Фридрих Незнанский - Интервью под прицелом
— Вот такие дела, Елисей! — вздохнул Иван Никифорович, рассказав своему давнему приятелю историю про то, как он обнаружил в лесу подозрительный ангар, и повторил: — Такие дела…
Утром с женщинами, выйдя из ангара, Силкин отправился прямиком к железной дороге, не задерживаясь более на поиски грибов, не захватив даже бадейку, оставленную под сок, — много ли сока там успело накапать, ерунда одна, а химикаты в бывшем военном ангаре требовали немедленного возвращения в город.
Дома, успев только скинуть сапоги да походную куртку, даже чаю не попив, Иван Никифорович быстренько облачился в городское и отправился к Голобродскому. Елисей Тимофеевич человек авторитетный, заслуженный и Силкина знает хорошо, поверит, что тот попусту молоть не будет и что ему не померещилось. К кому же идти, как не к нему? В ближайшее отделение милиции? Да кто там внимание обратит на жалобы пенсионера? Только и спросят, зачем старик по военным ангарам шарил, кто его туда пустил, да еще и пристыдят, скажут: сам воевал, а что такое «военная тайна», уже с возрастом и запамятовал. Посмеются над ним только да выгонят. А дело серьезное, по всему видно. Елисея наверняка должно заинтересовать.
Уже несколько лет Елисей Тимофеевич возглавлял Московский городской общественный комитет защиты прав пенсионеров в социальной сфере. О деятельности этого комитета Иван Никифорович знал не понаслышке, в прошлом году помог ему Голобродский, и помог сильно.
Еще до скандального закона о монетизации льгот пенсионеру и ветерану Силкину начали приходить счета за квартиру и коммунальные услуги, где полагающиеся ему льготы не учитывались. Помимо этого приходили счета и на его сына Александра, который, будучи военнослужащим (и девять месяцев в году проводивший буквально «в море»), был освобожден по закону от коммунальных платежей.
Все попытки выяснить проблему в местном ЖЭКе или отделении Сбербанка, где принимались платежи, ни к какому результату не привели — от Ивана Никифоровича попросту отмахивались: «Иди, мол, старик, мы такими вопросами не занимаемся, тебе счет пришел, значит, ты должен оплатить». Формуляр документа не позволял вычеркнуть ту или иную строку — исправленный счет не принимался вовсе к оплате. Супруга Ивана Никифоровича была обеспокоена угрожавшими им пенями — в случае, если они вовсе откажутся платить по счетам. Правды было не добиться, старики понимали, что отдают лишние деньги, которые им были вовсе не лишними.
Терпению пришел конец, когда в их доме с электрическими плитами и с центральным отоплением вдруг начали приходить счета за использование газа, которым тут никто никогда не пользовался. Причем, как выяснилось, счет на оплату коммунальных услуг со строкой «газ» пришел не только Силкиным, но и другим жителям их дома. Казалось бы, копейки… Обеспеченным людям скандалить и заниматься бумажной волокитой не хотелось — проще было заплатить.
Вот тогда Силкин и обратился к Голобродскому, просто по-товарищески посетовал на ситуацию. Елисей Тимофеевич, возмущенный таким мошенничеством (под прикрытием явной небрежности или халатности), взялся за это дело, дошел до самого верха, привлек внимание прессы — и вопрос действительно был решен.
Конечно, когда с начала 2005 года был принят закон о монетизации льгот, все эти старания оказались напрасны. Теперь все счета приходилось оплачивать полностью, утешало хотя бы то, что не приходилось платить лишнего.
Но самыми болезненными вопросами для пенсионеров, лишенных прежних льгот, были даже не коммунальные платежи и не проезд в городском транспорте (который в итоге московский мэр решил компенсировать), а проблемы, связанные со здоровьем. Действительно, за всю свою долгую трудовую жизнь во благо страны, которой были отданы все силы, лучшие годы и здоровье, нынешние пенсионеры, как оказалось, не заработали себе даже на нормальное медицинское обслуживание. Невозможно было ни найти дешевые «списочные» жизненно важные лекарства, ни оплатить зарубежные аналоги, за которые в аптеках драли втридорога. А откуда у стариков такие деньги?
Это еще вчера они были заслуженными льготниками, теперь же отношение страны к ним стало другим — теперь они сами ощущали себя «халявщиками». И даже просить то, что тебе полагалось по закону, было вроде бы стыдно — так лихо поставили дело медицинские чиновники.
