Иэн Рэнкин - Грешники и праведники
— Да, наверно, именно так мы и успокаиваем себя. — Ребус внимательно разглядывал горящий кончик сигареты.
— Но что-то его взволновало — и не просто суровая правда, что он умирает, разве нет? Это как-то связано со святыми?
— Лучше спроси у него.
Она улыбнулась:
— Я спрашиваю у тебя, Джон. У моего старого дружка. — Не дождавшись ответа, она подалась вперёд и прижалась к его губам. Потом пальцем стёрла следы помады. — Он ничего не узнал, — сказала она тихим шёпотом. — Если только ты ему не сказал.
Ребус покачал головой, но промолчал.
— Вы были совсем мальчишки — все вы. Мальчишки, которые играли в ковбоев. — Она другим пальцем провела по его щеке и шее.
— А кем была ты, Мэгги? — спросил он, пока она разглядывала контуры его лица.
— Я-то какая была, такая и есть, Джон. Ни больше ни меньше. А вот ты…
— Ну, меня стало явно больше.
— Но ещё ты и выглядишь печальнее. Вот я и спрашиваю себя: почему ты считаешь, что тебе необходимо продолжать работу?
— Так каким я был в молодости?
— Ты был словно под напряжением.
— Слава богу, рубильник выключили.
— Я не уверена. — Затянувшись напоследок, она выбросила окурок в ближайший цветочный горшок. — Пойдём-ка в дом, а то они развяжут языки. Конечно, вы, святые, друг другу доверяете…
Ребус докурил сигарету и положил окурок в тот же горшок, что и она.
— Это просто придуманное название, — объяснил он. — Оно ничего не значит.
— Попробуй сказать это Доду. — Она помедлила у двери, повернула ручку. — Послушать Дода, так вы все сошли со страниц комикса про супергероев.
— Что-то я не помню супергероев, которые обжирались бы пирогами, — возразил Ребус.
— Ну, ты, наверно, и трусы поверх брюк не носишь, — согласилась она. — Разве только я чего-то не знаю…
Дом Патерсона с обеих сторон примыкал к другим таким же викторианским домам на Ферри-роуд. Большинство соседей сдавали внаём комнаты, переделав садик в миниатюрную парковку Но перед домом Патерсона сохранились большие деревья и живая изгородь из остролиста. Он уже семь лет как овдовел, но, судя по всему, ужиматься не собирался.
— Детишки меня изводят, — признался он Ребусу в «саабе». После выпитого его клонило в сон, фразы то и дело повисали незаконченными. — Можно купить где-нибудь современную квартирку — и никаких хлопот, но мне здесь нравится.
— Вот и я такой же, — сказал Ребус. — Две пустые комнаты, которые мне ни на что не нужны.
— Ты приближаешься к нашему возрасту — перемены нам уже ни к чему. Посмотри на беднягу Дода — никто не знает, что ждёт за поворотом. Лучше оставить всё как есть и не слишком… — Он не смог найти подходящего слова, а потому просто покрутил руками.
— Обрастать вещами? — предложил подсказку Ребус.
— Да, вроде того. — Патерсон шумно выдохнул. — Но смотри-ка, вон Стефан-то неплохо себя обеспечил, а? Миллионы в банке, летает по всему миру. — Ребус кивнул. — А Мэгги всё ещё красотка — тут Доду повезло.
— Это точно.
— Она, как прежде, хороша и… — Патерсон замолчал, нахмурился. — Есть какой-то стих — не могу вспомнить. Хороша и ещё что-то, а потом, кажется, и ещё что-то.
— Ну, жду с нетерпением.
Патерсон посмотрел на него, пытаясь сфокусировать взгляд.
— Бесчувственный ты мужик, Джон. Всегда таким был. Я не хочу сказать… — Он задумался на секунду. — Что я хочу сказать?
— Бесчувственный — в смысле высокомерный? — предположил Ребус.
— Нет, не то. Просто ты не любил показывать чувства — боялся, что тебя будут жалеть.
— А я этого не хотел?
— Не хотел, — согласился Патерсон. — Мы же бойцы — все мы. Все, кто тогда поступал в полицию, — мы университетов не кончали. Но если у кого из нас мозги были на месте, то можно было дослужиться до инспектора… — Он замолчал, глядя прямо перед собой в лобовое стекло. — Приехали.
— Я знаю.
Патерсон уставился на него.
— Откуда знаешь?
— Потому что мы уже пять минут стоим перед твоим домом. — Ребус протянул руку Патерсону. — Рад был тебя повидать, Жиртрест.
— Ну, ты доволен, что пошёл с нами?
— Не уверен.
— А то, о чём говорил Дод, — как ты думаешь, получится у тебя?..
— Может быть. Но никаких обещаний.
Патерсон отпустил руку Ребуса.
