Пер Валё - Человек на балконе
Мартин Бек оценил ситуацию и решил, что она довольно безнадежная. У него были большие сомнения насчет того, что им удастся схватить убийцу в этом месте и именно сейчас. Во-первых, у них не было его описания, во-вторых, он наверняка уже за холмами и, в-третьих, в лечебнице для алкоголиков и ночлежке имеется такое множество самых разообразных, индивидуумов, что полиции понадобилось бы несколько дней, прежде чем вообще удалось бы всех их допросить.
Последующий час подтвердил его сомнения. Когда врач закончил предварительный беглый осмотр, он мог лишь констатировать, что девочку задушили и, очевидно, изнасиловали, и что смерть наступила недавно. Патруль с полицейскими собаками прибыл вскоре после Мартина Бека и Колльберга, но единственный след, который взяли собаки, вел кратчайшим путем на Вольмар-Юкскульсгатан. Полицейские в штатском из патрулей отдела негласного наблюдения допрашивали самых разных свидетелей, пока что без какого-либо результата. В парке и жилых массивах в это время было много людей, но никто не видел и не слышал ничего, что могло бы иметь какое-нибудь отношение к убийству.
Было без десяти пять, на тротуаре на Рингвеген стояла кучка людей и с любопытством наблюдала за внешне хаотичной деятельностью полиции. Там толпились репортеры и фотографы, но некоторые из них уже вернулись в свои редакции, чтобы дать читателям точное описание второго за последние три дня убийства маленькой девочки в Стокгольме. Они не забыли упомянуть, что убийство совершил опасный сумасшедший, который до сих пор находится на свободе.
Мартин Бек увидел круглый зад Колльберга в двери патрульного автомобиля на покрытой гравием стоянке возле Рингвеген. Он продрался сквозь толпу журналистов и подошел к Колльбергу, который склонился над рацией и что-то говорил в микрофон. Он подождал, пока Колльберг договорит, и потом легонько шлепнул его по заду. Колльберг попятился из автомобиля и выпрямился.
— А, это ты, — сказал он. — Я подумал, что это какая-то из собак.
— Не знаешь, кто-нибудь уже разговаривал с родителями этой девочки? — спросил Мартин Бек.
— Да, — ответил Колльберг. — По крайней мере, этого нам удастся избежать.
— Я схожу поговорю с теми мальчишками, которые нашли ее. Насколько мне известно, они сейчас дома на Тантогатан.
— Хорошо, — сказал Колльберг. — Я останусь здесь.
— Хорошо. Ну, пока.
Мальчики жили в одном из больших дугообразных жилых домов на Тантогатан, и Мартин Бек застал их обоих дома у одного из них. Оба еще не пришли в себя после того ужасного потрясения, которое им пришлось испытать, однако, вместе с тем, не могли скрыть, что все это им кажется очень захватывающим.
Они сказали Мартину Беку, что нашли девочку, когда играли в парке. Они сразу ее узнали, потому что она жила в том же доме, что и они. До этого они видели ее на детской площадке за домом, в котором жили, и она играла с двумя подружками ее возраста. Одна из них училась с мальчиками в одном классе, они сразу выложили Мартину Беку, что ее зовут Лена Оскарсон, что ей десять лет и что она живет в соседнем доме.
Соседний дом выглядел точно так же, как и тот, в котором жили оба мальчика. Он поднялся на седьмой этаж в скоростном лифте и позвонил. Через минуту дверь приоткрылась и тут же закрылась. В щель он никого не увидел. Он позвонил еще раз. Дверь мгновенно открылась, и Мартин Бек понял, почему до этого никого не увидел. Мальчик за дверью выглядел года на три, и его светленький чубчик белел на высоте приблизительно одного метра.
Малыш отпустил дверную ручку и сказал звонким ясным голоском:
— Привет.
Потом он убежал в квартиру, и Мартин Бек слышал, как он кричит:
— Мама! Мама! Дядя!
Через минуту пришла мама. Она серьезно и вопросительно посмотрела на Мартина Бека. Он быстро вытащил из кармана служебное удостоверение.
— Я бы хотел поговорить с вашей дочерью, если она дома, — сказал он. — Она знает, что произошло?
— Что произошло с Анникой? Да, соседи сказали нам это минуту назад. Это ужасно. Как может что-то подобное произойти вот так, средь бела дня? Входите, я сейчас приведу Лену.
Мартин Бек вошел вслед за фру Оскарсон в гостиную. Вплоть до мебели комната выглядела точно так же, как та, из которой он вышел минуту назад. Светловолосый малыш стоял в центре комнаты и с любопытством смотрел на него глазами, полными ожидания. В руке он держал маленькую детскую гитару.
— Буссе, иди играть к себе в комнату, — сказала его мама.
Буссе не послушался, и, казалось, мать вовсе не ожидала, что он послушается. Она подошла к длинному дивану у окна на балкон и отодвинула в сторону какие-то игрушки.
