

— Господи. — Дэвенпорт не сводил с нее глаз. — Я не знал, что у тебя…

— Что? — Она попыталась улыбнуться. — Что я могу так глубоко чувствовать?

— Что у тебя были отношения, которые уходят так далеко в прошлое. Ты же знаешь про меня и Эллу Крюгер…

— Монахиню? Да, знаю. Как бы ты поступил, если бы кто-нибудь ее убил?

— Нашел бы того, кто это сделал, и расправился с ним, — тихо проговорил Лукас.

— Вот этого я и хочу, — кивнула Лили и посмотрела на него в упор.

День близился к вечеру, и солнце приобрело красный оттенок, затем стало зловеще-оранжевым. В воздухе повисла напряженная тишина, нарушаемая далекими раскатами грома. Приближалась гроза, та самая, что Дэвенпорт видел с крыши. Когда Лили только появилась, он сказал: «Ты выглядишь потрясающе». Она охладила его, коротко бросив: «Даже не начинай, Лукас». Но между ними возникло скрытое напряжение, и сейчас оно вырвалось на волю и последовало за ними, когда они перешли из кухни в гостиную.

Лили присела на диван, плотно соединив колени, порылась в сумочке, нашла упаковку мятных конфет «Сертс», высыпала пару штук на ладонь и отправила в рот.

— Ты кое-что изменил, — заметила она, оглядываясь по сторонам.

— Тень Любви все тут разгромил, — сказал Лукас, опустился на самый край кожаного кресла и наклонился к ней. — Кое-где пострадала проводка, пришлось заменить пол. Да еще штукатурка. Он стрелял из проклятого AR-пятнадцать и устроил настоящее побоище.

Лили отвернулась.

— Уолта убили из такого же оружия. AR-пятнадцать. В него выпустили всю обойму. Части тела разбросало по всему кварталу.

— Господи… — Не зная, что сказать, Лукас предпочел сменить тему. — А ты как? В порядке?

— Конечно, — ответила она и замолчала.

— В прошлый раз, когда я тебя видел, ты так мучилась угрызениями совести из-за мужа и детей…

— Все по-прежнему. Я имею в виду угрызения совести. Иногда становится так плохо, что меня начинает тошнить, — призналась Лили.

— Ты видишься с сыновьями?

— Не слишком часто, — грустно ответила она, отвернувшись. — Я пыталась, но всем от этого только хуже. Дэвид постоянно… Он ведет себя высокомерно. А мальчики винят меня за то, что я ушла.

— Ты хочешь вернуться?

Она покачала головой:

— Я его не люблю. И даже не испытываю к нему симпатии. Я смотрю на него, и все слова, которые он произносит, кажутся пустыми. Это странно, потому что раньше я считала его умным. Мы ходили на вечеринки, и он рассуждал про постъюнгианские теории расизма и классовой борьбы, а разные придурки стояли вокруг него и дружно кивали, словно собирали яблоки. А потом я шла на работу и видела отчет о том, что какой-то двенадцатилетний мальчишка застрелил собственную мать, потому что она не давала ему продать телевизор и купить крэк. Затем я возвращалась домой — и опять это пустословие. Я больше не могла его слушать. Как можно жить с человеком, которого ты не можешь слушать?

— Да, трудно, — проговорил Лукас. — А работа в полиции только делает все сложнее. Думаю, именно по этой причине я так много времени проводил с Дженнифер. Она была профессиональным мастером обмана и отлично знала, что почем. Она хорошо изучила улицы.

— Вот-вот…

— Так как же ты живешь теперь? — спросил он снова.

Лили неуверенно посмотрела на него, не то чтобы нервно, но с какой-то тревогой.

— Я не хотела сейчас об этом говорить… Сначала мне нужно заручиться твоим согласием. Ты поможешь нам?

— Кто-то новый? — спросил он так, будто это не имело значения.

— Ты поедешь со мной?

— Может быть. Значит, у тебя кто-то есть.

— В некотором смысле.

— В некотором смысле? Что это значит?

Лукас вскочил с кресла и прошелся по комнате. Он думал, что не злится, но выглядел раздраженным. Он включил телевизор и тут же его выключил, услышав, как кто-то вопит резким голосом: «Бей, Кирби-и-и!»

— Что значит «в некотором смысле»? Одна нога всегда должна стоять на полу? Ничего ниже пояса?

Лили рассмеялась:

— Ты меня развеселил, Дэвенпорт. Это просто глупо.

— Итак?

Он подошел к окну и выглянул на улицу. Серый грозовой фронт, расцвеченный розовыми сполохами, приближался к реке.

Лили пожала плечами и тоже посмотрела в окно.

— Да, я встречаюсь с одним человеком. Мы не начали искать квартиру, где могли бы поселиться вместе, но такой вариант витал в воздухе.

