Анатолий Шестаев - Золотой пуд
— Я на него поссал! Я на него поссал!
Ничего не понимая, Синегоров стал прислушиваться, но услышав «Медведь, медведь рыбу жрет!», мгновенно выскочил из спальника уже с пистолетом в руке. Потом он так и не мог вспомнить, как это проделал.
Выбравшись из мешка, лег на песок и стал смотреть снизу вверх. На фоне неба разглядел машины, и возле одной из них кто-то метался, потом мелькнула другая тень, ближе. Куда стрелять? Кто из них медведь? Щелкнув предохранителем, Синегоров на четвереньках двинулся вперед, напряженно вглядываясь в темноту. Добравшись таким образом до «УАЗа», открыл дверь и спросил Юру:
— Ну что здесь? Где медведь?
Тот сидел на заднем сиденье и, так же вглядываясь, ответил, что сам ничего не понимает, но кричал Игнат. Засветили фары, но никого не увидели. На «Москвиче» тоже включились фары, и оттуда раздался голос Николая:
— Удрал уже!
Синегоров тихо вышел из машины и осторожно подошел к «Москвичу». Оттуда уже вылез Игнат и возмущенным голосом начал кричать:
— Да он, гад, всю рыбу сожрал! Я вышел из машины, отошел немного и только стал отливать, а он, падлюка, прямо передо мной рыбу жрет!
В это время Юра развернул «УАЗ» и направил фары на мешки с рыбой. Подошли поближе, и все разразились матом. Все мешки были разодраны, из них вываливалась распоротая, обезображенная рыба.
— Вот сволочь, он только самок выбирал и икру жрал, всю рыбу испохабил! — заметил Николай.
Отругавшись, переложили оставшуюся целой рыбу в новые мешки и уложили их под «УАЗ». Наказав Юре не спать, разошлись по своим местам. Синегоров раз ворошил угли, подложил сухих веток из-под спальни ка и улегся снова на песок. Михалыч так и не пошевелился. Утром он долго не мог поверить, что их рыбу пожрал медведь, и, только увидев разодранные мешки и рыбу, изумился:
— Как же я ничего не слышал?
— Да ты храпел сам, как медведь, — съехидничал Синегоров.
— А мог бы и нас сожрать, — заметил Михалыч.
— Да, тебя бы первого, вон какой живот отрастил!
Вконец расстроившись, Михалыч, даже не допив чай, приготовленный Синегоровым, пошел к соседям, которые выбрались из палатки и начали налаживать костер. Вернулся он через 15 минут и уже в Другом настроении. Радостно улыбаясь, налил себе чаю и рассказал про соседей. Подойдя к ним, Михалыч поведал про ночного разбойника и спросил, не слышали ли они криков. Мужики легли спать поздно и ничего не слышали. Вдоволь насмеявшись, они решили показать Михалычу свой улов, лежавший у задней стенки палатки. Обошли палатку и остолбенели! Все мешки были разодраны, и вокруг валялась обезображенная, вспоротая и без голов рыба.
— Видели бы вы их! — закончил Михалыч свой веселый рассказ.
— Ну ничего, мужики, за день еще наловим, — успокоил всех Николай.
Но за весь день в сеть влетело пять или шесть кетин, и на этом рыбалка закончилась. Возвращаясь домой, остановились на два часа перед подъемом на перевал и набрали еще по ведру грибов. Всю дорогу вспоминали ночной переполох и веселились от души. Да еще вдруг Михалыч вспомнил анекдот: едет повозка по дороге, останавливает ее на перекрестке человек и спрашивает возницу: «То Таллина талеко?» — «Нет, не талеко, часа полтора, сатись». Сел мужик в повозку и поехал. Через полтора часа спрашивает опять: «То Таллина талеко?» — «Теперь талеко, часа три».
Хохотали всю дорогу.
Волки
— Ну что, выяснил? — спросил Синегоров.
— Какая-то хреновина получается, — ответил Пал Палыч, — все что-то знают, что-то в воздухе носится, два кэгэ вроде бы, но где?
Матвеич задумчиво покрутил в руке деревянную линейку. Вот уже три дня как они с Пашей Захарченко получили туманную информацию, что кто-то привез в поселок 2 килограмма промышленного золота и собирается его продать, но никаких подробностей известно не было. Тем не менее они чувствовали, что действительно кто-то привез золото. Но кто? Оперативники задействовали все силы, но пока безрезультатно, оставалось только гадать.
— Матвеич, давай на охоту съездим, куропаток постреляем, — предложил Паша.
— Поедем утром пораньше, возьмем Казимира, а то он без охоты совсем скис, — согласился Синегоров.
Рано утром Паша заехал за ним на «уазике». На заднем сиденье уже сидели Казимир и Чемоданов. Матвеич поздоровался, спросил:
— А ты как сюда попал?