— У нас тут немножко не убрано, — сказала она. — Да вы садитесь, я уже иду за Леной.
Она вышла, и Мартин Бек улыбнулся малышу. Его собственным детям уже исполнилось двенадцать и пятнадцать, так что он совершенно забыл, как нужно разговаривать с трехлетками.
— Ты умеешь играть на этой гитаре? — спросил он.
— Нет, — категорически заявил малыш. — А ты умеешь.
— Куда там, я тоже не умею, — сказал Мартин Бек.
— Умеешь, — уперся Буссе. — Умеешь, только не хочешь.
Вошла фру Оскарсон, взяла малыша с гитарой на руки и решительно унесла его из комнаты. Он ревел и размахивал руками, и мама успела еще сказать через плечо:
— Я сейчас приду, а вы тем временем можете поговорить с Леной.
Мальчики сказали ему, что Лене десять лет. Для своего возраста она была высокая и, несмотря на чуточку кислый вид, красивенькая. На ней были синие джинсы и хлопчатобумажная блузочка. Она застенчиво остановилась.
— Садись, — сказал Мартин Бек, — так нам будет удобнее разговаривать.
Она присела на краешек стула и сдвинула колени.
— Тебя зовут Лена, — сказал он.
— Да.
— А меня Мартин. Ты уже знаешь, что произошло?
— Да, — сказала девочка и уставилась в пол. — Я слышала… мне мама сказала.
— Я понимаю, что ты, наверное, боишься, но должен спросить тебя кое о чем.
— Да.
— Я слышал, что сегодня ты была на улице вместе с Анникой?
— Да, мы играли вместе. Улла, Анника и я.
— Где вы играли?
Она кивнула в направлении окна.
— Сначала там внизу, во дворе. Потом Улле пришлось уйти домой на обед, а мы с Анникой пошли к нам. Потом за нами зашла Улла, и мы снова пошли на улицу.
— Куда вы пошли?
— В парк Тантолунден. Мне пришлось взять с собой Буссе, там есть качели, на которых он любит качаться.
— Ты знаешь, когда приблизительно это было?
— Наверное, в половине второго, в два, мама должна это знать.
— Так значит, вы пошли в парк Тантолунден. Ты не видела, Анника там, возможно, встретила кого-нибудь? Может, она с кем-то разговаривала, с каким-нибудь мужчиной?
— Нет, я не видела, чтобы она с кем-нибудь разговаривала.
— Что вы делали в парке?
Девочка несколько секунд смотрела в окно. Наверное, размышляла.
— Ну, — сказала она, — мы играли. Сначала пошли на качели, ради Буссе. Потом прыгали через скакалку. Потом пошли к киоску с мороженым.
— В парке были еще какие-нибудь дети?
— Нет, когда мы там были. Вернее, в песочнице было два малыша. Буссе начал драться с ними, но потом их увела мама.
— А что вы делали потом, после того как купили мороженое? — спросил Мартин Бек.
Откуда-то из глубины квартиры до него донесся голос фру Оскарсон и яростный рев малыша.
— Мы просто бродили. Потом Анника разозлилась.
— Она разозлилась? Почему?
— Ну, просто разозлилась. Мы с Уллой хотели играть в классики, а она не хотела. Она хотела играть в жмурки, но в жмурки нельзя играть, когда с нами Буссе. Он всегда бегает вокруг, подглядывает и каждому говорит, кто где прячется. В общем, она разозлилась и ушла.
— А куда она пошла? Она сказала, куда идет?
— Нет, она ничего не сказала. Просто ушла, а мы с Уллой как раз чертили классики и не видели, куда она пошла.
— Так значит, вы даже не видели, в какую сторону она пошла?
— Нет, мы об этом не думали. Мы играли в классики и тут увидели, что Буссе исчез и что она тоже исчезла.
— И вы пошли искать Буссе?
Девочка смотрела на свои руки, сложенные на коленях, и прошла минута, прежде чем она ответила.
— Нет. Я подумала, что он где-то с Анникой. Он вечно за ней бегает. У нее нет… то есть, не было, ни брата, ни сестры, и она всегда была очень ласкова с Буссе.
— А что было дальше? Буссе вернулся?
— Да, он вскоре пришел. Наверное, он был где-то близко, но мы его не видели.
Мартин Бек кивнул. Ему хотелось закурить, но он не видел нигде в комнате пепельницу и отбросил эту мысль.
— А куда, по-вашему, ушла Анника? Буссе не сказал, где он был?
Девочка замотала головой, и длинные светлые волосы упали ей на лоб.
— Мы подумали, что она пошла домой. Буссе мы ни о чем не спрашивали, а сам он ничего не говорил. Потом так закапризничал, что мы решили пойти к нам домой.
— Ты знаешь, сколько было времени, когда Анника ушла с детской площадки?