— Ты хороший парень, — сказал он, словно только сейчас пришёл к этому мнению. Потом он распахнул дверцу и попытался выйти.
— Если отстегнёшь ремень, будет проще, — напомнил ему Ребус.
Ещё секунда-другая — и Патерсон освободился. Он, пошатываясь, пошёл по тропинке к дому. Зажёгся уличный сенсорный фонарь, и Патерсон, не поворачивая головы, махнул Ребусу, мол, всё в порядке, теперь он дойдёт. Ребус улыбнулся устало, включил первую передачу и мысленно попытался проложить простейший путь домой.
На дорогу под песни Мика Тейлора у него ушло двадцать минут; светофоры, казалось, услужливо включали зелёный при его приближении. Задребезжал мобильный телефон в его кармане, но он припарковался у своего дома и только тогда прочёл сообщение от Шивон Кларк.
«Можем поговорить?»
Ребус позвонил ей, не выходя из машины. Она ответила сразу же.
— Что случилось? — спросил он.
— Я несколько раз подъезжала к твоему дому — не хотела по телефону.
— Не хотела что?
— Посредничать.
Ему показалось, что он неправильно понял.
— Посредничать?
— Передать просьбу Малькольма Фокса. Он нижайше просит тебя уделить ему некоторое время завтра или в ближайшие дни.
— И боится обратиться ко мне напрямую?
— Что-то в этом роде.
— А ты посредничаешь, потому что…
— Потому что иногда присутствие дружелюбного лица помогает избежать неприятностей. — Она помолчала. — Но я знаю, что ты так или иначе скажешь ему «нет».
— Скажу «нет»?
— Он работает в «Жалобах», Джон, а по тебе будто ток течёт — ещё плюнешь ему в физиономию!..
Ток течёт… Он вспомнил слова Мэгги: «Ты был словно под напряжением…»
— В этом есть доля правды, — сказал он.
— Так что мне ему сказать? Только имей в виду: я хрупкий цветок.
— Ты несёшь бог знает что, инспектор Кларк.
— Но ты собираешься сказать «нет»?
— Я скажу завтра, во втором зале «Окса» в полдень.
Последовало молчание.
— Ты всё ещё здесь? — спросил он.
— Не уверена.
— Завтра в двенадцать, повторил он.
— И всё?
— И всё.
Я теперь не усну, пока ты мне не скажешь почему. — Она снова помолчала. — Ты как будто уже знал.
— Знал?
— Знал, что он тобой интересуется, — продолжила она. — Но как это может быть?
— Фокусники никогда не выдают своих секретов, Шивон.
— Ты знаешь, что это связано с Саммерхоллом? И святыми Тёмных заповедей?
— Тайного завета, — поправил её Ребус.
— Так ты знаешь? — гнула своё она.
— Есть кое-что, чего я не знаю…
— И что это?
— На этой завтрашней встрече ты на чьей стороне будешь — на его или на моей?
— А ты как думаешь?
— Может, тебе лучше вообще там не появляться.
— Но кто тогда остановит тебя, если ты захочешь двинуть ему между глаз?
— Не захочу, Шив… Мне интересно, что он скажет.
— Это связано с человеком но имени Билли Сондерс.
— Кто бы сомневался, — сказал Ребус, отключил телефон и вышел из машины.
ДЕНЬ ТРЕТИЙ
5
В двенадцать часов следующего дня Ребус сидел с пинтой индийского светлого за столиком в углу. «Оксфорд-бар» состоял из двух залов: в одном была барная стойка, а в другом — столики и стулья. В этом втором зале вдоль стен стояли переделанные церковные скамьи. Здесь горел угольный камин, тянуло дымком, в котором после утренней уборки улавливался привкус хлорки. Большое окно выходило на Янг-стрит, но естественный свет был какой-то судорожный. Ребус отхлебнул пару раз из стакана. Во втором зале никого не было, да и в первом — только барменша Кристи за стойкой, а компанию ей составляли теленовости. Когда входная дверь с шумом отворилась, Ребус слегка улыбнулся — ну конечно, Малькольм Фокс пунктуален, должность обязывает. Он увидел Ребуса и направился к его столику. Отодвинул стул и сел, не удосужившись выяснить, будет ли замечена его рука, протянутая для рукопожатия. В дверях возникла Шивон Кларк, показала пальцем на стакан Ребуса. Он мотнул головой, и она направилась к стойке, а несколько секунд спустя появилась с двумя стаканами пузырящейся воды.
— Спасибо, что согласились со мной встретиться, — сказал Малькольм Фокс, суетливо располагая стакан с водой на подставке для пива. Кларк молча села на скамью рядом с Ребусом, но на равном расстоянии от обоих мужчин. — Позвольте узнать: почему здесь.
— Есть старая эдинбургская традиция — заключать сделки в пабах, — объяснил Ребус. — А кроме того, это показывает степень вашей заинтересованности.