Элизабет Джордж - Без единого свидетеля
— Отправлена на прогулку, — ответила Дебора. — Отправлена с боем — из-за погоды. С ней пошел папа, что означает только одно: они спорят, кто будет гулять, а кого будут нести. Ты их не видел?
— Нет.
— Похоже, Пич победила и папа унес ее в паб.
Линли следил за тем, как Дебора сворачивает замысловатыми петлями отрезанную ленту. Она сосредоточилась на творении, и это дало возможность сосредоточиться на ней, его бывшей любовнице, женщине, которая была предназначена ему в жены. Не так давно ей пришлось лицом к лицу столкнуться с убийцей, и многочисленные швы, наложенные на ее лице, еще не совсем зажили. Шрам от пореза шел вдоль всей челюсти, но Дебора, которая была практически лишена тщеславия, не делала ничего, чтобы его скрыть.
Она подняла голову и увидела, что Линли рассматривает ее.
— Что? — спросила она.
— Я люблю тебя, — честно сказал он. — Иначе, чем раньше. Но все равно люблю.
Черты ее лица смягчились.
— Я тоже тебя люблю, Томми. Мы завершили тот этап и теперь на новой территории, и все-таки что-то осталось.
— Да-да, именно так.
Они услышали в коридоре шаги, приближающиеся к столовой, и по их неровному ритму поняли, что идет муж Деборы. Он возник в дверях комнаты, держа пачку больших фотографий в руках.
— Привет, Томми. Я не слышал, как ты пришел.
— Пич нет дома, — хором произнесли Дебора и Линли и так же хором засмеялись.
— Хоть на что-то годится эта собака. — Саймон Сент-Джеймс подошел к столу и разложил принесенные фотоснимки. — Выбор был нелегким, — сказал он жене.
Сент-Джеймс говорил о фотографиях, которые, насколько мог судить Линли, изображали один и тот же пейзаж: ветряная мельница на фоне полей, деревьев, далеких холмов и полуразрушенный коттедж на переднем плане.
— Можно? — спросил Линли и, когда Дебора утвердительно кивнула, рассмотрел фотографии подробнее. Выдержка, понял он, менялась от кадра к кадру, но тем не менее каждый снимок передавал тонкое умение фотографа уловить все вариации света и тени; при этом ни одна деталь пейзажа не теряла четкости.
— Я отдал пальму первенства вот этой фотографии, где ты подчеркнула лунный свет на крыльях мельницы, — сказал Деборе Сент-Джеймс.
— Мне она тоже показалась самой удачной. Спасибо, любимый. Ты мой лучший критик.
Она закончила завязывать бант и попросила Линли помочь ей со скотчем. Затем отступила на шаг, чтобы полюбоваться результатом работы, взяла с тумбочки запечатанный конверт, сунула его под обертку и протянула коробку Линли.
— С наилучшими пожеланиями, Томми, — произнесла она. — Искренне рады за вас.
Линли как никто другой осознавал, что пришлось преодолеть Деборе, чтобы произнести такие слова. Ей самой не суждено было родить ребенка.
— Спасибо. — Линли не смог справиться с чувствами, и голос прозвучал более хрипло, чем обычно, — Спасибо вам обоим.
Между тремя давними знакомыми воцарилась секундная тишина, которую нарушил Сент-Джеймс.
— Кажется, у нас есть повод выпить, — провозгласил он шутливо.
Дебора сказала, что присоединится к мужчинам, как только разберется с беспорядком, который устроила в столовой. Сент-Джеймс повел Линли в свой кабинет, расположенный на том же этаже, что и столовая, но выходящий окнами не во двор, а на улицу. Линли по пути забрал из прихожей портфель, оставив на его месте украшенный бантом подарок. Когда он нагнал старого друга, Сент-Джеймс уже стоял с графином в руке у бара возле окна.
— Шерри? — спросил он. — Виски?
— А твой «Лагавуллин» уже закончился?
— Как я ни старался, еще немного осталось.
— Готов оказать посильную помощь.
Сент-Джеймс налил обоим виски, а для Деборы оставил на столике бокал с шерри. Устроился рядом с Линли в одном из кожаных кресел перед камином. Для Сент-Джеймса это было непростым делом — из-за протеза, который он носил на левой ноге уже несколько лет.
— Читал я сегодняшнюю «Ивнинг стандард», — сказал он. — Выглядит все весьма и весьма скверно, Томми, если только я правильно понял оставшееся между строк.
— Значит, ты догадываешься, почему я пришел.
— Кто работает с тобой над этим делом?
