Николай Леонов - Плата за вседозволенность
– А ордерок у вас есть, господин полковник? – поинтересовался сутенер.
– Бульварных романов начитались, Виктор Витальевич? – ехидно полюбопытствовал Гуров. – Если бы вас арестовывать собрались, разве бы приехал я? Да еще в гордом одиночестве? Мне нужно снять с вас показания относительно расследуемого мной дела. Поскольку дело это очень серьезное, то я предпочитаю, чтобы все прошло в официальной обстановке. А там от степени вашей откровенности будет зависеть ваша дальнейшая судьба.
– А если я не соглашусь с вами ехать? – спросил Смертин. – Стукну сейчас вам в лоб и смоюсь. Что тогда?
– Ну, во-первых, размахивать руками я вам не советую. Себе дороже будет, – усмехнулся сыщик. – А во-вторых, тогда у меня на руках точно будет ордер на ваш арест. И уж поверьте мне, прокурор выдаст его без малейших колебаний. Только вот выбора у вас, дорогой Виктор Витальевич, уже никакого не будет, – Гуров изобразил пальцами рук тюремную решетку. – Сядете в Бутырки по крайней мере до окончания следствия. Как главный подозреваемый. Ну так что?
– А что, собственно говоря, случилось? – немного испуганно спросил Смертин.
– А это я вам, Виктор Витальевич, у себя в кабинете объясню, – сыщик слегка подтолкнул сутенера к выходу. – Пойдемте. Нечего время терять…
Прежде чем сесть в машину Гурова, сутенер еще раз проверил, как закрыта его «БМВ». Смертин попросил у сыщика разрешения позвонить другу, чтобы забрал машину от дома Гуськовой, если он вдруг задержится.
– Не думаю, что наш разговор так сильно затянется, – Гуров отрицательно покачал головой. – Но если мои предположения не оправдаются, обещаю, что позвонить другу или кому-нибудь еще вы сможете. Да, наверное, и Анна Павловна уже всех ваших знакомых обзванивает. У нее есть новости, которыми следует поделиться…
– Нет, ну я фигею! – обиделся Смертин. – Мой оператор знает, в чем дело. А я, словно лох последний, ни хрена ничего не понимаю!
– Что выросло, то выросло, – усмехнулся Гуров. – Всему свое время, Виктор Витальевич.
Сутенер обиделся и всю дорогу сидел, отвернувшись от Гурова. Сыщик следил за его реакцией и с каждой минутой все более убеждался, что Смертин действительно не предполагает, за что его могут арестовать. Более того, Гурову казалось, что сутенер совершенно не видит никакого смысла в этой поездке и считает ее не более чем блажью полковника.
Сыщик не удивлялся такой реакции Смертина. Конечно, с подозрения он никого снимать не собирался. Однако здравый смысл подсказывал ему, что сутенеру было бы глупо убивать своих девушек. Да еще таким способом. Как было бы и бессмысленно покрывать убийцу. Видимо, о смертях девушек Смертин действительно еще ничего не знал.
Пропустив сутенера в кабинет, Гуров предложил ему присесть, а сам некоторое время занимался совершенно ненужными делами, наблюдая за Смертиным. Собственно говоря, Гуров не ожидал от сутенера ничего неординарного. Просто профессиональная привычка откладывать начало допроса въелась в кровь и проявлялась независимо от желания.
– Чего мы ждем? – не выдержал наконец Смертин. – Для меня время – это деньги.
– Бедностью попрекать грешно, – улыбнулся Гуров, вызвав выражение неподдельного удивления на лице сутенера. – Ладно, перейдем к делу. Вы знаете этих девушек? – сыщик выложил на стол фотографии убитых. Сутенер мельком посмотрел на них.
– Надо думать, Анна вам уже доложила, – он отодвинул фотографии от себя. – И что?
– Виктор Витальевич, смею вам напомнить, что вопросы в этом кабинете задаю только я. А вы быстро и без заминок отвечаете, – произнес сыщик с некоторой угрозой в голосе. – Вы не ответили на мой вопрос. Вы знаете этих девушек?
– Да, – сутенер наконец сообразил, что сюда его привезли не в бирюльки играть. – Знаю. Обе работают у меня. Точнее, работает одна. Одна уже уволена.
– Кто работает, а кто уволена? – Гуров присел на краешек стола.
– Лиза Иванова еще работает, – Смертин показал сыщику фотографию второй убитой. – А Олеся Геращенко уволена. За прогулы. Что еще?
– Когда вы видели их в последний раз? – сыщик поморщился новому вопросу Смертина, но говорить ничего не стал.
– Олесю я видел последний раз четыре дня назад. Я отвез ее к ней на квартиру и с тех пор больше не встречал, – начал вспоминать сутенер.
– На Печатников переулок? – перебил Смертина сыщик.