— Что же произошло?

— У него случился сердечный приступ.

Лукас минуту смотрел на нее, а потом сказал:

— И почему меня это не удивляет?

Она вымученно улыбнулась.

— На самом деле это совсем не смешно. Я боюсь. Он в ужасном состоянии.

— Полицейский?

— Да. — Улыбка погасла. — В чем-то он похож на тебя. Не в физическом смысле — он высокий, худощавый и седой. Но он работает… работал в отделе сбора информации и любит улицы. Он пишет для «Таймс» статьи о криминальной жизни города. У него самая лучшая сеть осведомителей в Нью-Йорке. А еще ему нравятся… ммм…

Она пыталась подобрать правильные слова.

— Темноволосые замужние женщины? — предположил Дэвенпорт, придвинувшись к ней.

— В общем, да, — не стала спорить она, и смущенная улыбка вернулась. — Но дело в том, что он любит… любил драки. Как ты. А теперь он не может пройти и дюжины шагов, чтобы не остановиться и отдышаться.

— Боже праведный! — Лукас провел рукой по волосам. Ему нередко снились кошмары о том, что он стал инвалидом. — А каковы прогнозы?

— Не слишком благоприятные. — В глазах Лили блеснули слезы, но она улыбнулась. — Вот черт. Я совсем не хочу плакать.

Она вытерла слезы костяшками пальцев.

— Это его третий приступ. Первый случился пять лет назад. Тогда все было очень плохо. Второй был через пару месяцев после первого и оказался не таким сильным. Реабилитация шла успешно, мой друг почти поправился, начал работать. И тогда произошел третий приступ, самый тяжелый. Сердечная мышца сильно пострадала. Но он не желает оставлять службу. Доктора говорили ему, что он должен в течение года заниматься дозированными физическими упражнениями, не перетруждаться и избегать стрессов. Он не стал их слушать. И мне кажется, что он продолжает потихоньку курить. Я чувствую запах на его одежде и в волосах.

— Значит, он умрет.

— Скорее всего.

— Это не так плохо, — проговорил Лукас, откинувшись на спинку кресла и глядя на нее. Его голос прозвучал ровно и сдержанно. — Какого черта? Делай, что тебе хочется, а если суждено умереть, так тому и быть.

— Ты бы вел себя именно так?

— Надеюсь, — ответил он.

— Мужчины просто идиоты, — заявила Лили.

— И чем вы заменяете секс? — спросил Дэвенпорт после долгого молчания.

Она чуть было не рассмеялась, но сдержалась, встала и взяла сумку.

— Лучше я пойду. Скажи мне, что ты поедешь в Нью-Йорк.

— Ответь на мой вопрос, — сказал Лукас и невольно придвинулся к ней.

Лили заметила это, почувствовала напряжение.

— Мы… ведем себя очень осторожно, — ответила она. — Он не может позволить себе слишком увлекаться.

Лукас вдруг почувствовал, что в груди у него все сжалось — возникло ощущение, похожее на гнев и ожидание одновременно. Между ними словно пробежал электрический разряд, и его голос неожиданно прозвучал хрипло:

— Ты никогда не любила осторожничать.

— О господи, Лукас… — пробормотала Лили.

Он подошел к ней совсем близко.

— Оттолкни меня.

— Лукас…

— Оттолкни меня, — повторил он. — И я отойду.

Она сделала шаг назад, уронила сумку. По тротуару застучали первые капли дождя. Женщина с собакой на поводке пробежала мимо дома.

Бросив взгляд на свою сумку, Лили повернулась на каблуках, схватилась за рукав Лукаса, чтобы сохранить равновесие, затем скинула туфли и шагнула в коридор, ведущий в ванную комнату. Лукас смотрел ей вслед. На полпути она обернулась, взглянула на него своими темными глазами и начала расстегивать блузку.

Позже она сказала, что их занятия любовью порой напоминают ей сражение. В них был привкус насилия, налет агрессии. Сначала партнеры пытались вести себя друг с другом нежно, но быстро обо всем забывали и начинали извиваться, метаться, изгибаться…

Ночью, когда гроза с ревом отправилась в Висконсин, Лили сидела на краю кровати в комнате, пахнущей потом и сексом. Она казалась усталой, но в уголках ее губ играла улыбка.

— Я такая мерзавка! — сказала она.

— О господи! — рассмеялся Лукас.

— Это правда, — проговорила Лили. — Не могу поверить. Я так долго была хорошей. Но мне это необходимо. Дело не в близости — в этом вопросе ты похож на медведя. Мне нужен секс. Нужно, чтобы меня имели. Правда, не могу поверить, что это я.

— Когда ты пришла сюда, ты знала, что переспишь со мной? — спросил Лукас.