— Все те же лица, куда без них. Я буду просить об увеличении команды. Хильер пойдет на это, хоть и без особой охоты. Однако какой у него выбор? В идеале мне нужно пятьдесят человек, но нам повезет, если дадут хотя бы тридцать. Ты поможешь?
— Ты полагаешь, Хильер включит меня в состав оперативной группы?
— У меня есть предчувствие, что он примет тебя с распростертыми объятиями. Нам позарез нужны твои знания, Саймон. И в пресс-бюро будут только рады, если Хильер сможет объявить журналистам о привлечении к делу независимого судмедэксперта Саймона Олкорта Сент-Джеймса, бывшего сотрудника полиции Большого Лондона, который в настоящее время выступает как независимый эксперт в суде, преподает в университете, читает лекции и так далее и тому подобное. Именно то, что надо, когда требуется вернуть доверие публики. Только смотри, чтобы все это не начало давить на тебя.
— Что я смогу сделать для вас? Дни, когда я осматривал места преступления, давно миновали. И будем надеяться, что больше у вас не будет новых мест преступления.
— Нам нужны твои консультации. Я не стану обманывать тебя и заверять, что твое сотрудничество с нами никак не помешает твоим нынешним занятиям. Однако я обещаю свести наши просьбы к минимуму.
— Ладно. Тогда показывай, с чем пришел. Должно быть, это копии всех материалов, что у вас имеются, да?
Линли открыл портфель и достал документы, собранные перед отъездом из Скотленд-Ярда. Сент-Джеймс отложил бумаги в сторону и первым делом принялся за фотографии. Через несколько минут он тихо присвистнул, снова помолчал, потом поднял голову и взглянул на Линли.
— О том, что это серийные убийства, догадались не сразу? — спросил он.
— В точку. В этом-то и проблема.
— Но ведь все эти убийства — с признаками ритуализации. Одни только обожженные ладони…
— Только у трех последних жертв.
— Все равно, достаточно сходства в положении всех четырех тел. Да убийца только что рекламного объявления не дал, что это серийные убийства, а так — все сделал, чтобы никто и не вздумал сомневаться.
— Что касается последнего тела, найденного в Сент-Джордж-гарденс, инспектор из местного участка сразу определил, что это серия.
— А в остальных случаях?
— Все тела были оставлены на территориях разных участков. В каждом случае было определенное расследование, но, похоже, все были только рады заключить, что это однократное убийство. И что оно совершено в связи с бандитскими разборками — такой вывод напрашивается из-за расовой принадлежности жертв. А пометки, оставленные на телах, сочли чем-то вроде подписи той или иной банды. Или предупреждением остальным.
— Это же полная ерунда.
— Я никого не оправдываю.
— А что касается общественного мнения — для полиции дело должно стать настоящим кошмаром.
— Да. Так ты поработаешь с нами?
— Ты не принесешь мне лупу? Она в верхнем ящике комода.
Линли подошел к комоду и достал замшевый мешочек с увеличительным стеклом. Передав другу лупу, он встал у него за спиной и стал следить за тем, как Сент-Джеймс скрупулезно изучает фотографии тел. Больше всего времени тот потратил на снимки, сделанные на месте последнего из четырех преступлений. Не отрывая взгляда от лица жертвы, он начал говорить, и Линли даже показалось, что обращается Саймон скорее к самому себе, чем к нему.
— Разрез брюшной стенки на четвертом теле произведен, очевидно, после наступления смерти, — проговорил он. — Но ожог на ладонях…
— До смерти, — согласился Линли.
— Это весьма интересная деталь, ты не находишь? — Сент-Джеймс на мгновение направил задумчивый взгляд в окно и снова вернулся к изучению снимков жертвы номер четыре. — Преступник не очень хорошо владеет ножом. Никаких сомнений относительно того, в каком месте резать, не было, однако он испытал удивление, когда оказалось, что не так-то просто это сделать.
— Значит, он не врач и не студент медицинского колледжа.
— У меня сложилось именно такое впечатление.
— А каким инструментом он пользовался?
— В данном случае вполне можно было обойтись любым острым ножом. Даже кухонным. Нужно только обладать достаточной силой, поскольку пришлось разрезать все абдоминальные мышцы. А чтобы проделать такое отверстие… Это было совсем не просто. Он несомненно обладает большой физической силой.
— Саймон, ты обратил внимание? Он вырезал пупок. На последнем теле.
— Отвратительно. — Сент-Джеймс вздохнул. — Можно было бы предположить, что он сделал надрез, так как ему не хватало крови, чтобы нарисовать на лбу символ, но отсутствие пупка разрушает эту теорию, согласен? Кстати, а как ты объясняешь пометку на лбу?