– Нет, – отрицательно покачал головой сутенер. – Она жила там с папашей. Но как раз в тот день собиралась переезжать к Лизке. Решила пожить отдельно от родителя.
– В котором часу это было? – насторожился сыщик.
– Вечером, около девяти, – пожал плечами Смертин. – Олеся собиралась оставить у Лизы какие-то вещи, а затем еще раз съездить домой. Я не мог ее отвезти, потому что была масса работы. Больше я Олесю не видел.
– Где находится эта квартира? – поинтересовался Гуров.
– В Тушино. На Фабрициуса, дом 35, – удивленно посмотрел на сыщика Смертин. – А что, это так важно?
– Я уже говорил вам, что вы только отвечаете на вопросы, а не задаете их. Еще раз повторить? – Гуров в упор посмотрел на сутенера. Смертин отрицательно покачал головой. – Когда вы видели последний раз Иванову?
– Два дня назад, – сутенер все еще не понимал, к чему все эти расспросы. – Отвез ее на квартиру после работы. Лиза попросила у меня два дня выходных. Собиралась поехать куда-то в пригород. Отдохнуть, покупаться. Сегодня вечером она должна выйти на работу…
– Не выйдет, – горько усмехнулся Гуров и достал из дела две фотографии трупов.
– Это почему? – снова забыв о том, что вопросы задавать ему не полагается, полюбопытствовал Смертин.
– А вот потому! – Гуров бросил на стол перед сутенером две фотографии. – Что скажете?
Несколько секунд Смертин всматривался в снимки, словно пытаясь понять, что все это означает. Он даже почему-то посмотрел их на свет. Затем, на мгновение замерев, швырнул фотографии на стол и стукнул по нему кулаком.
– Суки! Твою мать… – бешено выругался сутенер. – Черепа посношу тварям!..
– Кому? – спокойным голосом спросил Гуров.
– Найду кому! Я их, козлов, из-под земли достану. Я им яйца вырежу, – продолжал орать Смертин. – Еще ни одна тварь мою девочку безнаказанно не трогала. Я им покажу, как на меня наезжать!..
– Молчать!!! – сыщик рявкнул так, что в окнах кабинета задрожали стекла.
Смертин мгновенно замолк. Он удивленно смотрел на полковника, словно не в силах понять, как этот спокойный человек мог так рявкнуть. Гуров обошел стол и встал напротив сутенера.
– Истерики будете устраивать в кабаке, Виктор Витальевич, – жестко проговорил сыщик, не сводя взгляда со Смертина. – А здесь, будьте добры, держите себя в руках. Нам еще о многом нужно поговорить…
Глава 4
Гуров закончил разговор со Смертиным около пяти часов вечера. У всех нормальных людей рабочий день уже заканчивался. Лишь у сыщика он мог затянуться настолько, что плавно переходил в следующий. Да еще и у артистов театра только-только начинался.
Пожалуй, впервые после стремительного нарастания событий сегодняшнего дня Гуров вспомнил о Марии. Строева уже должна была быть в театре, и сыщик после недолгих колебаний поднял трубку, чтобы позвонить ей.
Мария хоть и была ведущей актрисой одного из лучших московских театров, но ее гримерную телефоном не оборудовали. Поэтому Гурову пришлось ждать, пока администратор пригласит ее к аппарату. Впрочем, это ожидание не тяготило сыщика. Пока Мария добиралась из своей гримерной, Гуров попросту отдыхал.
Информация, которая обрушилась на него сегодня, требовала тщательной сортировки и осмысления. Но любому, даже самому тренированному мозгу нужен отдых. Иначе в голове может получиться «коктейль Молотова». И тогда весь труд тяжелого дня пойдет насмарку, превратившись в месиво фактов, разложить которые потом будет несравненно труднее.
– О, боже, не верю своим ушам! Его светлость изволили подать о себе весточку, – с наигранным трепетом издевательски произнесла Мария в трубку. – Пойду сейчас выгляну в окошко. Может, снег на улице пошел? Или Москву китайцы оккупировали?..
– Ну вот, попал. На ровном месте и мордой об асфальт, – Гуров тяжело вздохнул. – Я к ней с открытым сердцем и заочным букетом тюльпанов. А эта дамочка меня туфлей по физиономии. Теперь осталось только стреляться.
– Так поторопитесь, сударь, – Строева откровенно забавлялась. – Представляю себе заголовки бульварной прессы. «Мент застрелился из-за несчастной любви!» Или нет! «Полковник застрелился. Прекрасная супруга наконец свободна!» Ну, как тебе?
– Дешево, – хмыкнул сыщик. – Дешево и пошло.
– Ну так я же сказала, что это будет бульварная пресса, – даже не видя жену, Гуров понял, что сейчас она взмахнула рукой. – Ты же не ждешь от них тургеневских фраз?
– Тургенев – это тот, который «Муму» написал? – ернически полюбопытствовал сыщик.