Знакомый с творящимися безобразиями с распределением льготных лекарственных средств не понаслышке, вместе с группой активных пенсионеров полковник в отставке, орденоносец Голобродский, начитавшись постановлений правительства и внимательно изучив закон Госдумы под номером 122, решил навести порядок в фармацевтической системе Москвы и Подмосковья.
Начальника аптечного главка Афанасия Леонидовича Пахомова и Анастасию Тоцкую связывали чувства куда более прочные, чем любовь. Конечно, в свое время они весело покувыркались и в постели, но сегодня их намного сильнее объединяло общее увлечение, общий бизнес и общие взгляды на жизнь. Несколько лет назад судьба столкнула двоих этих энергичных деловых людей — случайно, как это и бывает, — но вышло так, что случайность эта была совершенно необходима для того, чтобы Пахомов и Тоцкая смогли наживаться на взаимовыгодной основе. Пахомов имел неограниченную власть над столичными аптеками, заведующие трепетали перед ним и делали все, что он велел, лишь бы не лишиться теплого места и куска хлеба с маслом и икрой. Среди заведующих особой преданностью «большому боссу» отличались сорок бойцов фармацевтической армии — именно через подведомственные им аптеки Тоцкая и Пахомов с некоторых пор проворачивали крупные финансовые махинации. Автором идеи была, разумеется, женщина — с тех пор как Ева предложила Адаму отведать запретного яблочка, ее дочери никак не унимаются и придумывают все новые и новые «плоды», которые неплохо было бы сорвать. Феминизм и научно-технический прогресс позволяют современным Евам обходиться без научного консультанта вроде змея.
— Афанасий Леонидович, я тут узнала, сколько лекарств списывается только из-за того, что истек их срок хранения, и пришла в ужас! Тот самый кризис перепроизводства, которым нас всех пугали, похоже, наступил! — начала она издалека.
— Ну а что вы хотите? Мне это больше нравится, чем пустые аптечные полки, на которых, если внимательно присмотреться, можно найти пачку активированного угля, аскорбиновую кислоту и пузырек засохшего йода!
— Конечно, так гораздо лучше. Но ведь многие из этих лекарств могут храниться гораздо дольше — это я вам говорю как специалист! Просто сердце кровью обливается, когда представляешь, сколько живых денег уничтожается только из-за того, что каким-то бюрократам кажется, что лекарство превращается в яд через день после истечения какого-то из пальца высосанного промежутка времени!
— Вы это говорите, чтобы меня разжалобить, или у вас есть кое-какие идеи? Судя по опыту предыдущего общения, осмелюсь на секундочку предположить, что второй вариант вернее, — усмехнулся Пахомов.
— О, вы, как всегда, правы! — с улыбкой кивнула Тоцкая. — Я хочу предложить вам небольшую комбинацию…
«Комбинация» заключалась в том, что преданные Пахомову заведующие аптеками списывали просроченные лекарства, составляя акты и прочие документы по всем законам науки бюрократии — не придерешься! Не было других таких ревностных исполнителей инструкций Минздрава — если уж кто и нарушал их, навлекая на себя гнев проверяющих структур, так то были абсолютно честные, но слегка невнимательные люди. Списанные по всем правилам лекарства передавались на уничтожение фирме Анастасии Тоцкой «Параллакс». Вернее, так значилось в идеально заполненных бумагах. На самом же деле просроченные лекарства оставались преспокойно лежать на аптечных прилавках и продавались наравне с остальными.
Впрочем, «бизнесмены» быстро смекнули, что это довольно рискованно: до первой же серьезной проверки. И придумали новую — беспроигрышную — схему. Лекарства теперь действительно свозились «на уничтожение» в «Параллакс». Но вместо утилизации они переупаковывались в тару с новым сроком годности. И снова поступали в аптеки — уже по цене новых медикаментов.
Деньги, полученные таким элегантным способом, распределялись между подельниками Пахомова и Тоцкой. Небольшое дельце, которое они затеяли несколько лет назад, кормило уже не только их. Круг расширялся, к нему стали причастны многие сильные мира сего. А нежно любимый сын Тоцкой Герман, скупающий виллы на побережье Испании, был их казначеем, перед которым стояла задача легализовать общие доходы.
Сегодня Анастасия мчалась на встречу с Пахомовым не только для того, чтобы проверить общую бухгалтерию и обсудить дальнейшие планы по совместной работе. Кроме этого, старые знакомые сообщили ей, что фирме «Параллакс» грозит государственная инспекция. Такое уже бывало неоднократно, но всякий раз высокопоставленный покровитель помогал Тоцкой справиться с проблемами. Надеялась на него она и в этот раз.