Чемодан заулыбался:
— А как же без меня?
Действительно, куда без Чемодана. Проехав несколько десятков километров по трассе, свернули на проселочную дорогу и сразу же увидели на снегу свежие следы.
— Здоровые псы, — заметил Пал Палыч.
— Какие псы, волчары тут бегают, — опроверг его юннатские наблюдения Казимир, — да причем недавно, только что.
— Догоним? — загорелся Паша.
Казимир с Чемоданом дружно его поддержали.
— Ну, давай попробуй, — разрешил Синегоров.
Захарченко вдавил педаль до упора, и понеслись.
Через пару километров один след побольше ушел влево и вверх — в тайгу, второй остался.
— Самец ушел, гад, по снегу не догонишь, а эта дура вперед прет, на себя отвлекает, — возбужденно говорил Казимир, а Паша скорость не сбавлял. Поворот следовал за поворотом.
«Хорошо что кусты кругом и сугробы, а впереди ведь откос, с него и свалиться недолго, ого, уже 120 в час», — думал Синегоров, вцепившись в поручень и вглядываясь вперед. Вот перед поворотом мелькнула светло-коричневая волчья фигура и тут же скрылась за поворотом.
— Жми, Паша, жми, — стонал Чемодан, — сейчас мы его завалим.
И вот наконец вышли на прямой 150-метровый отрезок, впереди мчался изо всех сил волк, до поворота ему оставалось метров 50. Пашка резко затормозил, и тут же с карабинами в руках выскочили Чемодан и Казимир. Синегоров с Пашей замерли, ожидая выстрелы. Но те целились и не стреляли.
— Да вы чего? — заорал Паша.
— Не попаду, не попаду, — бормотал Казимир и продолжал целиться.
Крякнув, Матвеич схватил свой карабин, выскочил из машины и почти не целясь ударил два раза. Волк уже был на повороте, и его занесло в кусты.
— Промазал! — крикнул Казимир.
— Завалил, — уверенно ответил Синегоров, — пошли.
Забыв про машину, побежали втроем к повороту.
Паша тихо поехал за ними. Подбежав к повороту, увидели под кустами на снегу убитого хищника, обе пули попали прямо под хвост.
— Ну ты даешь, Матвеич! — восхищенно протянул Паша.
— Ты тоже мастер. Двадцать километров по такой дороге с такой скоростью, — отозвался Синегоров.
Волчица была огромная.
— Какой же волк тогда? Больше полярного? — спросил Чемодан.
— Это же горные волки, они самые здоровые, — ответил Матвеич, — все-таки мне думается, что это он хотел отвлечь нас от самки и пошел по снегу, а ей-то легче было бежать.
Казимир тут же взялся снимать шкуру с хищника, остальные, покуривая, смотрели, как это ловко у него получается. Через полчаса упакованная в мешок шкура лежала на обочине, а охотники, разложив закуску прямо на капоте, обмывали удачные выстрелы Матвеича. Паша предложил первый тост:
— За снайпера Матвеича, попавшего прямо в очко.
Выпили, и тут Матвеич признался, что он даже и не целился, стрелял навскидку, просто оружие хорошее. Казимир подтвердил:
— Да, бой у него отличный, в спичечный коробок за 100 метров не промажешь.
Второй тост Синегоров предложил за аса-водителя. После второй заговорили обо всем, то есть о работе. Матвеич почти не вслушивался в эти разговоры, думал о своем. И вдруг услышал, как Чемодан рассказывает, что из отдаленного поселка дня четыре назад приехал Виктор, бывший сотрудник милиции, по каким-то коммерческим делам, но вот уже дня два как пропал. Звонила несколько раз его жена, не может найти, и в райцентре его нет.
— А ты сам его видел? — спросил Матвеич.
— Ну да, вот как раз когда он приехал.
— А с кем он был, к кому приехал?
— Да вроде к Будкину, коммерсанту этому недоделанному, я их еще вместе видел.
«Вот так, — подумал Синегоров. — Какие же общие интересы у мента, хоть и бывшего, и бандита? Неужели это он привез металл?»
Допив бутылку водки, уселись в машину и поехали домой.
Когда Паша развез Чемодана и Казимира по домам, Матвеич спросил его:
— Ну что, понял?
— Точно он, — тут же ответил Паша. — Будка же в последнее время интерес к металлу стал проявлять, проторговался совсем, одни долги, коммерсант придурочный.
— Да, — подхватил Матвеич, — Виктор кафе открывает, ему деньги позарез нужны.
— Какое кафе?
— «Зангезур». Слыхал?
— Да, знаю. Это его, оказывается?
— Куда же он пропал? В общем, так, Паша, найди сегодня же Андрея, пусть он по шестеркам будкинским поработает, лучше всего, если посадит кого суток на 10 — 15, а там посмотрим.
